Ошибки, которые мы совершили - Кристин Дуайер
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Если бы Тру сделал другой выбор, были бы мы сейчас с Эллис в Европе? Были бы мы вместе, и я бы не прятался в аэропорту и не таращился на ее фотографию, как какой-то сталкер?
Я забрал свои вещи по другую сторону контроля и нашел кресло рядом с окном, надев наушники. Асфальт уже потемнел, потому что солнце село, и я никак не мог избавиться от чувства разочарования.
У нее был выпускной, и из Олбри на нем присутствовал только Такер. Достаточно ли его для нее? Думала ли она вообще о нас? Обо мне? Может, она и вправду решила двигатьсяь дальше. Может…
У меня в руке завибрировал телефон – заблокированный номер. Сердце забилось у меня в груди быстрее, потому что я знал, кто это. Эллис!
– Алло!
Она не ответила. Единственными звуками были ее дыхание и редкие вздохи, похожи на всхлипывания при плаче.
Эллис не хотела видеть меня на своем выпускном, но она позвонила. И это заставило меня чувствовать победителем – как и в первый раз, когда она позвонила после своего отъезда в Сан-Диего.
Я провел столько ночей, слушая дыхание Эллис на другом конце провода. И каждый раз мне становилось больно, потому что она не ответила ни на один мой звонок. Но у меня имелось хотя бы это. Мы вдвоем – не говорили, но были.
Я ждал, что она что-нибудь скажет. Закричит. Поспорит. Что угодно! По громкоговорителю объявили, что скоро начнется посадка на мой рейс, и на мгновение я задумался: если бы мне предложили выбрать между самолетом в Мексику и этим телефонным неразговором с ней? Но она первой повесила трубку, и ее сдавленные всхлипывания наконец прекратились. И так даже лучше.
Потому что я выбираю Эллис. Всегда.
37
В карту на стене истона вколоты те же булавки, что и в последний раз, когда я перед ней стояла. Я надеваю платье и с грустью смотрю на них. Каждая из них – утрата приключений, о которых я мечтала. Красные, синие и зеленые планы – теперь лишь цветные головки.
Истон протягивает мне стакан воды и опускается на постель рядом со мной. Я стучу пальцем по стакану, глядя на голубую булавку в Марокко. Он целует мое обнаженное плечо – быстро и нежно.
– Я так ее и не снял, – констатирует он очевидное.
– Почему?
Я не добавляю: «Ты поехал без меня». Не добавляю: «Ты поедешь в Нью-Йоркский университет». Не добавляю: «Мне по-прежнему больно».
– Я просто… это лучше, чем…
Я понимаю это на каком-то странном уровне.
– Ты все еще хранишь дневник? – спрашиваю я.
Истон кивает и достает из ящика стола тетрадь для записей. Я почему-то не заметила его, когда искала у него в комнате колье. Раздел «Тема» заполнен моим неуклюжим почерком фиолетовыми чернилами. Внутри торчат распечатанные из интернета статьи и картинки. Они отваливаются от страниц, к которым были приклеены скотчем или клеевым карандашом.
Я открываю, прислушиваясь к скрипу корешка. Первое, что я вижу, слово «Маршрут».
«Первое июня: отъезд в Англию».
Я пробегаю пальцами по словам.
– Мы уже опаздываем, – говорит Истон у меня над плечом.
У меня сжимается горло, я подавляю сердитый ответ.
– Мы не едем.
– Почему?
– В смысле? – Я хмурюсь, готовая к ссоре. – Ты поехал без меня. Мексика есть в списке! – Я не говорю: «В нашем списке».
– Я ездил в Канкун, – он открывает страницу с Мексикой, – а ты хотела поехать в Мехико. А еще устроила дискуссию о туристических тропах и руинах Чичен-Ицы. Почему мы не можем поехать?
Я шумно выдыхаю.
– Те амо[7], – он проводит пальцами по мягкой части моего живота. – Это лучше, чем «здравствуйте» и «спасибо». Он берет у меня из рук стакан с водой и отпивает большой глоток. – Мы могли бы поехать.
Я смеюсь, но чувствую, как внутри меня начинает подниматься надежда.
– Ну конечно.
– Я серьезно, – говорит он, садясь в постели. Здесь по-прежнему пахнет нами. – Мы можем поехать.
– Истон, перестань, – и я тоже говорю серьезно. Как он смеет так надо мной шутить.
– Эллис, – он говорит это, уткнувшись мне в шею, и я борюсь с очередной дрожью. – Я отправился бы прямо сегодня, если бы ты захотела. Мы можем поехать по этому маршруту.
Я закатываю глаза и тихонько ударяю его по животу.
– Замолчи. Я ведь так хотела поехать. Это не смешно.
Он снова бросает взгляд на карту и выдыхает так, что я чувствую его дыхание.
– Раньше ты жила в Индиане и мечтала об океане. Теперь ты живешь в Сан-Диего и уже заходила в Тихий океан. Я надеюсь, что в будущем ты сможешь помочить свои ножки во всех океанах на земле.
Три вещи. Хотя сегодня даже не мой день рождения. Ногти впиваются мне в ладони.
– Ты уедешь в Нью-Йоркский университет, а я в Калифорнийский.
Он издает звук, подтверждающий мои слова, и обводит маленькие круги у меня на плече.
– У меня есть документ на предоставление отсрочки.
– У тебя… у тебя есть что?
Его лицо говорит мне, что он пытается быть терпеливым.
– Честно говоря, я не знаю, как еще тебе сказать. Я подал документы в Нью-Йоркский университет, потому что, когда я выиграл конкурс в журнале, они освободили меня от вступительного взноса, но первое, что я сделал – узнал о возможности отсрочки.
– Ты узнал о ней, – повторяю я его слова ровным тоном.
– Это то, о чем я пытался тебе сказать. Это всегда было в планах. Мы могли бы отсрочить. Я думал… – Он внимательно смотрит на карту. – Я разглядывал эту карту прошедшие два года. Очевидно, что я хочу поехать.
У меня вырывается тихий смешок.
– А когда мы…
– Мы могли бы поехать сейчас. Прямо сейчас. Закинуть вещи в сумку и… уехать.
У меня в голове мечутся мысли. Я пытаюсь найти способ сделать это возможным.
– Но твоя мама… вся твоя семья внизу.
Он отвечает мне дьявольской улыбкой.
– Нам уже есть восемнадцать. Это наше лето! Наше последнее настоящее лето, прежде чем мы поступим в колледж. И мы мечтали об этом годами.
Я начинаю думать о тех шагах, что надо предпринять, чтобы прямо сейчас уехать с Истоном. Собрать вещи, взять паспорт, купить билет, поехать в аэропорт. Их удивительно мало.
– Все деньги, что мы накопили, у меня. Плюс деньги, подаренные на выпускной.
Я читаю маршрут.
– Мы сильно отстали.
Он пожимает плечами:
– Я все равно не хотел ехать туда,
