Обжигающий след - Анна Невер

— Ну слава Единому! — выдохнула девушка и тут же нахмурилась, кусая губы. — Знаешь, похоже, случилось еще одно нападение.

Трихон вздрогнул.

— Не может быть. Так быстро… Кто? — он схватил Тису за плечи.

— Я не знаю, — заломила она руки. — Этот вэйн снова натравил своего изнаня. Отряд уже выехал к заставной дороге.

— Так это у заставной, — ослабил хватку парень. — Откуда новость? И почему вэйн?

— Из моего… видения.

Боялась прочесть в лице Трихона отторжение, признаваясь в своей, так сказать… м-м… необычности. Но он лишь кивнул головой со словами:

— Я предполагал нечто подобное. Но, прошу, расскажи подробнее.

Сбивчивый рассказ о вэйне и пещере расстроил шкалуша.

— Это он, я уверена, — настаивала Тиса. — Он вызывал изнаня. Ты бы видел его зловещее кольцо, когда он поднес руку к лаве. Эти два горящих камня вспыхнули, когда он колдовал!

Трихон тяжело вздохнул, глядя на девушку исподлобья.

— Тиса, я… — шкалуш опустил глаза и замолчал, видимо, собираясь с мыслями.

Затем вдруг нахмурился.

— Что ты делаешь? — спросил он.

— Ты о чем?

Девушка только сейчас поняла, что неосознанно водила пальцем по груди шкалуша.

— Что ты чертишь?

— Это от волнения, — покачала головой Тиса. — От всего просто голова кругом.

— Но ты рисовала спираль?

— Тогда, должно быть, из-за оберега, — вспомнила она. — Отец отдал мне свой. На вид — обычная наколка, слишком проста, чтобы попасть в твою коллекцию. Вот, смотри. — Она закатала рукав, показывая шкалушу темно-синий рисунок. Рука парня потянулась к ее плечу и замерла.

— Тотум, — прошептал Трихон. — Драконья чешуя!

Лицо его помрачнело, а глаза стали почти черными. Тисе на миг даже не по себе стало.

— Где капитан? — спросил он требовательно. Снова схватил девушку за плечи и встряхнул. — Где он?

— Он с отрядом, я же говорила. Выехал с Кубачом полчаса назад, — пролепетала она. — Я не хотела, чтобы он ехал, но он сказал, что уже светает и не опасно.

Войнова уже сама понимала, что лопочет глупость. Опасно, и еще как! Как можно было поверить в иное? Неожиданно сердце сжал страх. Шкалуш отстранился и поймал за повод свою лошадь.

— Трихон! — она схватила его за руку. — Ты к нему?

— Все будет хорошо! Ни ногой за пределы части! Слышишь? Я вернусь, — парень взлетел в седло.

— Что ты знаешь? — крикнула вдогонку, но новобранец уже скрылся за воротами.

Тиса опустила руки и какое-то время не двигалась. Потом подняла раскрытую ладонь и с удивлением уставилась на плетеное цветное колечко в своей руке. Ну что за напасть! Прощаясь, она умудрилась стянуть с пальца Трихона его горский оберег! Выбежала за ворота, надеясь, что сможет еще докричаться и отдать плетенку, но поздно. Шкалуша и след простыл.

С тревогой в сердце капитанская дочь вернулась в корпус. Не находя себе места, она бродила по дому, натыкаясь на углы, сжимая кольцо Трихона в ладони. С каждой минутой становилось тяжелее на душе. Тиса сама не заметила, когда тревога успела смениться острым предчувствием скорой беды. Папочка! Единый, спаси его! Она не могла его потерять, когда лишь недавно по-настоящему обрела. А что отцу грозит опасность, она уже не сомневалась. Сейчас она бы все отдала, чтобы только оказаться с ним рядом. Девушка села на кровать у себя в комнате и тут же подскочила.

— Я могу это сделать, — прошептали губы.

Ее дар! Он позволит ей увидеть. Только как вызвать нужное видение? Она уже пыталась как-то сделать это, но у нее не вышло. Вернее, увидеть-то вышло, но не того, кого надо. И сейчас уже светает, получится ли?

Тиса легла на кровать и закрыла глаза.

— Ты знаешь. Я всегда мечтала избавиться от тебя, — произнесла она, понимая, как, должно быть, нелепо это выглядит со стороны: разговор сумасшедшей со своим даром. — Порой я даже ненавидела тебя. Прости меня за это. Но сейчас умоляю — помоги мне. Мне очень нужно увидеть отца. Очень!

Представила родное лицо. Прошла пара минут, в течение которых Тиса различала только темноту своих век и слышала учащенный стук сердца. Видение не желало появляться. Девушка сжала кулаки. «Нет», — остановила она душевную волну. Она должна успокоиться. Ради папы. Вспомнив науку шкалуша по сосредоточению, усмирила дыхание и затушила пульс.

Туман накрыл ее неожиданно. Сизые хлопья обступили, принеся с собой запах влажной земли, затем растворились.

Она обнаружила себя на дороге, за обочиной которой простиралось перекопанное поле. Густая дымка парила над землей. Вдалеке на другом конце поля у кромки лесополосы она насчитала восемь бледных пятен. «Солдаты с факелами прочесывают округу», — догадалась Тиса.

— …отступник, теперь я убежден в этом, — произнесли ее губы.

У нее получилось! Она смотрит глазами отца. Он жив!

— Капитан, гляди-ка. — Картинка резко сменилась — это отец повернул голову. Перед глазами предстал Кубач с факелом в руках. Он склонился над какой-то расстеленной на земле тряпкой. Через миг Тиса поняла, что увидела, и внутренне ужаснулась. Захотелось зажмуриться, но не получилось. Старшина потянулся и аккуратно выудил из-под формы погибшего стреломет. Слава Единому, отец отвел глаза на оружие.

— Таможенное номерное клеймо, — сказал Кубач, откинул крышку и присвистнул. — Дрот на месте. Похоже, бедняга не успел даже курок спустить.

— Климыч расстроится. Отправь к нему человека, — услышала Тиса голос отца. — Пусть опознают погибшего.

Старшина отошел к стреноженным лошадям и что-то сказал солдатику, присматривающему за животными. Тот сел в седло и вскоре скрылся в непроглядной туманной пелене.

— Отзывай людей, Кубач. Возвращаемся в часть, — Тиса взглянула туда, где тусклыми пятнами еле виднелись огоньки.

«Да, домой, скорее», — подумала она.

— А следы отступника, Лазар? — Рука с факелом опустилась, освещая землю, и девушка с изумлением уставилась на отпечаток огромной лапы в виде трилистника. Внутри следа чернела выжженная дернина, от которой струился пар.

— Я не намерен рисковать людьми. Мы сделали, что могли. Теперь это дело вэйностражи.

— Ты вызвал колдунов? — на лице Кубача читалось одобрение пополам с облегчением.

— Да. Думаю, уже через четыре дня они будут здесь, если, конечно, поторопятся.

Отец продолжал еще говорить, как вдруг ярко, будто в солнечный летний день, осветилось лицо старшины. В его глазах возникло величайшее изумление, которое через мгновение сменилось растерянностью, и наконец всепоглощающий ужас завладел зрачками мужчины. Не в силах выговорить слова, он лишь указал на что-то за спиной капитана.

Отец обернулся и на миг зажмурился от волны жара и света, затем глаза привыкли к яркости. Тиса почувствовала, как сердце падает в пропасть страха. Перед ней стояло нечто высокое, величиной в два человеческих роста, сотканное из пламени. Существо двинулось, и глаз выделил голову — ушастую, как у кошки. Длинное тело и широко расставленные как у ящерицы лапы, под которыми шипела влажная земля. Ноздри «кошки» дернулись — изнанъ втянул в себя воздух и моментально развернул огненную голову к ней. Войнова разглядела вертикальные красные щелки его глаз. Чудище с шипением раскрыло пасть, в которой клубился белый молния-язык. Рука дернулась в поисках стреломета.

— Беги, отец! — кричала беззвучно. — Беги!

Язык задрожал, разворачиваясь. Белый ослепляющий свет накрыл поляну. И Тиса рухнула в пустоту.

Тишину разорвал женский крик, спугнув с ветвей дуба неясыть. Птица перелетела на соседнюю ветку, с опаской глядя на странное людское жилище. На полу возле кровати лежала девушка. Она не слышала ни крика птицы, ни требовательного и продолжительного стука в дверь. Из носа ее по губам стекала струйка крови. В распахнутых невидящих глазах застыл ужас. Вскоре в комнату ворвались люди. Открылось окно, снова спугнув птицу. Неясыть захлестала крыльями, улетая прочь. Лучше быть подальше от беспокойного места.

Лба коснулось что-то холодное и мокрое, прошлось по щекам и губам. Затем снова переместилось на лоб. Тиса разлепила веки, и Камилла убрала мокрый носовой платок от ее лица.

— Слава богу, все в порядке, Агап Фомич. Она приходит в себя.

— Что случилось? — приподнялась на локтях.

— Лежи, рыбонька, лежи, — засуетилась женщина. Врачеватель молча протянул кухарке кружку, и та дала пригубить Тисе какой-то отвар.

— Я услышала твой крик и испугалась, — призналась она. — Пришлось попросить солдатиков дверь высадить.

Кухарка виновато указала на черный зияющий дверной проем и приставленную к стенке дверь.