Прелюдия: Империя - Юрий Ижевчанин

— А теперь немедленно уходи и не порть праздник! — сказал секретарь Лукриссе, и она поплелась к таверне через свист, улюлюканье и плевки толпы.

Слуга был приговорен к немедленному изгнанию с Имперского острова и к восьмимесячному покаянию в качестве гребца на галере Патриарха. Он тоже немедленно направился к порту под издевательские возгласы типа: "Пошевели веслом вместо того, чтобы пасти шлюх!"

Но больше всего народу понравился приговор стражникам. Их, как видно, "очень любили и уважали".

"Стражники Ук Иммитир и Лисс Арсильтор неоднократно вымогали деньги как у провинившихся, так и у невинных, но оклеветанных, граждан. Поэтому они должны быть наказаны своим начальством сегодня же вечером, после чего они должны явиться в местный монастырь и провести год в строгом покаянии на хозяйственных работах, а затем быть изгнаны с острова либо надеть на себя рясы послушников с обетом нести монашеское служение до конца жизни. В компенсацию своих грехов все неправедно нажитое имущество они должны внести в качестве вклада в монастырь." Стражники поплелись получать плетей от своего начальства, которое они опозорили. Они тащились под выкрики толпы: "Как хорошо! Идите чистить нужники монахам!", "Дерьмо того же цвета, как золото, вот и будьте золотарями!", "Пусть мусора мусор убирают!". И, наконец, вся толпа стала скандировать: "Мусор в сортир!". Стражникам это очень не нравилось, но приходилось терпеть.

После молебна народ стал расходиться с площади. Тор с Толтиссой пошли к рядом стоящему Дворцу Королей, из окон которого можно было наблюдать всю церемонию, Слуга повел Ангтун в таверну. Ангтун шла гордо: в некотором смысле она стала тоже героиней дня. К ней подошла какая-то дама, судя по дешевому платью и украшениям, из бедных дворянчиков, и сказала: "Я была бы готова променять свою участь на твою. Лучше быть рабыней такого доброго и мощного господина, чем свободной в обществе мелких людишек."

Великолепная пара подошла к дворцу королей. Вдруг люди закричали: "Коронация! Коронация!" Оказывается, за время проповеди кто-то уже сделал две бумажные императорские короны, и их надели на виновников торжества. Один из портных успел сшить две шелковых императорских мантии, и их облачили в мантии. Привратники передали о происходящем королям. Вскоре из дворца вышел мажордом и сказал: "Император приглашает самозванца Тора войти." Тор гордо ответил: "В любви императрица по меньшей мере равна императору. Я войду лишь вместе с ней." Толтисса восхищенно сжала его руку. Мажордом вновь вышел и пригласил самозванца и самозванку.

Император Куктинг был герцогом небольшого владения в Айвайе. Айцы выбирали короля перед каждым Великим Сеймом. По традиции этот король занимал первое место среди королей, поскольку первое время Айвайя была сильнейшим из королевств Империи. Но внутренние раздоры и козни соседей привели к распаду королевства на мелкие владения. Поскольку сан императора ныне давал лишь символическую власть, а расходов требовал больших, двенадцать лет назад Сейм с удовольствием избрал герцога Куктинга Императором старков. Этот властитель был весьма обходительным и умным политиком, и сумел символический сан использовать себе во благо, заключив с сильнейшими королевствами договор, что он сам не будет объявлять как герцог войну никому и не будет поддерживать никого в других войнах, но если кто-то нападет на домен Императора, все пять главных королевств и Республика Хирра обязуются жестоко покарать провинившегося и за счет агрессора компенсировать потери императору. Один раз королевства показали, что рассматривают договор серьезно, полностью разгромив наглого соседнего графа, решившего после того, как герцог распустил все войско, кроме личной охраны, пограбить владения этого идиота. Графство было дочиста ограблено, граф казнен, семья его продана в рабство, а земли присоединены к домену императора. Так что Куктингу удавалось поддерживать честь своего сана, не разоряя герцогство. Правда, после смерти Куктинга сына его императором не избрали, чтобы не создавать вредного прецедента, и беззащитное герцогство поделили соседи.

Император грозно посмотрел на Тора и сурово спросил его:

— Как ты посмел самозванствовать?

— Любовь всегда самозванствует, — гордо ответил Тор.

— Почему ты надел императорскую корону?

— Любовь даже раба делает королем, так что мне невместно было надевать меньшую.

— Как ты посмел привести в наш круг гетеру?

— Любовь заставит всех вас поклоняться ей, так что она выше меня и тебя.

— Ты прекрасно ответил на три моих вопроса, — расхохотался император. Слуги, поставьте еще два ложа у нашего стола. Императрица должна возлежать рядом со мной, а тебя положу рядом с королем Старквайи, в чьей земле ты родился и вырос, наглец!

Король был лучше своего изображения на портрете в приемной зале принца. Он не выглядел таким бессильным и больным, как там. Он был хрупкого сложения, среднего роста, с пронзительными голубыми глазами. На губах у него все время витала ироничная улыбка. Король было протянул Тору руку для поцелуя, но Тор, сообразив, что нужно продолжать играть ту игру, которую он успешно начал с Императором, точно так же стал протягивать ему свою. Король улыбнулся, и они обнялись как равные. А на ухо король иронично прошептал: "Не в пример другим и не в качестве прецедента!". А Тор громогласно ответил: "Не бойся, твое величество! Прецедентом это не будет. Когда еще будет праздник Торжества справедливости и встреча с Императором всемирной невидимой империи! А титул свой я сложу сразу после праздника." Высокое общество сдержанно засмеялось. А Император неожиданно произнес:

— Короли Империи! У меня есть предложение. Узаконить титулы Императора и Императрицы любви для больших имперских праздников во время Сейма! Какая радость будет народу, да и нам приятно иногда в своей среде видеть новых интересных людей. И еще я предлагаю нам в складчину заказать короны этим Императору и Императрице, дабы народ видел, что его любовь — наша любовь тоже. И объявить сейчас же об этом народу, чтобы какой-то наглый ювелир либо купец не опередил нас с коронами, и чтобы к завтрашнему дню короны были готовы.

— Нам угодно! — единогласно ответили короли. Глашатай отправился возвещать решение королей народу, и сквозь окна донесся радостный вой толпы, славящей и королей, и императоров.

Император обратился с несколькими вежливыми комплиментами к Толтиссе, но и он, и она, и все понимали, что главный герой приема сейчас Тор, и поэтому, после ее кратких и остроумных ответов, Император ограничился тем, что взял руку гетеры в свою и обратился к Тору.