У свободы цвет неба (СИ) - Аусиньш Эгерт

   В объединенном отсеке гаражей у двери стояли два цинковых ведра. Одно для телефонов. В другое входящие складывали ключи от мотоциклов. В отсеке был накрыт импровизированный стол из листа ДСП, положенного на ящики. На столе стояло в основном спиртное. По большей части водка. Дейвин подавил вздох. Уходить сейчас было неловко. Он передал комм и шлем в руки Валентину.

   - Спасибо.

   Тот кивнул на стол:

   - Подходи, помянешь с нами.

   Дейвин подошел к столу, получил в руки стакан водки, налитый до половины, сказал: "Да будет его дух счастлив в вечных водах", - и выпил. Он не получил даже одобрительного кивка, но это было и закономерно.

   Закусь у "рыцарей" все-таки нашлась, хотя и странная. Гостя уважили, из сочувствия к религиозным ограничениям, тресковой печенью на черном хлебе и селедкой в собственном соку из банки. Сами хозяева закусывали тушенкой. Сперва были еще маринованные огурцы, но они быстро разошлись. Дейвин ими и не интересовался: после тресковой печени ему горчило бы.

   Серьезный разговор пошел где-то после третьего круга.

   - Ну что, - спросил Валентин, - понял что-нибудь?

   - Да, - кивнул граф, - ты мне ответил. Доверить разбирать это князю она не могла, иначе та смерть на шоссе была напрасной.

   - Понял, вижу, - резюмировал капитан клуба. - Теперь давай еще кое-что объясню.

   Дейвин кивнул, ожидая серьезных неприятностей, но все сказанное он знал уже и сам.

   - Как бы то ни было - ваши убили нашего, - тяжело и веско сказал Валентин. - И сожалениями дела не исправишь. И даже если ты привезешь ему вишню, как обещал, а она продолжит возить ему розы каждый месяц, эта смерть все равно между нами. Поэтому лучшее, что мы можем сделать для тебя, - это никогда с тобой не встречаться. Понимаешь почему?

   - Скорее, чувствую, - произнес Дейвин, проглотив десятка четыре слов.

   Он не только чувствовал, но и понимал вполне ясно, почему отказ видеться с ним в дальнейшем - действительно самый щедрый из возможных жестов доброй воли к нему от этих людей. Но называть вещи своими именами было бы бестактностью. То, что его терпели несколько часов, чтобы дать ему понять ответ на его вопросы, было, пожалуй, пределом их доброго отношения. И при следующей встрече Валентин мог просто не удержать своих людей, даже если бы захотел это сделать. Не то чтобы для Дейвина, лучшего боевого мага империи, это было смертельной угрозой. Он бы выжил, конечно. А они, разумеется, нет. Но это было бы крушением едва установившегося перемирия между местными и администрацией империи в крае. Это если не говорить о цене лично для него. Убивать этих людей... ему было очень больно при одной мысли об этом, даже очень хорошо спрятанной. Так что, случись этой встрече состояться, жить с этим он вряд ли смог бы. Не говоря уже о том, что они были очень выгодны живыми. Пусть и не слишком хорошо настроенными лично к нему.

   - Я только не понимаю, как вы при этом терпите Айриля, - сказал он после небольшой паузы.

   - Андрюшку-то? - мимолетно улыбнулся Валентин. - Он же Полинин сын, чего его терпеть. Почти свой. Ездить не будет, из-за колена, а так нормальный парень.

   - Только в этом дело? - уточнил граф. - Или еще в том, что он за вас вышел, когда вам двери ломали?

   - А как он мог не выйти? - удивился капитан клуба. - Он ведь Полинин сын.

   Ответ был исчерпывающим. Айриля да Юна, аристократа и мага империи, не считали тут сааланцем. Вероятно, как раз затем, чтобы считать его своим. Дейвин еще, кивая, слушал, что сначала пацан решил, что на пустырях у гаражей гоняют фавнов и прибежал помочь, а увидев диспозицию, поступил как любой нормальный человек. Задавать другие вопросы уже не было смысла.

   Перед самой полуночью Дейвин глянул на часы, присвистнул и, извинившись, ушел. Сослался он на завтрашнюю зачистку, но планировал отправить с городской самообороной Шилл да Лам, потому что никакого толку с него в полях не было все равно. Минимум полный день после этого приключения.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

   В Приозерске он появился в таком виде, что дежурный гвардеец, увидев его в коридоре, уронил оружие. Граф был в грязном и мятом полевом комплекте, с суточной щетиной на лице и совершенно без макияжа. Его волосы, обычно идеально расчесанные и убранные, напоминали мочалку. Запах перегара, распространяемый им в коридоре, убивал бы мух на лету, найдись они в господском крыле резиденции. И все это было ему отлично известно. Дейвин да Айгит вошел в свои апартаменты, снял одежду, бросил ее на пол в кабинете, ушел купаться и уснул прямо в воде.

   С утра, отпиваясь водой и кофе, он посмотрел в новости - и его прохватил озноб. По всем соцсетям пересылали его фото с "рыцарями" в Гатчине. С комментариями, за которые хотелось дать по зубам и вымыть руки. Виновата, разумеется, опять была Полина, которая "всех сдала и вообще тварь редкая". Тиражировали также вывод, что с самого начала не оппозиция и была. Самым удивительным для графа стало то, что кипело и бурлило больше всего в кругах, которые с оппозицией не были даже знакомы и точно не участвовали ни в одном из проектов, когда-либо курировавшихся Мариной Лейшиной, Полиной Бауэр и тем более Алисой Медуницей. Часть этих людей была покупателями "Ключика", но не потому, что им нужно было что-то особенное, чего нельзя было бы найти в крае, приложив немного усилий. Им всего лишь было удобно получать свои заказы, не выходя из дома.

   "Рыцарям" стало нечего терять. Клуб, просмотрев новости, решил не выходить из запоя. Служба доставки "Ключика" встала. Айриль к полудню пришел в Приозерск с очень сложным лицом. Он не знал, что думать и тем более что делать. Дейвин мог только посочувствовать ему и был готов слушать, угощать чаем и утешать. Решение внезапно нашлось у Асаны да Сиалан, заглянувшей проведать графа.

   - Дейвин, как ты себя чувствуешь? - спросила она, заходя в приемную. - Вчерашняя смена дежурных рассказывает какие-то ужасы.

   - Ужасы рассказывает маркиз Айриль, - вздохнул да Айгит. - А то, что ты услышала от гвардейцев, правда, Асана. И она имеет к проблемам маркиза самое прямое отношение.

   Виконтесса улыбнулась.

   - Дейвин, ты же знаешь, я не особенно догадлива. Расскажи мне все сначала, будь добр.

   Дейвин было собрался, но Айриль сказал:

   - Мастер, позволь мне начать. С начала ты не расскажешь, в день, когда все началось, ты был еще за звездами.

   Дейвин кивнул, уступая юноше слово. Слушая про коллизию "рыцарей" с криминальным авторитетом, Асана поморщилась:

   - Опять да Шадо... они все такие или хотя бы через одного?

   Маркиз пожал плечами и посмотрел на графа. Тот продолжил историю, не упустив и объяснений, полученных после третьего полустакана водки. Потом упомянул новостную ленту, и виконтесса наконец соединила факты в одно целое.

   - Ах вот почему такой шум! И что, они уже знают, конечно?

   - Мистрис да Сиалан, - вздохнул Айриль, - они знают и очень огорчились. Я бы сказал, злы. "Если все считают нас плохими, то мы и будем такими" и все прочее в этом роде. Водки у них еще много.

   - Как именно много? - уточнил Дейвин. - На два дня или на семь?

   Айриль подумал.

   - По-моему, на четыре.

   Дейвин собрался было что-то сказать, но Асана успела первой.

   - Вот и оставь их в покое, Айриль, на эти четыре дня.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

   - Но мистрис Асана! - юноша обратил к виконтессе взор, полный отчаяния.

   - Я говорю, оставь своих людей в покое, маркиз, - улыбнулась она. - Пойдем ко мне, я кое-что расскажу тебе. И дай графу прийти в себя тоже. Ему надо поесть, потом поспать и еще раз поесть. А потом прогуляться и нормально выспаться.

   Удивленный такой заботой Дейвин успел только поблагодарить Асану, а возразить уже не смог: она забрала Айриля и ушла из приемной графа, напоследок пожелав ему хорошего отдыха. Да Айгиту осталось только пожать плечами и приступить к выполнению только что предложенной программы.