Зазвездный зов. Стихотворения и поэмы - Григорий Ширман

"Руки чьи меня рубцуют..."

Руки чьи меня рубцуютЗа веселую крамолу?Это нищие танцуютКостяную карманьолу.

Кто глаза мои повесилЭтим небом изумленным?Барабанщик бос и веселВ этом воздухе зеленом.

Он взбивает костью синейЗлую музыку… Безумцы,Это головы в корзине,А не звезды там грызутся.

Это месяц одинокийСобирает жатву… Други,Это землю топчут ногиИ ломают небо руки.

"Деревянные фигуры..."

Деревянные фигурыТак приковывают вас,Что сидите оба хмуры,Не сводя с квадратов глаз.

Кони резвые устали,Королевы не сданы,Топчут лишь диагоналиНеуклюжие слоны.

Белым глазом циферблатаСмотрит время из угла,Перепугана, крылатаЗа окном немая мгла.

В ней земные зреют беды…В этот мертвый час тоскиНе дождаться вам победы,Роковые игроки.

6 янв. 1927

"Средневековое убранство..."

Средневековое убранство:Квадраты, башни, короли…Смирись ты на доске, пространство,Немых и мудрых утоли.

Дай сердцу мерное качанье,Уму – незримые стези,В неумолимое молчаньеГлаза густые погрузи.

Движеньем жертвенным гамбита,Мечтой о вечном королеДа будет наконец убитоЗемное время на земле.

6/янв. 1927

"Мы – рогоносцы наших муз..."

Мы – рогоносцы наших муз,Они изменчивы, как жены.Ревнивой страстью зараженный,Поэт боится брачных уз.

Ему товарищ – океан,Он так же пьян, крылат и холост,Глубокий гул, свободный голосТрудящейся стихии дан.

Не оттого ли мы темны,Поем в прилив, молчим в отливы.Не нас ли тянет блеск блудливыйИспепеляющей луны.

Не наш ли выпуклый високРуками бережными безднаКладет мучительно и нежно,Как раковину, на песок.

"Тихий месяц, тишиной..."

Тихий месяц, тишинойТы нас будишь в тьме ночной,Тишиной своею белой,Точно грудью Изабеллы.

Тихий месяц, не тебе льШлет земля свой голос дальний.Ты висишь в прозрачной спальне,Золотая колыбель.

Видно мне твое дыханье –Голубые облака.Дерева благоуханней,Неподвижнее река.

То земля в речной эмали,В звезды солнце раздробя,Убаюкала тебя,Чтоб поэты не дремали.

16/II 1927

"Я хвалы высокой полон..."

Я хвалы высокой полон,Наделил меня господьТемной силой, крепким полом,Душу дал и создал плоть.

Челюсть выточил мужскую,Бородою обрастил.Как земля, за то ликую,Как сияние светил.

Как веселый зверь машины,Что придумал человек,В ночь тревоги соловьинойНе смыкая жарких век.

Не дружил он с мертвой книгой,Не тушил всю ночь огня.Но кричали звезды: двигай.Так он сотворил меня.

К вам, объятия простершим,Звезды милые, иду.Будь в движеньи вечном, поршень,Прободающий звезду.

"Луна неверная, ладони..."

Луна неверная, ладониТы взбороздила мне давно.Какой задумчивой мадоннеМне завтра клясться суждено?

По приказанию капризаВ печальный призрак перейду,Моя влачиться будет ризаПолночной рябью на пруду.

Когда часы пробьют двенадцатьИ время вновь раскроет пасть,Я за русалкой стану гнаться,Чтобы до солнца мне пропасть.

Я постучусь в твое окошко,В зеленом утреннем бредуТебе покажется, что кошкаСтучит в стеклянную слюду.

Навек в безрадостную безднуТвои падут ночные сны,А я до вечера исчезну,До солнца мертвых, до луны.

4/август 1926

"Тот поэт, кто слышит звезды..."

Тот поэт, кто слышит звезды,Голубого барабанаЗолотую эту дробь.На космические верстыШум вселенского джаз-банда,На планетах стынет кровь.

Гаснут зори на планетах,Высыхают океаны,Увядают города.Не ломают рук воздетыхСумасшедшие вулканы,Остывают навсегда.

Нет потопа, нету бога,И не льется на планетыВиноградный темный сок.Только белые скелетыЗарываются глубокоВ замерзающий песок.

То не люди и не звери,То веселые большиеКостяные муравьи.Смерти каменные двериПляшут яростней и ширеПод сухой потоп любви.

"Образ дикий и колючий..."

Образ дикий и колючий,Было время, призывалЯ тебя на каждый случай,На покой, на карнавал.

Дни высоко проходилиВ масках из папье-маше.Львиный был и крокодилий,Рев и рык стоял в душе.

А созвездий пирамиды,Что глядели в темноту,Круглый мрамор Артемиды,Озарявший высоту.

Небо, небо – незабудка,Ты цветешь над головой.Солнце светит без рассудка,В яром свете слышу вой.

16/II 1927

ЛЮБОВЬ

Слова, слова, слова… КладбищеНешевелящихся слогов,Их на бумагу кинул нищийС ума сошедший богослов.

Средь них одно нашел я слово,Как гроб царевны молодойВ гробнице трепета былогоПод африканскою звездой.

И я раскрыл его, и ужасМне душу вдруг оледенил,Сухая мумия, напружась,Восстала и сказала: «Нил,

Дарящий жизнь богам и людям,Омой мой храм, дворец готовь,Я вновь живу…» Мы не забудемТо слово, слово то: любовь.

10/июля 1926

"Узоры пьяные парчи..."

Ф.С.

Узоры пьяные парчиВ твоих зрачках узрит невеста.Таких встречала я в ночиВ трущобах сумрачных Триеста.

И в знойной солнечной пылиНа узких улицах КаираТакие бронзовые шлиЗа белым рубищем факира.

Что делать нам в Крыму с тобой,Где скука, бред и автобусы.Не красный трепет – голубойТаят коралловые бусы.

И в тишине вечеровой,Когда мы трепетны и близки,Я чую гул веселый твой,Восстанье музыки фаллийской.

"Целоваться, в самом деле..."

Целоваться, в самом деле,У тебя учиться надо.Ты моя была в отелеС чудным именем: Гренада.

Я целуюсь очень громко, –Вот беда моя сыздетства,Соловьиного потомкаСоловьиное наследство.

Помню дым луны фарфорный,Синих звезд не забываю,Твой зрачок пустой и черный,Белизна твоя без краю.

Помню, помню пальчик каждый,Каждый волос твой целую.Кто любил тебя однажды,Не полюбит тот другую.

3/III 1927