Точка пересечения - Ирина Лемешева
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Фруктового не было, я взяла крем-брюле, ничего? – Лола проследила за взглядом Жанны и как-то устало опустилась на стул.
Неначатое крем-брюле медленно таяло, стекая по краю металлической вазочки. Молодая женщина в дымчатых очках выскочила из кафе, а за ней следом, с коляской, спешила другая с криком:
– Жанночка! Да подожди же ты! Слышишь? Подожди!
Они не спали почти до утра – уложили малышку и сидели на диване, по-узбекски поджав ноги. Лола молчала, иногда всхлипывая. Говорила только Жанна. У неё, не блиставшей в учебе, оказалась замечательная память на слова и словечки, взгляды и замечания, на любые мелочи, начиная со дня её знакомства с мужем. И эти мелочи, собираясь, сцепляясь друг с другом, складывались в одну большую картину ее семейной жизни. Сегодня она увидела её завершённой, в богатой рамке.
– Жанна, – Лола прервала долгое молчание.– Я хочу тебе что-то рассказать, но при одном условии – ты поклянёшься, что наши с тобой отношения после этого не изменятся.
– Клянусь, – устало кивнула Жанна.
– Чем?
– Всем.
– Ну, смотри, ты обещала. – Лола нахмурилась. – Это… ну, то, что мы видели в кафе… оно тянется уже давно, очень давно. Странно, что они меня не видели ни разу, а, может, просто не узнали? – Лола задумалась. – Или… или как раз наоборот – хотели, чтобы я увидела их и рассказала тебе. – Она помолчала. – Я, правда, не знала, что делать. С кем посоветоваться. И я пошла к папе. Да, к папе, – ответила она на удивленный взгляд Жанны. – Просто он мужчина, и он – никому и никогда. К тому же умный очень. И ты знаешь, что он посоветовал?
– Что?
– Молчать и ничего тебе не говорить. Он сказал, что в семьях всё бывает, что не надо вмешиваться и что ломать легко, а строить сложнее. И что, скорее всего, все образуется само.
– Вот и образовалось, – усмехнулась Жанна. – Само. И понятно всё стало. Только в одном твой папа неправ – ломать нам особо нечего. Потому, что не построили мы ничего.
– Ты что, а Димка? Ты о нём подумала?
– А что Димка? – задумчиво произнесла Жанна. – Он взрослый совсем стал, многое понимает, и с каждым годом будет понимать всё больше и больше. Вот только не знаю, что теперь делать. С чего начать. Как рассказать родителям. Это их просто убьёт. – Она посмотрела на часы. – Давай спать, утро вечера мудренее.
До утра оставались считанные часы, и она, конечно, долго не могла заснуть. Задремала на рассвете, совсем на чуть-чуть, и проснулась резко, как от сильного удара. Снилось что-то цветное, яркое, милое, до краёв наполненное радостью. Такие сны она называла "детскими". Вспомнить их, как правило, не удавалось, видимо, из-за абсолютной нереальности происходящего, но послевкусие было длинным, как шлейф, и очень приятным. Переход от такого сна к действительности был всегда очень стремительным, а сегодня – втройне. Всё, произошедшее вчера, казалось наваждением, в реальность которого было трудно поверить. Из кухни плыли ароматы кофе и яичницы. Лола хозяйничает, хотя спать они легли одновременно.
– Вставай, засоня, завтракать, – Лола зашла в комнату за ручку с непривычно тихой дочкой. – Вот, проснулась наша тетя Жанна, теперь можно громко разговаривать.
Как ни странно, завтракали с аппетитом, а потом аккуратно макали в чай песочное печенье, следя, чтобы оно не развалилось.
– Тесто бесподобное, во рту тает, – похвалила Лола.
– Да, мамин рецептик, Дима очень любит. И Дилечке, по-моему, нравится.
– И что теперь, Жанна? – Лола вопросительно посмотрела на подругу.
– А ничего, всё по плану. Я у тебя сегодня ночую, а завтра мы вместе идём на работу. Если ты меня, конечно, не выгонишь раньше. Шучу-шучу, не возмущайся.
– Я серьёзно, – Лола быстро убирала со стола. – А давай к вам домой позвоним.
– И что ты хочешь выяснить? Нету там никого дома.
– Ты проверяла уже?
– Нет, и не думаю. – Жанне вспомнились ее многочисленные звонки домой, когда там никто не брал трубку. Затхлый воздух в квартире, когда она вернулась с турбазы. В квартире, которая за две недели ни разу не проветривалась по той простой причине, что там никто не жил. И этот пустой холодильник, которым встретил муж ее с сыном. И таинственно исчезнувшие из сейфа духи, которые она привезла маме. "Клима" . Любимые духи Ланы. Видимо, подаренные ей на день рождения. И эта крошечная серёжка, которую она, конечно, сразу узнала. Кто там её нашел? Какой-то Сурик, маляр, который делал ремонт на их квартире перед вселением. Значит, эти таинственные жильцы, которых она так и не увидела, – это Лана. Всё это время, пока она жила во Фрязино, растила ребёнка, Лана, её лучшая подружка, спала в её спальне, готовила завтраки и обеды на её плите. Да, точно, именно тогда она ушла из дома на съём. Тетя Лида ещё жаловалась, не понимала – и чего ей не хватает дома? А Анатолий, сплавив жену во Фрязино, мотался между Москвой и Ташкентом. А тогда, когда он уехал к больному отцу, и вернулся, как будто отдохнул в Сочи, – с ровным красивым загаром. Они ещё с Димкой мерялись – у кого красивее. А тогда, когда на ее день рождения они с ребёнком прождали его, чтобы пойти есть шашлык на "шестой этаж". Она ещё тогда сказала сыну, что повар заболел. Анатолий позвонил в последний момент и сообщил – то ли о совещании, то ли о заседании. А он, наверняка, тогда справлял день рождения с Ланой. Не повезло ему, что у жены и любовницы день рождения в один день. Она просто дура, настоящая дура. Принцесса, живущая на своем розовом облаке и упорно не желающая видеть ничего прямо под своим носом. А тот Новый год, когда Анатолий поехал на такси провожать Лану домой и вернулся только утром. И другой Новый год, когда они случайно встретились с Ланой в "Узбечке". Жанна по сей день помнила её маленькое чёрное платье с открытыми плечами. Сумасшедшее мини. Длинные ноги и развернутые плечи пловчихи. Бликующие пшеничные волосы. Как шёлк.
Она шла, и все мужики сворачивали головы. И не только мужики. Так всё прозрачно и понятно. Никаких конспираций и цветочных горшков на подоконнике. Только и надо было, что немного подумать, сопоставить одно с другим: его бесконечные командировки в Москву, Львов, по республике. Поздние приходы домой.
Неужели родители всё понимали и молчали? А Рая? Нет, этого не может быть, не может быть. Она сняла очки и уронила голову на стол.
– Мама, тетя
