Под знаком кометы - Юлия Викторовна Маркова

– Т-с-с-с, Ольга, – шепнул Одинцов, – ваш дядя Берти хочет что-то сказать.

– Все это хорошо, – сказал король Эдуард, – но что по поводу присоединения новых членов к Брестским соглашениям скажет Франция, представители которой отсутствуют за этим столом? Не думаю, что в Париже дадут добро на то, чтобы Германия избежала мести на прошлую франко-прусскую войну.

– Когда мы с тобой, дорогой дядюшка устраивали Брестские соглашения, то меньше всего думали о мести, и больше всего – о сохранении мира в Европе, – с ехидством произнесла Ольга. – Голос Франции в этом вопросе сугубо совещательный, потому что это мы, Россия и Британия, гарантировали любителям лягушачьих лапок спасение от германского нашествия, а не наоборот. И это условие остается в силе, пока Франция участвует в Брестских соглашениях – Германия на нее не нападет. Наш совместный пакет в Брестском альянсе контрольный, а потому как мы с тобой сейчас решим, так и будет. Французы при этом могут выходить из альянса, а могут оставаться. Мне от этого ни холодно, ни жарко, у меня к их политикам другие вопросы.

Сэр Эдвард Грей, британский министр иностранных дел, честный джентльмен и серая посредственность, выслушав это яростную апологию владычицы Третьего Рима, зябко поежился и с надеждой посмотрел на своего короля, ожидая от него не менее яростной ответной филиппики. Но тот как бы даже не заметил этих надежд.

– Ты, Хельга, имеешь в виду акцию французской военной разведки по подготовке убийства нашего милейшего хозяина, австро-венгерского императора Франца Фердинанда? – спросил Эдуард Седьмой.

– Именно так, дядя Берти, – подтвердила русская императрица, – хоть в тот момент наш друг Франц Фердинанд еще не носил на своей голове короны, это ничуть не извиняет людей, заплативших за его смерть. Но еще более меня бесит та цель, которую эти политиканы планировали достичь своей мерзкой акцией. Убив одного человека, они планировали развязать общеевропейскую войну, в которой должно было сражаться не менее десяти миллионов человек, и как минимум один миллион должен был погибнуть ради их мелкого интереса возвращения в состав Франции Эльзаса и Лотарингии. За один только замысел подобного безобразия его авторов после дотошного расследования и справедливого суда следует колесовать, четвертовать и без всякой пощады сажать на плохо отесанный кол.

– Не могу с тобой не согласиться, Хельга, – кивнул британский король, – у нас в Британии тоже есть мерзавцы, пытавшиеся манипулировать своим королем. И мировой военный пожар они могли разжечь ничуть не хуже своих французских коллег. Ну да тебе об этом тоже известно. Но сейчас меня интересует совсем другой вопрос. Австро-Венгерская империя, желающая присоединиться к Брестским соглашениям, имеет множество территориальных споров с твоими друзьями по Балканскому союзу, что само по себе чревато началом военного конфликта. Не зря же ты в настоящий момент собрала в Сербии почти половину той армии, которая совсем недавно с легкостью разгромила турок. Не получится ли так, что мы втянем потенциальный конфликт прямо в сердце нашего миролюбивого союза?

– Нет, дядя Берти, – ответила Ольга, – не получится. Мы с коллегой Францем Фердинандом уже успели провести скоротечные сербо-российско-австрийские переговоры, результатом которых стало соглашение о национально-территориальном размежевании. Что написано пером, то не вырубишь топором.

– Да, так и есть… – Франц Фердинанд похлопал рукой по малоприметному кожаному бювару. – Мы обо всем договорились и подписали документы.

– Босния и Герцеговина? – с интересом спросил король Эдуард.

– Да, Босния и Герцеговина, – подтвердил австро-венгерский император. – Поскольку положения Берлинского трактата были признаны ничтожными, по причине категорического неисполнения его условий турецкой стороной, то и наши права на эту территорию превратились в фикцию. Вернуть эти территории Османской империи сейчас невозможно, поскольку та просто исчезла с карты мира, и в то же время среди ее победителей ни Российская империя, ни Болгарское царство не претендуют на Боснию и Герцеговину даже в малейшей степени…

– Все хорватское должно стать хорватским, а все сербское сербским, – веско сказала императрица Ольга. – При этом права сербов на хорватской территории и хорват на сербской должны быть защищены в равной степени. Dixi! Мы перекраиваем границы и подписываем соглашения таким образом, чтобы они максимально соответствовали этому принципу.

– Насколько я помню, – сказал кайзер Вильгельм, – часть земель, населенных сербами имеется и в составе Венгерского королевства, а не только Хорватии или Боснии и Герцеговины. Неужели в Будапеште спокойно отнесутся к тому, что часть их исконных территорий будет отторгнута в пользу соседнего государства, и не поднимут по этому поводу какого-нибудь мятежа?

– Сербские земли в составе Венгрии – далеко не исконные, – стараясь быть спокойным, заговорил Франц Фердинанд. – В начале восемнадцатого века Австрия отвоевала эти территории у турок силой оружия и организовала на них пограничную провинцию Темешварский Банат, управляемую напрямую из Вены. Впоследствии в середине восемнадцатого века к этой провинции добавились другие пограничные земли, названные Воеводством Сербским. Несмотря на то, что эта провинция была ликвидирована в 1860 году с передачей земель в состав Венгерского королевства, титул воеводы Сербского остался за австрийским императором, то есть за мной. Аз есмь высший суверен над теми землями, а венгры, если захотят поднять мятеж и на этот раз, жестоко о том пожалеют.

– Да, совершенно верно, – подтвердила императрица, – и поэтому, помимо соглашения о безопасности колоний, мы предлагаем дополнить Брестские соглашения документом о поддержании внутренней безопасности, чтобы ни один член нашего альянса не только не поддерживал разжигание смут и мятежей у своих соседей, но и всячески способствовал их умиротворению. Стандарты приличной социальной политики известны всем присутствующим, так что надеюсь, мы сможем избежать ситуации, при которой люди начинают бунтовать от банального голода и бытовых неустройств. И еще: решив сербскую проблему, мы не должны забывать о других подобных случаях. Дядя Берти, не смотрите на меня с таким изумленным видом – я имею в виду как раз вашу Ирландию. Или вы перестанете считать ирландцев людьми второго сорта, своего рода белыми неграми, называя их «грязные пэдди», или дело для вашей Империи закончится печально.

– Да, отец, – подтвердила принцесса Виктория, – это и в самом деле так. Чем больше мы унижаем ирландцев, тем сильнее сжимается пружина их гнева, которая однажды еще ударит нас со страшной силой.

– Дочь моя, – ответил британский король, – уже много раз лучшие политики Соединенного королевства пытались исправить это положение дел, но их предложения ни разу не проходили через Парламент. Увы, и я тоже тут почти ничего не могу поделать,