Больные души - Хань Сун
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Все раскопки доказательств, которые предпринимала Байдай, сразу утратили какую-либо целесообразность. И от того девушке было особо досадно. Ведь она даже не знала, чем заболел ее прадед.
С наступлением XXI века Центральная больница города К сделала большой скачок в развитии. Провели модернизацию, перестроили все, затерли следы прошлого, разобрали остававшиеся от императорского дворца постройки. И вот теперь мы на базе этого грандиозного строения, будто отлитого из металла, строили «Общество государственного оздоровления». Наша больница во всем своем величии была флюгером, который указывал, куда дует ветер в эпоху медицины.
И вот теперь мы с Байдай бродили по этому «единственному в своем роде» заведению в попытках обнаружить трупы врачей.
22. Больные – живые в состоянии смерти
Во время наших прогулок мы часто натыкались на врачей и медсестер, но все они еще были живыми. Временами нам попадались охранники, которые обычно никак не препятствовали нашим променадам. Основной задачей охранников было противодействовать любым посягательствам на медперсонал. Ну и еще не давать пациентам фотографировать, курить, напиваться и воровать вещи из палат. Так, они часто забирали припрятанный у Байдай алкоголь. Впрочем, ей быстро возвращали изъятое в обмен на определенные подношения.
Натыкались мы по дороге и на укутанные в белую ткань трупы скончавшихся от болезней. Тела, брошенные прямо посредине коридоров больницы, походили на бревна. Их не успевали вовремя доставить на хранение в морг. В этих случаях Байдай просила меня стоять настороже, а сама приподнимала простыни, чтобы проинспектировать еще хранившие остатки тепла телесные оболочки. Девушка провела в стационаре долгое время, и потому она хорошо знала всех врачей в лицо. Во время таких осмотров мы работали как идеально слаженная команда. Но трупы докторов нам никогда не попадались. Среди умерших были сплошь обыкновенные всамделишные больные. Причем по виду покидали они мир людей безо всякого ужаса и злости. В их чертах угадывалось некоторое подобие восхищенного экстаза. В отличие от смертных масок героев Хичкока, здесь было чему подивиться. Обзор таких экспонатов был, наряду с хождениями по садику, нашим излюбленным времяпрепровождением в стационаре.
У меня часто случались кошмарные сны, по большей части касавшиеся всего, связанного со смертью. В сновидениях мне вкалывали посторонние гены и моя иммунная система отказывалась их принимать, от чего все мое тело покрывалось злокачественными опухолями. Будучи при смерти, я поддавался ужасающей панике. Я пытался позвать хоть кого-нибудь на помощь, но мой рот отказывался издавать звуки. А в тот момент, когда я уже переступал порог смерти, небо разражалось ливнем черных змей и красных крестов. И вот тут я просыпался. Самым радостным мигом было для меня глубокое облегчение, что я вырвался из страшного сна на самом неприятном месте и что можно было выдохнуть. Обошлось. Правда, чувство это сохранялось недолго. После таких сновидений я задавался вопросом: а что такое вообще смерть? Какой будет моя кончина?
Однако в первую очередь мне надлежало озаботиться надвигающейся гибелью Байдай. Изыскание первопричин смерти девушки стало для меня идеей фикс. Покойников по всем палатам было великое множество. Когда врачи их обнаруживали, они сначала с помощью инструментов устанавливали время смерти, зачастую – с точностью до часа и минуты, словно те им были нужны для сверки какого-то грандиозного графика. Если говорить начистоту, то с середины XX века по всему миру стремительно возросло количество людей, умирающих в стационарах. Жизнь рядовых людей завершается не дома, не на улице и не на природе. Дядя Чжао нередко кичился тем, что затухание жизни – лишняя циферка в данных, собираемых отделением интенсивной терапии. Что такое смерть? Время, когда тебя отключили от машины. Или же иногда время, когда вырубилось электричество.
Систематизированная медицинская кончина – повальное увлечение. Медфармпанки на первых порах могли вам несколько скрасить исход с помощью так называемой «паллиативной помощи», которая в наши дни выглядит уже фальшью и наигранностью. Но ничего лучше предложить они не могли. Уже просто не было такой штуки, как «естественная смерть». В любой кончине должна была быть задействована медицина. Теперь всякие смерти наступают от того, что человека из-за болезни «нельзя спасти». Никому не дано было знать, что такое «умереть собственной смертью».
В таких обстоятельствах товарищи по болезни считали лучшим возможным концом неизлечимые недуги. Тогда можно полностью отдаться в распоряжение докторов, потихоньку попрощаться с этим миром, заблаговременно подготовиться к смерти и осмыслить все, что с тобой произошло в жизни. И в аккурат перед кончиной мысли обретали ясность. Для медиков не было ничего хуже скоропостижной смерти больного, они ее давно списали со счетов как вероятность.
Когда исход все-таки наступал, то даже такие опытные врачи, как доктор Хуаюэ, оказывались, в сущности, лишь сноровистыми технарями, которые максимум могли от лица божеств смерти отчитаться о кончине и зачистить поле под следующую. Не в их ведении было как-то обосновывать смерть. Смерть можно представить в некотором смысле как ошибку. Разумеется, некоторые сочтут уход человека из жизни задачей, которую предстоит еще решить квантовой медицине (здесь грех не вспомнить принцип Гейзенберга). Для таких людей смерть – явление, связанное с нашим сознанием, имманентный атрибут нашего мозга. Умирает человек – с ним исчезает целый мир. Не может же мир продолжать существовать, когда его уже покинули. Мир, раскрывающийся перед нашими глазами, состоит из мельчайших частиц. И если каждая из этих частичек существовала бы только тогда, когда за ней наблюдал человек, и оказывалась бы призрачным миражом, как только ее покидал бы человеческий взгляд, то все то же самое должно было бы происходить и со всем миром, складывающимся из этих частичек. Проявляется ли мир исключительно через его сознательное познание? Такими размышлениями занималась лишь небольшая группка медиков из числа особо увлеченных гиков. Изыскание причин смерти человека через вскрытие его трупа – технология довольно старомодная. Аутопсия нам не поможет докопаться до сути. Особые надежды связывались с дешифровкой скрытых посланий, содержащихся в нейронах. Но нам все равно было еще очень далеко до того, чтобы понять механизм формирования в мозгу мыслей и сознания. Да и нельзя было предсказать, не подтвердят ли по итогу подобные изыскания лишь мимолетную несуразность всех этих категорий.
Среди всех больных только Байдай постоянно думала о смерти. Девушке будто доставляло удовольствие воспринимать смерть лишь как возвращение домой или совершение великого дела. Смерть очередного человека из палаты виделась моей подруге
