Прелюдия: Империя - Юрий Ижевчанин

А Эстайор вдруг бросился к Толтиссе, обхватил ее колени и зарыдал:

— Любовь моя, я не ревную тебя к Мастеру! Он достоин тебя. Не то, что многие другие твои любовники! Но я ревную тебя к стихам и песням! Ты победила меня в последнем, где я был сильнее!

— Неправда, Клин! — ответила Толтисса, гладя его по голове. — У тебя столько прекрасных песен, а у меня лишь одна, которую я сочинила для своего возлюбленного. И ты найди себе достойную возлюбленную. Столько моих клиенток и учениц вздыхают о тебе! Ты — Великий Мастер своего дела, как признал и Мастер Тор. Поднимись и иди создавай достойное себя. Я отказывала и отказываю тебе в любви не потому, что презираю тебя. Я не могу дать тебе такой любви, которой ты достоин. А теперь я уже всем говорю, что моя любовь отдана другому.

Эстайор с бледным лицом вышел. А компания перешла вновь к светскому разговору, и к шутливому состязанию: стихи в честь Толтиссы. И Тор вынужден был высказать свое неуклюжее стихотворение тоже.

Страстью распят, от муки крича, я.

Вот теперь бы сказать себе: "Врешь"

Но ведь на колу — не на мочале.

Раз посажен — не упадешь!

Тор был немало удивлен, когда венок за лучшие стихи Толтисса поднесла ему со словами: "За искреннюю страсть". А затем выступили танцовщицы, и короли поднялись со своих мест. Прием был окончен. Но перед концом приема Тор получил неприятный сюрприз. Король Красгор подошел к гетере, поклонился ей и сказал:

— Несравненная императрица красоты и любви, Толтисса! Жалкий королишко ничтожной Старквайи падает к твоим ногам, поскольку у него остался последний шанс. Скоро ты, о великая и прелестная, станешь женой и будешь нам всем недоступна. Пока не поздно, я прошу у тебя хотя бы единственной ночи. Я приготовил королевские подарки для тебя. Прошу тебя, не отказывай мне, от этого зависит судьба целого королевства! Ведь если король его умрет от неразделенной страсти, то могут быть в нем великие потрясения.

И неожиданно для Тора, Толтисса назначила королю свидание через день после конца праздника.

Тор и Толтисса направились к гетере в паланкине, приветствуя по дороге празднующий народ. У Толтиссы на сей раз никого не было, кроме слуг. Словом, наконец-то вечер принадлежал им двоим. Они спокойно ужинали, наслаждаясь обществом друг друга. И вдруг Тор вспомнил, что через три ночи он уже не будет ее любовником, она отдастся королю. Тор спросил:

— Нам осталось двое суток?

— Думаю, что значительно больше. Наша песня только началась. Еще до первого припева не дошли.

— А как же король Красгор?

— Я вижу, что ты наивный человек, Тор. Но не представляла себе, как можно быть настолько наивным и бесхитростным, вращаясь в высшем обществе. Ведь сегодня с королями ты вел себя выше всех похвал. Я думала, тебе придется подсказывать, что делать, а ты и ответы прекрасные вначале нашел, и верный тон выдерживал, который показывал всем, что ты не из их среды, но понимаешь правила вежливости и этикета и в данном случае ведешь себя как равный. — Толтисса мельком огляделась, и продолжала, увидев, что слуг рядом нет. — Король хочет с тобой увидеться тайно и наедине. А для этого ему нужен предлог, который бы ни у кого вопросов не вызвал. Но, впрочем, он сыграл так тонко, что, наверно, лишь я и Император это поняли. Остальные все думают, что он на самом деле страдает недержанием семени. Ведь он, пока он здесь, делает вид, что занят тем, что гуляет, вырвавшись из-под надзора. Уже практически всех известных гетер перепробовал, кроме меня. Все думают, что он просто пресытился своими тремя женушками, которых притащил с собой и теперь чуть не ежедневно с ними скандалит. Жены, конечно же, недовольны, что их муж вовсю гуляет с дамами и гетерами. Я-то вижу, что здесь что-то не так. А по некоторым намекам я поняла, что Император нечто знает про короля. Могу только посоветовать тебе: не лезь ты в игры политиков! Не для тебя все это! Ты достиг высших почестей и славы, которые ты можешь достигнуть, не потеряв себя, свое мастерство, свои лучшие качества. А дальше зияет пропасть.

— Значит, ты не будешь любовницей короля?

— Еще не знаю. Если он пожелает меня, то в ту ночь буду. А если пожелает одну из моих клиенток или учениц, то буду с тобой. Это моя работа, так же как ты должен выполнить заказ любого заказчика, у которого его принял. А ты проведешь ту ночь со своей рабыней, ей тоже ласка нужна.

Тор улыбнулся столь железной и неопровержимой логике. Ему почему-то стало все понятно и ничуть не обидно. Действительно, в каждом цехе свои законы, и, если от них отступать, весь мир развалится. А рабыня тоже живое существо.

— Если бы ты первая сказала "Да", я бы тоже сказал "Да".

Толтисса сразу поняла, о чем говорит Тор, и ответила в тон:

— Я тоже сказала бы "Да" в ответ на твое "Да".

— А почему же ты, вроде бы, совсем на меня не обиделась?

— Ты поступил по своим принципам. А у меня было три причины дать тебе сказать первому. Одна менее важная. А обе других гораздо более важные. Первая — в дальнейшем ты мог бы подумать, что я тебя на себе обженила.

— Не такой я дурак, чтобы так думать! — насупился Тор.

— Ну вот, я же говорила, что причина менее важная. Более важная то, что с момента заключения брака я перестаю быть гетерой. Так что мне надо было бы сначала разобраться со всем своим хозяйством. Да и свой дом я должна была бы не позже чем через месяц продать другой гетере, поскольку он зарезервирован за цехом гетер и приспособлен именно для дворца любви. И, наконец, неужели этот бородатый остолоп Патриарх мог бы два дня подождать. Ведь если мы поженились бы сегодня, ты бы переехал ко мне вместе со всем своим имуществом. А за этой дурой, что тебе служит, ведь приползли бы два официала и торчали бы у меня в доме еще двое суток. Вот этого мне совсем не хотелось.

— Ангтун, что, совсем тебя не волнует? — спросил Тор. Он представил себе реакцию Эссы на Ангтун и заранее содрогнулся.

— Почему должна волновать меня любимая сука хозяина, которая первая встречает его у дверей, облизывает ему руки и визжит от радости? Почему я должна ревновать к любимой кошке хозяина, которая по временам запрыгивает к нему в постель, свертывается клубочком у его мощного тела и мурлычет что-то нежное и глупое ему на ухо, а он ее гладит?

Тор расхохотался. Это была последовательная и гордая позиция уверенной в себе гражданки высшего ранга. В теории именно так надо было относиться к рабыне-наложнице, пока она не позволяет себе лишнего. На практике, конечно же, все было по-другому. С Имир он никогда не спал с тех пор, как женился на Эссе, даже тогда, когда они с женой не могли быть вместе. Он знал, что Эсса такого не потерпит. Он, конечно, расплачивался за это приступами беспричинного гнева, как и предупреждал его учитель… Но ведь тогда ему внешне вроде бы совсем не хотелось близости с женщинами. А теперь, как понял Тор, его уже тянет к физической близости и он начал получать от нее наслаждение, а не просто разрядку. Конечно, с Толтиссой все ясно — это ведь любовь, и Толтисса ее Великий Мастер. А вот рабыня… С ней ведь тоже очень хорошо, хотя любви у Тора и в помине нет. Правда, рабыня, судя по всему, уже втюрилась выше ушей, но не говорит этого, как и положено рабыне.