Двуликая правда - Евгения Игоревна Державина
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Которую ты нашел спустя столько лет…
Марк заставил себя посмотреть на Клару: она крепко зажмурилась и, прижав кулаки ко рту, безудержно рыдала.
Он мысленно перенесся в тот день, когда в пропахшей соленьями квартире Валентины Ивановны листал семейный альбом, где со страниц улыбалась счастливая Анжелика, а новое дело манило тайной и неизвестностью. Взялся бы он за это расследование, зная то, как все кончится? Разрушил бы снова судьбы стольких людей, включая свою?
Да.
Но как же погано было у него на душе…
Марк медленно встал. Подобрал с пола Кларин мобильный и шагнул к ней.
– Звони в полицию. Будет лучше, если это сделаешь ты, – хрипло произнес он.
Оттолкнув его ладонь, Клара затрясла головой, сильнее вжимаясь в угол.
Марк снова протянул телефон. Его рука дрожала, но голос звучал твердо:
– Звони. Сама. Или это сделаю я.
Клара всхлипнула еще несколько раз. Затем выпрямилась, отерла рукавом мокрое лицо и выхватила у Марка мобильный. Ее полный ненависти взгляд прожигал его, пока телефон оживал в ее руках.
– Алло. Это Клара Усова… – сдавленно выговорила она. – Я нахожусь по адресу: Московская область, городской округ Балашиха, коттеджный поселок Эдем, дом пятьдесят два. И хочу… Я хочу сделать чистосердечное признание.
Голос ее креп, набирал силу и теперь звучал ровно и отстраненно:
– Тридцать первого октября две тысячи девятого года я убила свою сестру, Мохову Анжелику Васильевну…
Марк стоял и смотрел на женщину, оставившую очередную дыру в его сердце. В глазах жгло от виски. Или, может, от тоски по той жизни, которая у них могла быть?
Если бы она не убила.
Если бы он не узнал.
Он наклонился и в последний раз провел ладонью по ее растрепанным волосам. Затем развернулся и пошел к выходу.
Глава 41
Назавтра Марк стоял возле входа в парк у метро «Щукинская» и высматривал среди снующих по тротуару людей знакомую хрупкую фигурку.
Вскоре вдали показалась Лиза в алом летящем платье. Она подошла, и Марк с улыбкой протянул ей слегка подтаявшее фисташковое мороженое – немного самонадеянно было купить его заранее.
– О, мое любимое! Спасибо! – обрадовалась Лиза, взяв вафельный стаканчик, и какое-то время молча смаковала холодную сладость, пока они шли по асфальтированной дорожке к набережной. Затем, не прекращая откусывать маленькие кусочки, сообщила: – Я еле из дома вырвалась! Пришлось соврать Алексу, что иду с подружкой гулять. Если мама узнает, что я с тобой встретилась, – просто прибьет! Про тебя написали такое!.. Это правда, Марк?
– Нет. Веришь мне?
– Да, но… зачем тогда они пишут про тебя такие гадости? И мама считает, что ты все это действительно натворил, поэтому строго-настрого запретила с тобой общаться, – грустно сказала Лиза.
Они дошли до воды. Облокотившись на перила, Марк посмотрел на дочь.
– Мышонок, не знаю, в курсе ли ты, но… Твоя мама хочет лишить меня родительских прав.
Он вспомнил ворох бумажек, который вытащил сегодня утром из почтового ящика: письмо от кредитора, напоминание о задолженности по квартплате и неприметное уведомление из районного суда. Марго таки выполнила свои угрозы. Странно, но Марк понимал ее: после всех этих помоев, вылитых на него прессой, любая мать сделала бы то же самое. Однако, стоя в полутемном подъезде с кипой макулатуры в руках, Марк вдруг испугался, что вот-вот потеряет дочь. Что на долгих три года – до ее совершеннолетия – лишится их встреч, а потом и вовсе станет не нужен.
Лиза нахмурилась:
– Нет, я не в курсе. Из-за этих статей?
Марк покачал головой:
– Думаю, дело не только в них. Просто Марго очень обижена на меня.
– За что?
– Ты знаешь, почему мы развелись?
– Да. Она встретила Алекса и по уши в него влюбилась, поэтому ушла от тебя и вышла за него замуж. Ну, это она мне так рассказала, – добавила Лиза.
– Так и есть, – подтвердил Марк. – И я винил ее все эти годы, не мог простить. Да и как простить человека, который ни в чем не раскаивается, а наоборот – счастлив в своей новой жизни? – Чуть прищурившись, он смотрел на бликующую гладь спокойной реки. – Но недавно я смог взглянуть на себя со стороны. И понял, что сам был идиотом…
– Почему?
– Когда ты родилась, твоя мама ушла в декрет. А спустя три года и вовсе уволилась: я тогда уже зарабатывал приличные деньги и в ее работе не было никакой нужды. Целыми днями она сидела с тобой дома и скучала. Ей не хватало моего внимания, ведь я закрылся в своем кабинете и писал очередной роман. Если бы я вовремя разглядел это… Но я ничего не видел дальше экрана своего ноутбука.
Марк горько усмехнулся. Сколько лет ему потребовалось, чтобы понять: он сам разрушил свою жизнь, а потом уполз в однокомнатную нору зализывать раны. Жалеть себя и упрекать других.
Тогда, сразу после развода, он не мог даже смотреть на Лизу – настолько она напоминала ему Марго. Расставшись с ней, он как будто оторвал кусок от своего сердца, и понадобилось некоторое время, чтобы свежая рана затянулась. И Марк предоставил бывшей жене право воспитывать дочь, читать ей нотации и ругать за проступки. Сам же предпочел удобную роль воскресного доброго папы, который дарит игрушки и водит дочку в кино или парк аттракционов. Они веселились и придумывали на ходу маленькие истории, понятные лишь им двоим: то он всемогущий волшебник, то мудрый король, то огнедышащий дракон, своим дыханием отогревающий ее ледяные после мороженого ладошки.
Лиза смеялась и сразу включалась в игру: «Папа, ты самый доблый длакон, а я плинцесса. Злая колдунья замолозила меня, а ты лазмолось!»
Но их встречи становились все реже. Марго настраивала Лизу против него, и дочка правда замерзла: все чаще называла его по имени, восторгалась отчимом и стеснялась своего настоящего отца-неудачника…
Хорошо, что она вообще согласилась с ним встретиться, несмотря на материнские запреты.
Какое-то время Лиза молчала, глядя на проплывающих мимо уток. Потом посмотрела на Марка:
– Я не знала, что все было так сложно…
Он кивнул:
– Да, быть взрослым порой нелегко.
– У тебя была депрессия? – серьезно спросила она.
Марк ненадолго задумался.
– Если депрессия – это когда у тебя болит жизнь, то значит, да, была.
– И ты все еще злишься на маму?
Он пожал плечами.
– Уже нет. Мне кажется, я простил ее. А вот она меня вряд ли…
Лиза доела мороженое, и Марк взял в свои ладони ее прохладные пальцы.
– Мышонок, послушай, – начал он, подбирая слова, однако все они казались бессмысленными и пустыми. Как же сложно сказать человеку, которому так мало дал, как сильно ты его любишь… – Я понимаю твою маму. Все эти годы я был не слишком-то хорошим отцом… Но я очень хочу им стать, пусть и с опозданием на десять лет. Ведь ты – самое дорогое, что есть в моей жизни. – Он улыбнулся. – Моя маленькая озябшая принцесса.
Лиза замерла, а потом рассмеялась:
– Так ты помнишь нашу сказку?! – Она вдруг потянулась к Марку и крепко его обняла. – Все же ты клевый, пап! Мой дракон Хаку… – пробормотала Лиза ему в шею.
Марк прижал дочь к себе, зарылся в пушистые пшеничные пряди. В носу противно защипало.
Да, он не мог вернуться в прошлое и изменить его. Но мог наконец примириться с ним, чтобы жить настоящим.
Лиза слегка отстранилась и, посерьезнев, посмотрела на него снизу вверх:
– Что же теперь с тобой будет?
– Думаю, все будет хорошо, – просто ответил Марк.
Глава 42
8 месяцев спустя
Просторный, ярко освещенный зал постепенно заполнялся людьми. Шелест голосов смешивался с фоновой музыкой, звоном бокалов и легким скрипом дубового паркета.
Рассчитывая разве что на библиотеку в спальном районе, Марк был приятно удивлен, что презентация его новой книги пройдет в таком изысканном месте – старинном особняке
