Уроки нежности - Дана Делон
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Секунда, и мне бы в лицо прилетела подушка, но Уильям резким движением ловит ее в воздухе и бросает недовольный взгляд на Бена.
– Ты обещал.
Бен вальяжно откидывается на спинку стула:
– Обещания, данные тебе, нерушимы.
– Надеюсь.
Меня разрывает любопытство, чтó за обещание он дал. Но я встречаюсь взглядом с Этьеном, и тот коротко качает головой.
– Не лезь в их взаимоотношения, – предостерегает он. – Убьешься об эго, зависть, тайные желания и гордыню.
– Гойар, ты порой говоришь, как мой дед.
– Твой дед был великим английским драматургом.
– И занудой, как сказала бы Люси, типичная Дева по гороскопу, – хохочет Бен и, поняв, что сказал, резко замолкает. – Черт, правда болтаю слишком много. – Он встает со стула и прихватывает пиджак. – Пойду-ка я покурю.
– Ты можешь говорить о ней, – бросает ему в спину Гойар.
– Не хочется… – Шнайдер берется за ручку двери.
– Ты не можешь избегать ее имени вечно, – продолжает настаивать Этьен.
Бен ухмыляется:
– Я всегда могу попытаться. – И он выходит из комнаты.
Маунтбеттен будто не замечает их маленькой перепалки и продолжает вышагивать по комнате:
– Когда меня нет, глаз с нее не спускай.
– Не буду.
– Мне нужно будет уехать.
– Мы за ней присмотрим.
Уильям останавливается и поднимает указательный палец, тыча им в Этьена:
– Присмотришь ты. – Он делает ударение на последнем слове.
– Он дал тебе обещание.
Я становлюсь свидетелем немой борьбы. Этьен прожигает взглядом Маунтбеттена, тот, в свою очередь, отвечает ему тем же.
– Присмотришь ты, – повторяет он.
Этьен нехотя кивает и постукивает пальцами по подлокотнику:
– Тебе нужно простить его.
– А тебе – перестать давать мне советы, – отрезает Уильям.
Они общаются межу собой так, словно меня тут нет.
– Я все еще здесь, – глупо машу я рукой. – Все слышу и ни черта не понимаю. Поэтому, думаю, вы простите, если я покину вас, господа.
– И куда ты собралась? – Маунтбеттен напрягается.
Я закатываю глаза и развожу руки в стороны:
– У меня сегодня лекции. Мне нужно одеться, замазать синяки и ссадины!
– Может, пропустишь сегодня?
– В отличие от вас, выпускников великой школы Итон, я бедная стипендиатка и не могу себе позволить прогулы.
Уильям качает головой:
– Я провожу тебя. – Он быстрым движением затягивает галстук.
Я останавливаю его у двери:
– Ты не можешь всюду следовать за мной.
– Не могу, – подтверждает Уильям. – Поэтому мне и нужен Этьен.
– Нет, ты не понял…
Он не дает мне договорить, нагло перебивает:
– Это ты не поняла.
– Так объясни…
– Нам теперь главное, чтобы не произошел дубль два. – Этьен встает с кресла и залпом выпивает кофе. – Все-таки ужасный напиток.
Я поднимаю глаза и встречаюсь с суровым взглядом:
– Дубль два… это вы так называете второе убийство?
Уильям молчит.
– Я так понимаю, вы решили, что этот ваш дубль два отведен мне?
– Боюсь, все гораздо сложнее. – Этьен качает головой. – Убивать тебя никто не будет, – успокаивает он меня. – Иначе Маунтбеттен уже собирал бы твои вещи и держал в руках твой билет до дома.
Я нервным движением прикрываю шею. Этьен выглядит слишком уверенным, будто вчера моя соседка не пыталась меня задушить.
– Что же тогда, по-вашему, меня ждет? – спрашиваю я.
– Проблема в том, что мы сами не знаем. – Этьен разводит руки в стороны. – Пошли, доведу тебя до аудитории.
Я останавливаю его жестом и, переводя взгляд с Маунтбеттена на Гойара, твердо произношу:
– Для вас все это, может быть, и игра, но не для меня. – Я чеканю каждое слово. – На кону мое будущее, моя жизнь. И если вы думаете, что сможете запугать меня, чтобы я вернулась в свой сраный Марсель к родителям, которым плевать на меня, вы оба ошибаетесь! Это мой шанс, ясно вам? У таких, как я, не бывает вторых попыток.
– Ты никуда не уедешь, Ламботт, – произносит Уильям, глядя мне прямо в глаза.
Этьен широко улыбается:
– Я даже позанимаюсь с тобой искусствоведением.
– В этом уже нет необходимости, – грубо отрезаю я.
Гойар, вздохнув, опускается в кресло.
– Селин, мы только с виду спокойные, – монотонно говорит он. – Но ты же понимаешь, что вчерашнее…
Я перебиваю, выставив перед ним руку в царапинах, и указательным пальцем показываю на шею.
– Видишь мое горло? – кричу я. – Видишь синяки? Поверь, я понимаю, насколько все это ужасно. Я осознаю, что это не академия, а чертов сумасшедший дом. – Замолкаю, чтобы набрать в легкие побольше воздуха. – Но я не могу себе позволить вернуться обратно. Это мой золотой билет! И вам не понять важность этого шанса!
Этьен пожимает плечами:
– Думаешь, ты первая стипендиатка, которую мы знаем? Почему вчера мы не подняли на уши всю академию и сами искали Луну?
Луна… Голубые глаза, полные ужаса, и крик: «Ты следующая!»
– Как она? – хрипло спрашиваю я.
– Отсыпается в моей комнате, я накачал ее успокоительными и снотворным.
– Как ее голова?
– Рана большая, но не глубокая, – отзывается Уильям.
– Думаете, Люси… – Замолкаю, не в силах произнести вслух бред, что кипит в голове с самого утра.
– Невозможно. Мы все видели ее тело, – не глядя мне в глаза, шепчет Этьен. – Луна потеряла грань между сном и реальностью.
Я обхватываю руками шею. Воспоминания о том, как она душила меня, вызывают озноб.
– Такое случается часто? – тихо спрашиваю я. – Что, если именно она?..
Этьен резко поднимается с места:
– Нет. Я был с ней в ту ночь. – Темные глаза прожигают меня насквозь. – И если тебе не нужна помощь по искусствоведению, то я пойду.
Этьен Гойар не так часто выходит из себя. Но каждый раз он словно затишье перед смертельной бурей. Он хлопает дверью так сильно, что сотрясает стены.
– Он может ее покрывать? – тихо спрашиваю я.
Вспоминаю предостережения Шнайдера, чтобы я заперла дверь и никому не открывала. Он четко дал понять – даже Луне. Уильям молчит. Подходит ко мне вплотную и кладет ладонь на щеку, кончиками пальцев пробегая по коже.
– До знакомства с тобой я бы ответил твердо и не задумываясь: нет.
От его взгляда у меня перехватывает дыхание. Что-то очень темное, пугающее скрывается в недрах серых глаз.
– А сейчас я понимаю, что, скорее всего, ответ – да, – шепчет он мне в губы.
Глава 33
Я СТОЮ ПЕРЕД ПРОФЕССОРОМ де ла Фонном. Он надушился так сильно, что хочется проветрить помещение. Знаменитая трость все так же красуется в его руке.
– Вот заданное вами эссе, – протягиваю ему папку.
– Мадемуазель Ламботт, сказать, что я удивлен, – это ничего не сказать, – ехидничает профессор в своей привычной высокомерной манере. – Я думал, вы попросите больше времени, а вы, оказывается, закончили. – Он забирает мою работу. – Надеюсь, что не увижу там халтуру!
– Нет, что вы. Уильям отвез ее в Париж, – доносится до нас голос, полный яда, принадлежащий Софи или Стефани. – Должно быть, показал своей грязнокровке Лувр. Пытается образовывать тебя, да?
– Не завидуй так громко! – кричит на всю аудиторию Шнайдер.
Профессор при упоминании имени Маунтбеттена выпрямляется и чинно расправляет плечи:
– Уверен, Ламботт, ваша работа меня очень порадует.
Я еле сдерживаюсь, чтобы не закатить глаза, но решаю принять правила игры. Смотрю в глаза учителя и выдавливаю из себя вежливую улыбку:
– Очень надеюсь.
Позади меня довольно хмыкает Бенджамин.
– А ты не настолько потеряна для этого мира, как я предполагал, – шепчет он мне на ухо.
Повернув голову, я встречаюсь взглядом с его огромными зрачками. От голубых глаз осталась лишь тонкая, едва уловимая радужка.
– Мне нужны очки? – шепчет он, и его губы расползаются в ленивой улыбке.
Киваю. С видом поп-звезды он достает из рюкзака солнцезащитные очки «Диор» и цепляет их на нос.
– Спасибо, Ламботт. Если что, твоя нянечка на сегодняшний вечер – я.
– А как же Этьен? – Я внимательно изучаю Шнайдера. – Ты же под чем-то, – произношу едва слышно.
Бенджамин хмыкает:
– Тебе не повезло, Гойар нянчит другую! И не боись. – Его голос понижается до писклявого шепота. – Я чаще всего под чем-то, – кривляется он, пародируя меня.
– Вечер будет долгим, – вздыхаю я.
– И веселым!
– Нет, – качаю головой под веселый смех Шнайдера.
– Хотя я, скорее всего, вырублюсь, – признается он, – что странно… Ну, нам бы не помешало скрыться в моей спальне. – Он кладет мне руку на плечо и ведет к выходу из аудитории. – Голова начинает кружиться, –
