Категории
Самые читаемые
PochitayKnigi » Проза » Зарубежная современная проза » Соловей - Кристин Ханна

Соловей - Кристин Ханна

Читать онлайн Соловей - Кристин Ханна

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 63 64 65 66 67 68 69 70 71 ... 85
Перейти на страницу:

– Вы в порядке, мадам?

– Да, герр штурмбанфюрер.

– Позвольте понести вашу корзину. Провожу вас домой.

Она сжала плетеную ручку:

– Нет, что вы, не нужно…

Он протянул руку в черной перчатке. Выбора не было – пришлось отдать корзину.

Он двинулся вперед широким, размашистым шагом. Вианна едва поспевала, не говоря уж о том, что не слишком уютно себя чувствовала, прогуливаясь по улицам Карриво с эсэсовцем.

На ходу фон Рихтер почти непрерывно говорил. О неизбежном поражении союзников в Африке, о трусости французов и жадности евреев. Об «окончательном решении еврейского вопроса» – как хозяйка, делящаяся особо удачным рецептом с соседкой.

Вианна старалась не прислушиваться, да и в любом случае плохо его слышала из-за гула в ушах. Каждый раз, набравшись смелости бросить взгляд на корзину, она видела, что из-под красно-белого полотна выглядывает багет.

– Вы дышите как скаковая лошадь, мадам. Плохо себя чувствуете?

Точно. Вот оно.

Прикрыв рот рукой, она выдавила из себя кашель.

– Простите, герр штурмбанфюрер. Надеялась вас этим не донимать, но, боюсь, я заразилась гриппом от детей.

Он резко остановился.

– Я же просил держать ваших микробов подальше от меня! – И с силой пихнул ей корзину.

Она отчаянно схватилась за плетеную ручку, испугавшись, что если корзина упадет, то багет треснет и документы вывалятся прямо к его ногам.

– П-простите… я не подумала.

– К ужину не ждите, – сказал он, разворачиваясь на каблуках.

Вианна постояла несколько секунд на месте – на случай, если он обернется, – и поспешила домой.

Далеко за полночь, когда фон Рихтер заснул, Вианна выскользнула из спальни в кухню. Обратно в спальню она вернулась со стулом, поставила его у ночного столика. При свете единственной свечи достала из-за пояса бланки документов. Вытащила свои собственные паспорта и принялась изучать, присматриваясь к каждой мелочи. Потом раскрыла семейную Библию и попыталась скопировать подписи – на полях, между строчками, везде, где было хоть немного пустого места.

Поначалу руки у нее так дрожали, что буквы получались неровными, но чем больше она практиковалась, тем ей становилось спокойней. Окончательно справившись с волнением, она изготовила новое свидетельство о рождении для Жан-Жоржа, на имя Эмиля Дюваля.

Но одних бумаг недостаточно. Что будет, когда война кончится и Элен Рюэль вернется? Если с Вианной что-нибудь случится (учитывая, как она рисковала, такую страшную вероятность нельзя исключать), Элен не сможет найти сына, не сможет даже узнать, как его теперь зовут.

Придется сделать fiche, формуляр, со всей информацией – и кто он на самом деле, и кто его родители и прочие родственники. Все, что она сможет вспомнить.

Вианна вырвала три странички из Библии и на каждой написала по списку.

На первой, темными чернилами, прямо поверх молитв:

1. Ари де Шамплен

2. Жан-Жорж Рюэль

На втором листе:

1. Даниэль Мориак

2. Эмиль Дюваль

И на третьем:

1. Карриво, Мориак

2. Аббатство Троицы

Она аккуратно свернула каждый листок в трубочку. Завтра она спрячет их в трех разных местах. Один – в какой-нибудь старой банке в сарае, сверху насыплет ржавых гвоздей; еще один – в банке из-под краски в амбаре; последний зароет в коробке, за курятником. А формуляр отдаст настоятельнице.

Если собрать вместе формуляры и списки, можно будет после войны разыскать всех детей и вернуть родным. Опасно, конечно, записывать все это, но если не записать – и если с ней что-нибудь случится, – как дети воссоединятся с родными?

Вианна долго изучала плоды своих трудов. Даниэль беспокойно заворочался в постели, она нежно похлопала его, успокаивая, и сама забралась под одеяло.

Тридцать один

6 мая 1995 года

Портленд, Орегон

– Убегаю из дома, – сообщаю я девушке, сидящей рядом.

У нее волосы цвета сахарной ваты и татуировок больше, чем у среднестатистического байкера, но она одинока, как и я, в этом огромном шумном аэропорту. Ее зовут, как я выяснила, Фелиция. За последние пару часов – с тех пор как объявили, что наш рейс задерживается, – мы успели подружиться. Наша встреча произошла очень естественно. Она увидела, как я без удовольствия ем отвратительные френч-фрайз, которые так любят американцы, а я заметила, что она смотрит на меня голодными глазами. Естественно, я подозвала ее и предложила купить ей поесть. Мать, она навсегда мать.

– А может, наоборот, возвращаюсь домой, впервые за много лет. Иногда не поймешь.

– А я вот точно убегаю, – говорит она, прихлебывая из чудовищных размеров стакана газировку, которую я ей купила. – Если Париж окажется недостаточно далеко, отправлюсь в Антарктиду.

Несмотря на все железки у нее на лице и вызывающие татуировки, мы в чем-то похожи. Родственные души. Две беглянки.

– Я больна, – произношу я, к своему собственному удивлению.

– Типа как лишай? У моей тетушки такое было, жуткая пакость.

– Нет, типа как рак.

– Ух ты! (Хлюп, хлюп.) А зачем вы летите в Париж? Вам же, наверное, надо химиотерапию, уколы какие-то?

Начинаю отвечать (нет, никакого лечения, мне уже хватит), а потом вдруг задумываюсь по-настоящему. Зачем вы летите в Париж? И я замолкаю.

– Я понимаю. Вы умираете. – Она так трясет стакан, что внутри гремит ледяное крошево. – Потеряли надежду и все такое.

– Какого черта?

Я так погрузилась в свои мысли – в неожиданную ясность ее слов вы умираете, – что не заметила, как к нам подошел Жюльен. На сыне темно-синяя спортивная куртка, которую я подарила ему на Рождество, и модные вытертые джинсы. Волосы взъерошены, на плече небольшая черная кожаная сумка. Выглядит он недовольным.

– Париж, мам?

– Через пять минут начинается посадка на рейс Air France 605 до Парижа.

– Это наш, – сообщает Фелиция.

Я знаю, о чем думает мой сын. Когда он был маленьким, он часто просил меня свозить его в Париж, хотел увидеть места, про которые я ему рассказывала на ночь; пройтись вечером по набережной Сены, купить сувениры на площади Вогезов, посидеть в саду Тюильри, поесть пирожных макаро-ни Laduree. И я каждый раз отвечала отказом, объясняя просто: я теперь американка, мое место здесь.

– В первую очередь на посадку приглашаются пассажиры с детьми младше двух лет, а также те, кому требуется больше времени для прохода в самолет, и пассажиры первого класса…

Я встаю, вытягиваю раздвижную ручку чемодана:

– Мой рейс.

Жюльен стоит прямо передо мной, не давая пройти:

– Ты ни с того ни с сего летишь в Париж, одна?

– Ну да. Какого черта, живем один раз и так далее. – Я натянуто улыбаюсь. Я обидела его, хотя и невольно.

– Это из-за того приглашения. И той правды, которой ты мне не сказала.

Зачем я вообще о ней брякнула?

– Не будь таким драматичным, – я взмахиваю морщинистой рукой, – ничего такого. А теперь брысь. Я позвоню…

– А вот и нет. Я лечу с тобой.

В этот момент в нем каждый разглядит врача – человека, который привык видеть кровь, кости, раны и спокойно лечить, исправлять то, что сломалось.

Фелиция забрасывает на плечо свой камуфляжной раскраски рюкзак и швыряет пустой стакан в урну – издалека, как баскетбольный мяч, так что он проваливается куда-то в глубину, отскочив сначала от бортика.

– Вот и убежала, растяпа.

Не знаю, какое чувство сильнее – облегчение или разочарование.

– Сидишь рядом?

– Учитывая, что билеты пришлось брать в последнюю минуту, нет.

Я беру чемодан и иду к симпатичной девушке в белоголубой форме. Она забирает мой посадочный талон, желает счастливого полета.

В посадочном рукаве меня неожиданно одолевает клаустрофобия. Дышать тяжело. Колесики чемодана не желают перекатываться через порожек.

– Давай помогу, мам. – Жюльен легко поднимает мой чемодан. Звук его голоса напоминает мне, что я все-таки мать, а матери не позволяется расклеиваться на глазах у детей, даже если дети уже взрослые, а матери очень страшно.

Стюардесса бросает на меня взгляд, и на ее лице появляется вежливое участливое выражение «вот старушка, которой надо помочь». Учитывая, где я теперь живу, – как будто в старой обувной коробке, набитой использованными ватными палочками, в которые превращаются старики, – это выражение мне знакомо. Обычно оно раздражает, заставляет расправлять плечи и отталкивать молодежь в сторону, ибо, что бы они себе ни воображали, я и сама прекрасно справлюсь, но сейчас я устала и немного напугана и помощь мне совсем не помешает. Так что я позволяю ей помочь мне добраться до сиденья у окошка во втором ряду. Разорилась на билет первого класса. А что такого? Особых причин экономить деньги у меня теперь нет.

1 ... 63 64 65 66 67 68 69 70 71 ... 85
Перейти на страницу:
Тут вы можете бесплатно читать книгу Соловей - Кристин Ханна.
Комментарии