Нечестная игра. На что ты готов пойти ради успеха своего ребенка - Брюс Холсингер
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Ну, это лучше, чем сидеть под домашним арестом, – заметила Зи.
Сейчас ей очень хотелось, чтобы Кью со своей мамой поскорее ушла. День и так выдался тяжелый.
– И почему твоя мама заставила нас это писать? Будет так стыдно, когда люди получат эти письма.
Зи, не отвечая, пролистывала доступные для просмотра программы. Эмма Кью ненавидела, когда ее наказывали. Однажды, когда они были маленькими, их привели в гости к Азре. Кью громко повторила то, что шепнула ей на ушко Зи (кто бы сомневался!) насчет большой головы Ксандера. Азра заставила Кью извиниться. Девочке пришлось пятнадцать минут просидеть на стуле, пока она не пообещала больше так не делать. Она плакала и плакала дольше часа, и в конце концов они поехали домой. Кью не привыкла, что ее действия влекут за собой последствия.
Все потому, что Роуз была такая рохля. Она совершенно не умела поддерживать дисциплину. Бывает, Роуз что-то Кью запретит, а через час, если Кью немного поноет, она ей скажет «ну ладно».
И Кью (удивительно, правда?) была точно такая же. Она даже не могла решить, какую будет есть лапшу.
Поэтому Эмма Кью никогда не сможет стать сильным лидером, в отличие от Эммы Зи. У нее нет качеств решительного управленца или главы департамента, которые необходимы для выживания в беспощадной корпоративной среде.
А вот у мамы Эммы Зи эти качества были. Поэтому ее подруги всегда делали, что она скажет. Они всегда ходили в кино на тот фильм, который хотела посмотреть мама, ели в кафе, которое нравилось ей, устраивали вечеринку, как того хотелось ей.
Некоторые сказали бы, что это потому, что мама Зи просто командирша. Девочка слышала такие слова от людей: от Бека, от Чарли и даже от Роуз. Но «командирша» значит только то, что у нее хорошие навыки лидера.
Кстати. Зи положила пульт на кресло-мешок и подошла к стоявшему у стены логова столу, где были разложены материалы для ее портфолио. Стопка глянцевых фотографий, трехстворчатая основа для презентации, брошюра, журнал и напечатанная большими жирными буквами шапка, которая придаст готовому проекту очень официальный вид.
Эмма Зеллар:
прирожденный лидер
Теперь ей нужно было просто приклеить все это на основу и сделать обложку, а потом вместе с мамой сдать проект.
Кью подошла и стала рассматривать разложенные на столе материалы.
– Что это?
– Мое портфолио. Презентация о моих лидерских качествах.
– Вот как? – Кью почесала нос. – И что ты тут напишешь?
– Ну, помнишь, в прошлом году я была капитаном нашей футбольной команды?
– Угу.
– А в пятом классе была старостой.
– Ну…
– Что? – Зи сердито посмотрела на подругу.
– Извини, но на самом деле… ведь ты просто в начале школьного года взяла и вызвалась быть старостой. Ведь тебя не выбрали.
– Ну и что, ежегодник-то уже напечатали, так что это без разницы.
Зи взяла со стола ежегодник начальной школы Доннелли и показала Кью заложенную страницу. На ней была фотография Эммы Зеллар со скрещенными на груди руками и строгим выражением лица. И подпись: «Сейчас я всего лишь староста класса, но, когда я вырасту, стану президентом Соединенных Штатов! 2044 не за горами!!!»
– О, – только и сказала Кью.
– А еще мое сочинение напечатали в журнале. И я хожу на занятия по лидерству в Дарлтоне, и они о-о-о-очень интересные.
– Ты занимаешься в Дарлтонском университете? – вытаращилась Кью, и Зи почувствовала прилив чувства собственного превосходства. Она приберегала этот факт и сообщила его Эмме Кью в самый подходящий момент. Кью так много читала, что иногда Зи думала, а вдруг подруга знает что-то, чего не знает она. Но, как любил повторять папа, «бывает книжный ум, а бывает практический».
– Курс называется «Лидеры и предприниматели». Я слушаю некоторые лекции, – небрежно пояснила Эмма Зи. – Занятия проходят в Варнерской школе лидерства. Папа дал им кучу денег на отделку фойе или что-то такое, так что замдекана разрешил мне посещать лекции. Хочешь, покажу программу курса?
– Что?
– Расписание занятий. Там указано, что студенты должны прочитать и какие задания выполнить. – Зи покопалась в бумажках на столе, нашла нужные.
Кью просмотрела стопку листков.
– Ты должна написать все эти работы? – Глаза подруги широко раскрылись. – А на следующей неделе будешь сдавать трехчасовой экзамен?
Зи улыбнулась.
– Нет, потому что я младший вольнослушатель.
– Что это значит?
– Это очень здорово: ты слушаешь курс, но никакой работы делать не нужно.
– Как-то нечестно получается. – Кью отвела взгляд от расписания, пытаясь спрятать недовольно надувшиеся губы. – И что, никаких правил?
– Сильный лидер сам устанавливает правила, – заявила Эмма Зи, выхватывая из рук подруги листки и возвращая их на место, рядом с двумя бумажными розовыми розочками, которые она вчера нашла в своей комнате. Повернувшись спиной к Эмме Кью, она повторила:
– Сильный лидер сам устанавливает правила. – Она улыбнулась, глядя на розы. – Мне это нравится.
44. Чайнья
Пришлось снова взять Атика. С утра убраться в особняке Зелларов, а днем в квартирах на юге Кристала. Четыре из этих квартир располагались в доме, где Силеа убиралась на протяжении пяти лет. Весь день, пока Чайнья мыла полы шваброй, вытирала пыль, пшикала из распылителя, гнула спину и указывала Атику, что делать, она кипятилась, вспоминая, как мальчика пригласили на сцену. Вся эта показуха, все это притворство. Кристальцы использовали ее Атикчу, потому что он знал кечуа и испанский, они воспользовались его способностями, чтобы самим себе казаться более великодушными.
– И ты спел для них, – сказала бабушка за обедом. Сидя на заднем крыльце дома Зелларов, они зачерпывали из термосов суп с киноа. – Ты пел, как птичка в горах.
Атик наморщил нос:
– Все было не так, – возразил внук. – Я хотел подняться на сцену. Я хотел показать им.
Чайнья фыркнула.
– Показать им. Так зачем нужна вся эта школа? Чтобы выпендриваться?
Мальчик покачал головой и отвернулся. Чайнья глянула на дочь, но Силеа переписывалась с кем-то по телефону, скорее всего, с Тьяго. Она поклялась себе начистоту поговорить с Силеей об этой школе, но к вечеру слишком устала, чтобы снова поднимать эту тему.
Силеа расставляла на столе тарелки с обжаренной в муке свининой и волокнистой зеленью. Все пересолено, свинина пересушена. Силеа и с двумя-то руками готовила ужасно… Она пошла подремать на диване, и Чайнья ничего не сказала о еде.
После ужина Атик стал ходить по трейлеру, делая снимки на телефон. Он фотографировал бумажные фигурки животных, фруктов и всего остального, но выбирал для этого неудачные ракурсы и освещение.
– Не отсюда. – Чайнья указала вилкой на место возле плиты. – Свет будет лучше, если снимать вот отсюда.
Мальчик встал туда, куда бабушка указала, и сделал несколько фотографий легковушек и грузовиков на столе. Потом направил телефон вверх, чтобы снять стайку птиц, подвешенных на ниточках к потолку. Этот мобиль Атик сделал
