Зазвездный зов. Стихотворения и поэмы - Григорий Ширман

"Тяжка неповоротливая ступа..."

Т.М.

Тяжка неповоротливая ступаАлгебраических стихов твоих,Рычит и хрюкает твой каждый стих,А нам внимать, а не смеяться тупо.

Смеется тот, кто медленнее трупаУмеет гнить прудами глаз пустых,Моей стихии голос не затих,Алмазный конь нас мчит на скрипке крупа.

Чернеют крылья звезд, и ночь темна,Таинственна как сон, и чуть слышнаЕе планет неверная походка.

Тревоги полн бегущий в мраке свет,Урчат лучи, Юпитер смотрит кротко, –Я знаю всё, за то что я поэт.

13/окт. 1926

"Когда судьбе угодно будет бросить..."

Когда судьбе угодно будет броситьМеня в Монмартр, могилу всех дорог…В Монмартр дороги все ведут… О, ров,В тот нищий Рим введи мою хоть проседь.

И в ночь, когда лиловых переносицУ наркоманов не согреет грог,На свой живот направлю я курок,Как на врага почетный рогоносец.

За то что был я на земле свиреп,Я прямо попаду к друзьям в ЭребНа пир печальный поэтесс-хозяек,

Но буду горд я средь подземных каст,Что седовласый ловелас – прозаикСвоей мне лапы потной не подаст.

"Шумела тишина машиной странной…" *

Шумела тишина машиной странной…В созвездии Змеи среди планетЯ мчался в землю ту, которой нет,С глазами, обнаженными как раны.

Я всё смешал: Заветы и Кораны,И клинопись молниеносных летВ эфире черном мчалась мне вослед,И вспыхивали звездные бураны.

Был хруст передвигающихся льдин,Титаны низвергались, я одинЛетел, ресниц лучистых не потупя.

Сквозь тьму стихий я рвался напролом.Тысячелетий раздирая струпья,Мне Хаос пел о пламенном былом.

24/сентября 1925

"Темны благословленные маслины..."

Темны благословленные маслиныНа золотой Египетской земле,Пылает Нил, в густой его смолеКупаются немые исполины.

Я слышу стон их, как молчанье длинный,То память шелестит навеселе,Когда феллах на дряхлом журавлеВытягивает музыку из глины.

И снится мне веселая пора,Когда из лотоса вздымался РаНад тихим горизонтом Сакарраха,

И феникс прилетал, пророча мор,Он пел, и птицы прятались от страхаВ нетленной древесине сикомор.

30/окт. 1926

"Женоподобный юноша, отец..."

Женоподобный юноша, отецПоэтов мраморных, меня разжалуйВ глашатаи, чтоб с музой возмужалойЯвился я народу наконец.

Я весело пылаю как гонец,Глаза как обнаженные кинжалы,Язык, – то мудрости двойное жало, –Пророка злей и ласковей, чем льстец.

Но ты сияешь белым днем, ресницаЗвездой не вздрагивает, колесницаПлывет по воле рыжих лошадей.

Жестокий жрец, закат рыжебородый,На капищах просторных площадейКровавит вас, поэты и народы.

17 дек. 1926

"– Владыко правый, истиной упрямый..."

– Владыко правый, истиной упрямый,Прозрачный, как вода священных рек. –Так жалобно козленок белый рек,Гуляя на груди просторной Брамы.

Зачем я на земле несчастный самый?Косматый коршун, мой заслыша бег,Меня когтит, и волк, и человек,И жрец святит моею кровью храмы.

О, слабый сын мой, Брамы был ответ.Что делать мне, свивающему светУлыбкой тонкой Майхимоникайо.

Ты видишь, как слюна моя блестит,Я на тебя гляжу, клыком сверкаю,Бог весть отколь явился аппетит.

"Я бремя времени тащу на вые..."

Я бремя времени тащу на вые,Здоровым не бываю потому.Я ощущаю мраморную тьмуИ вижу солнца лучезарный выезд.

Работают колеса световые,Столпами светлой пыли дни приму.Тревогу не отдам я никому,И душу белую никто не выест.

А ты, чье тело светит как очаг,С которой весело гореть в ночах,Нагой огонь, как музыку, взвивая, –

Не страшно мне с тобой, – забвенье мы,Как слава сладкая, как жизнь, живая,Полуночная песня пустоты.

"Как темная команда по канатам..."

Как темная команда по канатам,О кровь моя, по жилам вьешься ты.В открытом море бед и суетыМой череп выгнут парусом мохнатым.

И в час, когда он будет бурей снятым, –В подвале, полном гулкой глухоты,Его распилят, и свои перстыПотопит в нем патологоанатом.

Он в белом улыбнется, как Пьерро.Он вылущит изрытое ядро,Положит осторожно на тарелку.

И скажет он собравшимся шутам:Смотрите, как склонило низко стрелку,Весы – барометр, буря, видно, там…

7/III 1927

"И я вошел походкою смиренной..."

И.Р.

И я вошел походкою смиреннойВ готический пустующий собор,А ты уже решил великий спор,Напев живой испив из Ипокрены.

Умел ты не забыть земной арены,Рудая Русь точила твой топор,Кандальный звон ее с далеких порВливал проклятия в наш род надменный.

И вот свершилось время, наступилШирокой воли срок, но зубья пилНикто не вынет из костей поэта.

Который век свою кладет печать.Вопить не хочет перестать планета.У жизни право есть одно: кричать.

7/III 1927

"Морозом Хаоса кусайся, стих..."

М.Т.

Морозом Хаоса кусайся, стих,Аккордами тысячелетий ройся,Раскапывай пустыню безголосья,Кудрявым зверем пой в полях седых.

Тяжелая земля, как туша лосья,Арканами затянута, и тихРавнины сон, лишь слышен злобный дыхЛюдишек, рвущих длинные волосья.

О, трижды нет, не злобствовать – уделВеликих мастеров немалых дел…Стучите весело, густые кисти.

Как парус, вы растягивайте холст,Огромную волну до вечных звездМучительною музыкой возвысьте.

21 АПРЕЛЯ

Быть может, оттого, что счастье я имелРодиться в день, когда коленопреклоненнойЛауру легкую в соборе АвиньонаПетрарка увидал и светел стал, как мел, –

Я шесть веков спустя, как прежде, свят и смел,Торжественно пою, сонетом полоненный,Твой холод розовый, и твой огонь граненый,И вихрево-гнездо, веселый цвет омел.

Как и тогда в давно промчавшемся апреле,К полям протянуты лучистые свирели,И кровь зеленая струится из полей.

В горбатых городах декреты на заборе,Европа дряхлая – забава королей,А в сумрачном бору прохладно, как в соборе.

18/II 1927