Черный граф - Серж Арденн

– А, это опять вы, месье де Ро!

Фруассар улыбнулся одной из тех улыбок, от которых в жилах застывает кровь.

– Признаться, я не надеялся увидеть вас среди живых. Ваш непревзойденный дар, столь изысканно и порой невольно, наживать врагов, должен был, непременно, свести вас в могилу. Но вам случилось удивить меня, а это, смею заверить, удавалось очень немногим. Что ж, но на этот раз, я вас уничтожу собственноручно, клянусь Астаротом!

– Так чего же вы медлите, господин Черный граф?

– Вы правы, пожалуй, начнем.

Атос, освободив от веревки мадемуазель де Силлег, взялся перевязывать раненную руку, что дало бы ему возможность продолжить схватку.

Черный граф, без разведки, как уверенный в своих силах, опытный мастер, ринулся на анжуйца. Его удары были весьма точны и жестки. Раз за разом, досаждая шевалье отточенными приемами, он теснил его к стене. Атака, накатывалась за атакой. «Да месье, вы вовсе не Флери», подумалось Луи, когда улучив благоприятный момент, он подшагнул, вывел противника на нужную позицию и провел прием «Карусель де Мамироль», столь щедро подаренный ему великолепным господином де Флери, с той лишь разницей, что не стал убивать противника, лишь выбив у него шпагу. Обескураженный Фруассар, растерянно глазел на ловкого шевалье, когда его эспада, под удручающий, потерпевшего поражение, звон, оказалась в углу зала.

– Браво месье, право не ожидал.

– Великолепному господину де Флери посвящается.

– Что вы сказали?

– Я говорю, что на этом, неприятные сюрпризы для вас, только начинаются. Обещаю, месье.

Связав по рукам и ногам побежденного врага, Атос вручил испуганной виконтессе заряженный пистолет, и приказал запереть за ним дверь, открыв лишь после того, как в нижних этажах утихнет шум схватки.

Оказавшись на лестнице, мушкетер последовал за де Ро, устремившимся вниз, лишь после того, как услышал лязг замка, запертого изнутри мадемуазель де Силлег. Дворян, поразила тишина, воцарившаяся в нижнем помещении. Отворив дверь, что вела на крыльцо, выходившее к колоннаде, они оторопели, так как представшая пред глазами картина, превзошла их худшие ожидания. Бледный словно смерть де База, морщась от боли, одной рукой, так как вторая, из-за простреленного плеча, являлась отменно никчёмной помощницей, перезаряжал мушкет. Рядом с анжуйцем, на полу, сидел д'Артаньян, с пробитой ногой, что весьма затрудняло передвижения гасконца, и напрочь лишало его маневренности, столь необходимой в бою. На Арамиса было жутко смотреть, так как кроме ранения в предплечье, он получил скользящий удар шпагой по ребрам, зацепивший локоть другой руки, что лишило его возможности не просто стрелять, но даже двигаться. Мушкетер лежал на спине, и Гаспар колдовал над ним, пытаясь остатками простыни, остановить кровь. Посреди зала, в луже крови, среди более дюжины трупов стражников, раскинув руки, лежал Портос. Его огромное тело, словно гора, возвышалось над кровавыми озерами, а могучая рука, так и не сумев расстаться, сжимла обломок дубовой лавки. Де Сигиньяк, потрепанный но, по сравнению с друзьями, вполне уцелевший, перевязывал, лишившемуся чувств великану, голову.

– Что с ним, виконт?

– Ничего серьезного. Оглушили протазаном, рассекли голову, хорошо, что плашмя, череп цел. Да, сегодня месье Портоса славно потрепали.

Анжуец нашел в себе силы горько усмехнуться.

Атос и де Ро, стояли посреди поля битвы, не в состоянии сообразить, чем они могут помочь товарищам и, что следует предпринять, чтобы в дальнейшем сдерживать натиск столь жалкими силами. Вдруг, откуда-то сзади, из-за спины, донесся слабый голос.

– Господа…

Обернувшись, они увидели истекающего кровью де Варда. Он сидел, облокотившись на одну из колонн, приложив липкий от крови лоскут, к продырявленному животу.

– …он там?

С трудом шевеля безжизненными губами, прохрипел лейтенант. Дворяне опустились на колени, склонившись над раненным. Истерзанный граф, с надеждой, стекленеющим взглядом человека уже не пребывающего среди живых, но еще не отошедшего в мир иной, поглядел на де Ро.

– Он там Франсуа, там. Вам не о чем беспокоиться. Если же наступит наша последняя минута, в живых я его не оставлю, клянусь.

Луи взял окровавленную и холодную, словно лед, кисть графа в свои руки. Лейтенант набрал воздуха, очевидно желая что-то сказать, но голова его бессильно опустилась, а глаза застыли, устремив последний угасший взор в вечность. Луи тяжело сглотнул, будто превратившаяся в стекло слюна, покорежила его пересохшее горло. Его нижняя губа подрагивала, а в глазах заблестели слезы.

Закрыв мертвому глаза, Атос поднялся с колен и тихо произнес:

– Мир праху его. Славный был воин.

Вряд ли мушкетер смог бы что-либо добавить к сказанному, но так или иначе, его избавил от этого мытарства шум и выстрелы, донесшиеся откуда-то снизу, где у подножия Орфилен, за крепостными стенами, раскинулся живописный предрассветный пейзаж. Сигиньяк подбежал к окну.

– Замок штурмуют! Это Рошфор и люди графа де Радиньи, они уже ворвались в крепость!

Но крики штурмующих, так же услышали люди Черного графа и де Бокуза, затаившиеся на лестнице и нижних этажах башни. Отакующие собрались с силами и решили предпринять послендний, решительный штурм. С яростным ревом, солдаты бросились вверх по окровавленным ступеням, топчась по еще неостывшим телам своих товарищей. Атос, де База и де Сигиньяк, дали залп, и бегущие в первых рядах повалились. За первым залпом последовал второй, третий, осатаневшие нападавшие падали один за другим, но не прекращали штурма. С криками, от ярости утратив человеческий облик, как раненные звери, они карабкались по телам убитых товарищей к дверному проему, откуда вылетал смертоносный свинец. Стрельба прекратилась, так как атака была столь стремительна, а нападавшие столь многочисленны, что заграждение выдержавшее множество навалов, на сей раз, было просто-напросто сметено. Наши герои, вернее те, кто ещё мог стоять на ногах, схватились за шпаги и кинжалы. Рассвирепевшие солдаты ворвались в зал, желая расправиться с ненавистными наглецами удерживающими башню Орфилен. Они с негодованием набросились на истерзанных дворян, с пеной у рта выкрикивая проклятия в их адрес, желая, во что бы то ни стало, крови и жестокой расправы. Поток, хлынувший в двери, отбросил Атоса и Гаспара, оттеснив в угол залы. Мушкетер и слуга, отбивались как могли. Граф орудовал шпагой и длинным кинжалом, а Гаспар, размахивал хорватской глефой, с широким и острым, словно бритва лезвием, что не давало возможности противнику, приблизиться и попросту раздавить их. Де Ро, заняв место прямо напротив двери, мастерски управлялся с увесистым палашом, прикрываясь от вражески уколов и нанося удары в ответ, «кулачным щитом», как порой называли баклер5. Стоя с Луи спина к спине, его тыл, надежно прикрывал де Сигиньяк, отбиваясь, словно булавой набалдашником рукоятки пистолета, и нанося уколы шпагой. Справа, от, сражающихся анжуйцев, намеревающихся у двери преградить путь тем солдатам, что ещё толпились на лестнице, у стены, сражались с наседавшим противником де База и сильно хромавший д'Артаньян, имевший возможность фехтовать, лишь опираясь о стену.

Из двери, изливая ярость ударами клинков, издавая звуки мало похожие на человеческие голоса, скорее напоминающее рычание диких зверей, виднелись головы в шлемах, руки со шпагами, приклады мушкетов, наровившие поразить заграждавшего проход де Ро. Натиск не утихал. Но вот шевалье, получил сильный удар прикладом в лицо. Его тело обмякло, в глазах потемнело, ноги подкосились. Последнее, что он успел увидеть, прежде чем лишившиться сил – отесненных и поверженных врагов, ворвавшегося в залу Рошфора, в сопровождении де Некруассона и де Жюссака. Луи выронив палаш, упал без чувств. Оставшиеся в живых сторонники Черного графа, бросили оружие и расступились. Некруассон склонился над поверженным другом. Обессиленный д'Артаньян, узрев вовремя подоспевшую помощь, облегченно вздохнув, сполз по стене, опустившись на колено. Раненный Атос, поддерживая под руку де База, едва державшегося на ногах, победоносно провозгласил:

– Господа! Всё-таки мы выстояли!

В этот миг, один из отчаявшихся солдат, не в желавший смириться с поражением, очевидно от безысходности, выхватил пистолет, направив оружие на ликующего мушкетера. Это заметил Гаспар, не задумываясь без промедлений бросившийся к графу, заслонив его от пули, выпущенной противником. Прогремел ещё один выстрел, казалось, дополнив своим грохотом протяжный гул первого, и дрожащая рука измученного Арамиса, сжимавшая пистолет, бессильно упала на каменный пол. Стрелок, поразивший своим выстрелом Гаспара, схватившись за живот, повалился на стену, оставив на грубой кладке кровавый след. От удара принятой на себя пули, слуга упал на руки Атосу, испустив дух до того, как в его груди остыл смертоносный свинец. Бережно прижимая к себе анжуйца, спасшего его от верной смерти, граф дрожащим голосом произнес: