Площадь - Чхе Ин Хун
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Стремление не допускать ошибок даже похвально, когда возникает от незнания собственной натуры. В этом случае человек от него отказывается, запутавшись в сетях собственных недостатков. Но если это стремление возникает как недобрый вызов Богу, тогда страдающая от одиночества душа, помаявшись и не добившись ничего, просто возвращается в прежнее состояние. В таком случае люди, подобно ему не имеющие сил понять смысл мира и бытия, обращаются к мысли о том, что и у других жизнь несчастливая, и, завернув свою душу в обертку под названием «добродетель», они меняют ее на любовь к ближнему, которую завещал Бог.
От подобных мыслей всепоглощающее одиночество сгущалось, как облако над головой, и когда он искал отдохновения от него в забытье, похожем на короткий сон, то ощущение подушки ему давало окно его комнаты, прорубленное в скате крыши.
Он услышал звук чьих-то легких шагов. Тренькнул звонок, и в комнату вошла Еньми. Ее внешний вид слегка озадачил Менджюна. На ней было пурпурное вечернее платье европейского покроя. Обнаженные тонкие матовые руки напоминали молодые и крепкие платановые побеги.
— Ну ты как? Мы ждем тебя…
Голос ее звучал как у капризного ребенка, не принимающего никаких возражений.
— Зачем? Что там делать?
— Как «что делать»? Будет очень весело. Танцы, интересные разговоры… Мало ли что… Да еще сегодня пришли такие красавицы — с ума сойти!
— Мое присутствие не так уж и обязательно.
Еньми, против обыкновения, на этот раз не хватала его за рукав, пытаясь поднять с места. Поправив бретельку платья, она задумчиво подошла к окну и, подперев одной рукой подбородок, замерла. Глядя на ее необычное поведение, Менджюн иронически спросил:
— Что это с тобой сегодня?
Никакого ответа. Что случилось? Такая Еньми ему совершенно незнакома. Это не ее роль, но и в ней девушка выглядела естественно.
— Менджюн…
— Что?
— Что ты потом собираешься делать?
— Трудный вопрос…
— И все-таки…
— Честное слово, не знаю. Если у тебя есть хорошая идея — подскажи. Обещаю, что сделаю, как ты скажешь.
— Честно?
— Ну конечно.
— Надо подумать… Чем бы заняться? А? Ты случайно не знаешь?
— Это ты у меня спрашиваешь?
Оба громко рассмеялись. И в этот момент она взяла его за руку и повела к двери. Менджюн безмолвно пошел следом. Спускаясь по лестнице, она иногда слегка касалась своим лицом его плеча и напевала, переступая, словно в танце, со ступеньки на ступеньку.
Когда они вошли, танцы были в разгаре. Придвинув длинный диван вплотную к стене, молодежь парами кружилась под зеленым абажуром. Тихо звучал блюз. Еньми повернулась лицом к Менджюну и положила руку ему на плечо. Он был плохой танцор, но сейчас, повинуясь ей, легко стал кружиться в такт музыке. Теплая энергия, исходившая из ее ладони, постепенно наполняла его тревогой. Он изо всех сил старался соблюдать дистанцию между своим и ее телом и успокоиться. Подобный способ убить время подходил для Еньми. Другого ни она, ни ее компания себе не представляли. В комнате было человек пятнадцать.
— О чем ты думаешь, когда танцуешь? И без того у тебя неважно получается…
— А?
Музыка кончилась. Все, как по команде, стали с шумом расходиться по углам. Еньми, оторвавшись от Менджюна, куда-то исчезла. Он подошел к софе, присел, вынул сигарету. Ему показалось, что табачный дым сегодня как-то неприятно горчит. Поудобнее усевшись, закрыл глаза. «Почаще закрывай глаза. Это приближает к Богу». Он не помнил, где вычитал эту фразу. Приблизиться к Богу? Для чего?
— Менджюн, посмотри, какую красавицу я привела.
Менджюн открыл глаза и увидел Еньми с какой-то девушкой под руку. Та была действительно красива, хотя и несколько худа. Особенно хороши были ее ясные глаза. От слов Еньми она слегка порозовела, но и смущение было привлекательно.
— Все условлено, действуй, — шепнула Еньми Менджюну и, почти насильно усадив подругу рядом с ним, упорхнула. Повисло неловкое молчание. Чтобы прервать его, он решил начать разговор:
— Вы что, с Еньми одноклассницы?
— Да, кончали вместе среднюю школу. А теперь вот учимся в разных институтах.
— Вы где учитесь?
— В институте N.
Он хотел было спросить, на каком факультете, но потом раздумал. Посчитал неприличным излишнее любопытство. В это время опять зазвучала музыка.
— Потанцуем?
На лице девушки промелькнула тень нерешительности. С минуту она колебалась, но затем все-таки встала. Она танцевала лучше Еньми.
— Где вы живете? Вы вообще откуда родом?
— Из Инчхона.
— А здесь живете в общежитии? Вы уж извините меня за такое любопытство.
— Нет, ничего. Живу действительно в общежитии.
— …
— А вас не интересует, где находится мое общежитие?
Он засмеялся. Она определенно отличалась от Еньми.
Который час? Он проснулся от шума дождевой воды, стекающей по водосточной трубе. Звук был точно далекий рокот приближающегося всемирного потопа. Косые струи дождя с рычанием разбивались о землю. Приподняв голову, он попытался рассмотреть, что показывают часы, тикавшие у изголовья, но не смог. Они были старые, с несветящимся циферблатом.
Надо бы зажечь свет, но не хочется вставать. Да и не обязательно знать точное время. Он немного полежал в темноте с открытыми глазами. Хуже нет — проснуться среди ночи. Так хочется еще хоть немного поспать. Вакуум в голове вдруг стал наполняться звуками ревущего ливня. Они вливались в его сознание, постепенно распространяясь по всему телу, точно метастазы. Ему стало трудно дышать, и он, как утопающий, судорожно дыша, рывком сел. На миг в голове просветлело. И почти одновременно прекратился дождь. Ему показалось, что он уже довольно долго находится в таком состоянии. На самом деле это было лишь мгновение. Хотел встать и зажечь свет, но в следующую минуту подумал: «Зачем среди ночи свет?» А если попробовать почитать? Вряд ли получится. И уснуть опять, очевидно, не удастся. Может, окунуться в мир грез?
