Уроки нежности - Дана Делон
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Вот же он!
Силюсь вспомнить, где я могла забыть его и когда в последний раз видела. Ведь я так и не написала в нем ни строчки.
– Где ты нашла его?
– Мадам Башер попросила передать тебе его. – Бекки заглядывает мне в глаза, а затем переводит удивленный взгляд на блокнот. – Он же не твой, да? Я видела его у Луны…
– Он мой.
Ребекка пожимает плечами:
– Ладно. – Она выглядит озадаченной. – Ты просто, кажется, удивилась, увидев его.
Ее цепкий взгляд проходится по мне словно рентген. Я качаю головой и сбрасываю с себя оцепенение:
– Спасибо, ты спасительница моих тетрадей. – Мои губы расползаются в натянутой улыбке.
– Не за что. – Ребекка не выглядит одураченной, напротив, своим поведением я скорее разбудила в ней любопытство. – Это фишка для избранных от Мак-Тоули. Она дарит подобные блокноты любимым ученицам или тем, кто ее чем-то поразил. – Она внимательно изучает мою реакцию на эти слова. – Луна и Люси получили свои в прошлом году за общую работу, – задумчиво продолжает Бекки. – Интересно, за что она наградила тебя? – Она поджимает тонкие губы. – Я никогда не получала такой голубенький подарок.
Мне становится неуютно под изучающим взглядом из-под широкой оправы очков, в котором так и читается нескрываемая зависть.
– Уверена, все еще впереди, – ободряюще произношу я.
– Конечно. – Ребекка не выглядит воодушевленной. – Я, кстати, говорила, как так получилось, что ту стажировку получила Люси, а не Луна?
– Нет, но мне и не сильно интересно.
Она делает шаг вперед, врываясь в мое личное пространство:
– Люси переспала с Рошем и шантажировала его материалами, как бы сказать… – стучит Бекки указательным пальцем по подбородку, – их любовной интрижки!
– Зачем ты мне это рассказываешь?
– Потому что ты лишь притворяешься овечкой. – Она с силой впечатывает голубой блокнот мне в грудь. – Овечка в волчьей шкурке, и тебе почти удалось обвести меня вокруг пальца.
– Я…
Она морщит в отвращении нос и цедит сквозь зубы:
– Ты ведешь себя так же, как Люси. Твой следующий шаг – это раздвинуть ноги перед Рошем… а там, глядишь, может, и церковная башня приглянется.
Я каменею:
– Отойди от меня.
Ноль эмоций. Ноль страха. Ноль желания что-либо доказывать и как-то оправдываться.
– Как скажешь. – Она закатывает глаза, вот только в ней нет той спеси, что была секунду назад. – Мне все равно нужно идти.
– Спасибо за тетради. – Я провожаю ее взглядом.
Ребекка что-то мычит под нос и исчезает в парадных дверях здания. Я остаюсь одна с двумя тетрадями в руках и безумным ворохом мыслей от новой порции информации.
– Это не обязательно должна быть правда, – одергиваю я себя.
Слухи в этой академии порой бывают фантастическими и далекими от реальности. Например, судя по последним сплетням, я в отношениях с тремя парнями из высшего общества…
Уже у выхода меня окликают:
– Мадемуазель Ламботт!
Профессор Рош выходит из лекционной аудитории. Он выглядит уставшим. Огромные синяки залегли под глазами, морщины сильнее выступают на все еще молодом лице.
– Хотел похвалить вас за работу. – Он улыбается, но сейчас его улыбка не гипнотизирует меня, как в первый день нашего знакомства, чары спали. – А также могу ли я попросить вас об услуге?
– Да, конечно, – отзываюсь я, но держусь на расстоянии.
Не специально. Скорее неосознанно. Но мне так неуютно стоять с ним в пустом коридоре наедине. Все-таки слова Ребекки произвели эффект.
– Вы знаете, где находятся лабораторные по химии?
– Предполагаю, – уклончиво отвечаю я.
Чтобы попасть в лаборатории, мне нужно пойти в другой конец кампуса. Не очень бы хотелось, потому что на улице уже темно.
– Мне нужно, чтобы вы отнесли вот это, – передает он мне в руки коробку, – профессору Хельге, она одолжила Мак-Тоули фонари для исследования одной книги. И я пообещал Джоан вернуть их за нее. Вот только жутко опаздываю на экстренный педсовет… – Он виновато пожимает плечами.
– Конечно. – Я нехотя забираю картонную коробку серого цвета.
Наши пальцы на мгновение соприкасаются, и я отдергиваю руки. Рош хмурится и с пониманием поджимает губы.
– Здесь так любят копаться в чужих скелетах в шкафу, не правда ли? – тяжело вздыхает профессор. – Как думаете, как только поток этих ненормальных студентов выпустится, здесь станет спокойнее? Или эта академия проклята навсегда? – Он кусает губу, будто жалеет о сказанном, и устало трет глаза. – Простите за эмоциональность. Берегите себя, Селин.
Надлом, грусть, вина – все это слышится в его голосе и отпечатано на лице.
– Спасибо вам за помощь. Хорошего вечера, – вежливо прощается профессор и, не дождавшись моего ответа, идет к дверям.
– И вам… – тяну я, глядя ему вслед.
Неужели профессор Рош слышал наш разговор с Ребеккой или мое поведение было столь очевидным? Он не оправдывался, не злился. Лишь вина тяжким грузом легла на его крепкие плечи. А значит… это правда.
Сказанное Ребеккой – правда…
* * *
Я никогда не была в лабораторном здании. Точные науки не входят в список моих сильных сторон, как бы отчаянно я их ни зубрила. Поэтому, поступив в академию, я не взяла ни одного научного предмета себе в расписание. Лабораторное здание было переделано из большой конюшни. Раньше здесь держали верных коней, теперь же проводят химические опыты, изучают физику и даже печатают фотографии в красной комнате. Студентов нет, я бреду по покрытому кафелем полу и вчитываюсь в таблички на серых деревянных дверях. Белый свет, похожий на больничный, льется из длинных ламп на потолке. Я забыла телефон, поэтому не могу проверить по карте местоположение кабинета. Наконец нахожу нужный. Профессор Хельга, класс физики. Я стучу несколько раз, но никто не открывает. Слышу шорох за углом.
– Кто там? – громко спрашиваю я, но в ответ получаю молчание.
Наверное, показалось, пытаюсь успокоить я себя. От волнения все мои ощущения обостряются. Стучу еще раз в дверь кабинета. И вижу нечто, торчащее из-за угла. Лишь мгновение, но это похоже на голову в капюшоне. Сглатываю нервный ком в горле и спрашиваю еще раз:
– Я могу вам помочь?
Тишина. Мертвая и холодная. Свет на потолке начинает мигать. Я стучу по деревянной двери что есть силы, но никто не отвечает. Звук удара моего кулака разносится по коридору… Голова в капюшоне вновь мелькает в темном углу.
– Какого…
– Ты следующая… – Тихий пугающий шепот туманом захватывает пространство.
Свет вновь мигает. Лампы трещат. Бешеный стук моего сердца отзывается барабанной дробью в ушах. Дрожащей рукой я прикладываю свою ключ-карту в надежде, что доступ в этот класс мне разрешен. Замок издает писклявый звук, и я резко толкаю дверь, падаю внутрь кабинета и захлопываю ее за собой так быстро, как только могу. Но и этого мне недостаточно. От страха сжимается горло, но руки сами тянутся к столу и придвигают его к двери. А затем и стул и еще один стол. Лампы в последний раз мигают и окончательно гаснут.
– Ты следующая… – Шепот сводит с ума, и ядовитый смех Люси Ван дер Гардтс вызывает приступ паники.
Я сползаю по холодной стене на пол. Темно так, словно мне выкололи глаза. На ощупь дотягиваюсь рукой до выключателя. Несколько раз щелкаю, но света нет…
– Думай, думай! – приказываю я себе. – Коробка от Роша! Фонари! – снисходит озарение.
Быстрым движением руки я срываю крышку с коробки и нащупываю холодную сталь рукоятки. Нажимаю на резиновую кнопку по центру, и помещение озаряется лучом нежно-голубого света. Судорожно подсвечиваю каждый угол в поисках привидения. Но его нет… я здесь совершенно одна. Две мои тетради валяются на полу у собранной мной преграды. Луч фонаря скользит по обложке блокнота, и на мгновение мне кажется, что на ней волшебным образом проявляются буквы. Я зажмуриваю глаза и считаю до десяти. Возможно, я действительно схожу с ума? Подсвечиваю голубую тетрадь. Буквы появляются… Неонового цвета курсив. Я подползаю к блокноту.
«СОБСТВЕННОСТЬ ЛЮСИ ВАН ДЕР ГАРДТС».
У меня двоится в глазах. Качаю головой, чтобы избавиться от галлюцинации. Но буквы не исчезают, под лучом фонаря они становятся лишь ярче. Раскрываю блокнот. На первых пятнадцати страницах ничего нет. Пролистываю, пока не натыкаюсь на неоновое свечение. Ощущение, что сердце перестает биться. Дыхание замирает, когда я вчитываюсь в первые строки.
«Экспекто патронум». Тут должны
