Ценностный подход - Юлия Келлер
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
На проходную я иду улицей. Тут почти не пахнет смазочно-охлаждающей жидкостью, и в придачу ко всему ветер продувает одежду насквозь, что после недавней погони за сдачей, от которой было невыносимо жарко, так приятно.
«Всё? – спрашивает меня на проходной сотрудница службы охраны, когда я подаю ей вещи на осмотр. – Как успехи?»
«Вполне неплохо», – сдержанно отвечаю я ей.
Она улыбается, ведь завтра ей будет, о чем поговорить с подругами по работе. Даже моего малоинформативного ответа им хватит для того, чтобы сделать вывод о том, что сектор А в этом месяце справился лучше всех, и в течение всего одного-двух часов новость разойдется по самым отдаленным уголкам завода. Так здесь всё устроено.
Смотрю на часы – 23:15. В случае чего, успеваю на метро. Идти одной до него мне совсем не хочется, но выйдя на улицу, я не обнаруживаю там никого, ни одной живой души. У меня вырывается легкий смешок: очень изящный способ прекратить отношения, ничего не скажешь. Несколько минут я стою возле крыльца, растерянная и подавленная. Проносится куча мыслей, начиная от анализа последнего нашего с Владленом разговора и заканчивая тем, какими способами можно было бы завтра ему сделать так же неприятно, как сегодня он сделал мне.
Наконец, начинаю двигаться по направлению к метро. Все-таки воздух великолепен, не зря я так люблю вечера с их искусственным освещением, успокаивающим и освобождающим. Чудесное время суток, когда окружающие предметы надежно спрятаны от того, чтобы узнавать их несовершенства. Возможно, так и с людьми – ближе к ночи они часто кажутся нам идеальными. Не так заметны их морщинки на лице, не так явно они раздражаются – сказывается скопленная за день усталость. В общем, они расслаблены и спокойны, и способны нравиться сильнее. Но утро всё портит.
Замечаю, что со мной поравнялся автомобиль терракотового цвета, взглянув на опознавательные знаки которого, я понимаю, что это BMW. До настоящего момента никогда его не видела. Я абсолютно уверена, потому что такой прелестный автомобиль непременно сохранился бы в моей памяти. Несмотря на то что я одна иду по дороге ночью, а рядом на одной скорости со мной едет какая-то машина, мне совсем не страшно. Ну, то есть, конечно, едва заметное чувство тревоги посещает меня, но не столь отчетливое, какое можно было бы ожидать от главной паникерши этого города.
Ближнее ко мне боковое стекло медленно опускается, и моему взору предстает остроносый профиль Онорина.
«Ксения!» – вопит он радостно, словно мы с ним не виделись по меньшей мере вечность. Нас разделяет больше двадцати метров, но я и так чувствую запах алкоголя. Видимо, в гости к Назарову он сегодня наведывался не раз.
«Ксения, давай мы тебя подвезем!»
Кирилл Витальевич уже наполовину вылез из окошка, и я едва могу сдерживать себя от смеха, глядя на то, как он, веселый и довольный, уговаривает меня. Качаю головой из стороны в сторону, желая, чтобы меня убеждали дальше.
«Я же тебя сегодня чуть не убил, – заявляет Онорин, – позволь мне искупить свою вину!»
Тут за плечо его хватает Фарберовская рука. Новый начальник резко и даже грубо тянет своего коллегу обратно в салон автомобиля со словами:
«Да успокойся ты уже!»
Фарберу, наверное, тоже стоило выпить, чтобы у него серьезности немножко поубавилось. Сейчас он, похоже, думает, что Онорину стоит искупать свою вину самостоятельно, а не прибегать для этой цели к чужим услугам в качестве водителя. На месте нашего начальника я бы давно перестала плестись вдоль обочины и поехала на нормальной скорости, несмотря на протесты сидящего рядом пьяного Онорина. Но все происходит не так. Фарбер резко тормозит и выходит из машины. На его лице я замечаю бесконечную усталость.
«Мы так и до утра не доедем», – прогнозирует он, хватая меня за запястье и таща за собой до авто.
«Эээй!» – возмущенно кричу я, но на мои протесты не обращают внимание.
Онорин ликует, даже хлопает в ладоши, пока меня буквально протаскивают мимо его открытого окошка.
«Это что похищение?» – интересуюсь я, хотя и не совсем осознаю, к чему задала подобный вопрос, на который знаю ответ.
Усадив меня на заднее сидение, Фарбер отвечает прежде, чем закрыть дверцу:
«Очень маловероятно».
Мне остается только усмехнуться и откинуться на спинку. Со всеми этими событиями мне уже не так обидно, что Владлен меня не встретил.
Глава пять
«Он дождется, что я убью его», – обещает Давид вполне обыденным тоном.
Наверное, многие братья произносят такие слова, когда узнают, что их сестру обидел молодой человек, но, готова поспорить, что мой выглядит убедительнее остальных, так как в руках у него мощнейшая мультикалиберная «Accuracy International», из которой он целится во что-то, по очертанию напоминающее бутылку из-под шампанского. Она – если, конечно, это она и есть – находится на таком расстоянии, что кажется лишь расплывающейся точкой в пространстве.
«Где ты, кстати, взял эту дорогущую игрушку?» – спрашиваю я не без некоторой зависти.
Мне самой страсть как хочется подержать в руках что-то такое же легендарное, но для оружия подобного сорта я, по мнению Давида, слишком неловкая.
«Один кент заказал из Новосибирска. Завтра прилетит за ней, так что решил вот опробовать. А у тебя осталось время для того, чтобы решить, что твоему драгоценному Владленчику пришла пора отправиться к праотцам».
Давид нажимает на курок. Раздается характерный звук разбитого стекла, означающий, что пуля достигла цели.
«Ничего он не драгоценный, – бормочу я, – и вообще негоже из такой винтовки по бутылкам стрелять…»
Поняв, как именно можно трактовать сказанное, резко замолкаю, но Давид уже развернулся и смотрит на меня с лукавой улыбочкой.
«Так я о том же и говорю, сестричка. По бутылкам нельзя, значит… короче, ты согласна, да? По рукам?»
Вместо ответа я закатываю глаза и корчу недовольную гримасу. Давид медленно убирает винтовку, не дав мне даже подержать её в руках.
Мне было лет шестнадцать, когда Давид стал увлекаться огнестрельным оружием. Он тогда учился на втором курсе университета, и как раз поступил на военную кафедру. Там-то первый раз и взял в руки автомат, и с тех пор ружья и винтовки составляют главный интерес его жизни. Говорить о них мой брат может днями и ночами, недаром оружейный магазин, который семья открыла недавно, пользуется бешеной популярностью. Вот даже из Новосибирска поступают заказы.
Владлен не звонит мне уже четвертый день, и я чувствую себя странно. Это первый раз с начала наших отношений, когда мы не общаемся столь длительное время. Естественно, сама я тоже не проявляю инициативу. Даже редко думала о нём эти дни. На работе я была слишком занята отчетами и беседами с Валерией, у которой недавно произошло несчастье в семье, а на выходные вот приехала к брату в загородный домик.
После того как Давид оставляет винтовку дома, поставив её в свою огромную пирамиду к остальному оружию, мы идем с ним гулять по лесу. Проходим знакомым нам с детства путем мимо других домов, совсем не похожих на наш. Какие-то выглядят как рыбацкие хижины из соломы или непрочного дерева. Ясно, что хозяева или вовсе не бывают в них, или приезжают пару раз в месяц, чтобы вначале посадить, а затем собрать урожай. Другие дома, наоборот, напоминают дворцы – в таком не побрезговал бы, наверное, жить и какой-нибудь член императорской семьи. Мимо одного из таких архитектурных шедевров мы проходим каждый раз по пути к Волге. В будке на территории здесь обычно дремлет собака, такая огромная и ужасно породистая. Едва заслышав чьи-то шаги, животное пробуждается и обдает окружающее пространство невероятно громким лаем.
«Ой, да заткнись ты уже!», – произносит Давид строгим тоном, и собака, гавкнув ещё пару раз для приличия, удаляется обратно в конуру.
«Она уже тебя по голосу узнает», – замечаю я, когда мы поднимаемся по лестнице.
«Пора бы уже и нюх в дело пустить, – ворчит брат, – глупое животное».
Преодолев все ступени лестницы, мы оказываемся на мосту, перекинутому через наш огромный овраг и ведущему в дубовую рощу. Дойдя до середины, останавливаемся, чтобы насладиться видом. Давид ничего не говорит, молчу и я. Он наверняка думает о своих любимых винтовках и антикварных ружьях, отметивших двухвековой юбилей. В его коллекции чего только не сыщешь! Я не против, что сейчас, когда мы идем вместе, и я держу его под руку, мой брат думает о чем-то стороннем, ведь в такие моменты он действительно счастлив.
Хорошо, что сегодня не так уж жарко. Солнце заслонено огромной тучей, из-за которой все вокруг имеет сероватый оттенок. Воздух наполнен предвкушением дождя, что особенно ясно ощущается, когда мы шагаем мимо широких дубов, листва на которых пожелтела лишь по краям, но по большей части осталась зеленой. Когда смотришь на крону этих великанов снизу вверх, кажется, что они упираются макушками в самое небо. И эта оптическая иллюзия не становится менее прекрасной от осознания того, что на самом деле все не так.
