Неизбежная могила (ЛП) - Гэлбрейт Роберт

Пропустив обычное обсуждение референдума по Брекситу, он остановился на пятой странице, на которой была большая фотография Шарлотты с Лэндоном Дормером, оба держали бокалы с шампанским и смеялись. Подпись сообщала, что Шарлотта и ее парень присутствовали на благотворительном ужине по сбору средств в фонд Дормера. Статья, приведенная ниже, намекала на возможную помолвку.

Страйк рассматривал это фото гораздо дольше, чем фотографию Бижу. Шарлотта была одета в длинное облегающее золотистое платье и выглядела совершенно беззаботно, тонкая рука лежала на плече Дормера, длинные черные волосы уложены волнами. Соврала ли она, что больна раком, или просто храбрится? Он внимательно посмотрел на Дормера, который выглядел невозмутимо. Страйк все еще рассматривал фотографию, когда голос над ним произнес:

— Че как, Бунзен?

— Штырь, — сказал Страйк, отбросил газету на соседний стол и протянул руку, которую Штырь пожал, прежде чем сесть.

С тех пор как Страйк видел его в последний раз, Штырь отрастил бороду, которая скрывала большую часть глубокого шрама на лице, который придавал его выражению насмешливый вид. На нем были плохо сидящие джинсы и мешковатая серая толстовка. Татуировки покрывали его запястья, костяшки пальцев и шею.

— Ты болеешь? — спросил он у Страйка.

— Нет, а что?

— Ты похудел.

— Я на диете.

— А, ну да, — сказал Штырь, теперь быстро щелкая пальцами — этот нервный тик был у него с тех пор, как Страйк его знал.

— Хочешь чего-нибудь? — сказал Страйк.

— Да, я бы выпил кофе, — сказал Штырь. После того как кофе был заказан, Штырь спросил:

— А что ты хочешь от Рини?

— Ты знаешь его лично?

— Я знаю, кто он такой, — ответил Штырь, чьи обширные познания в области организованной преступности в Лондоне могли бы посрамить всю полицию. — Раньше он работал на Винсента. Мне рассказывали, за что его посадили. Глупые пиздюки чуть не убили того букмекера.

— А ты случайно не знаешь, где он сейчас?

— Да, в тюрьме Бедфорд. У меня там сейчас пара приятелей, как водится.

— Я надеялся, что ты это скажешь. У Рини есть информация, которая может помочь в одном из наших расследований, но он не хочет сотрудничать.

Штырь, казалось, не удивился тому, какой оборот принял разговор. Официантка поставила перед Штырем кофе. Страйк поблагодарил ее, так как его собеседник, похоже, не собирался этого делать, затем подождал, пока она отойдет, и спросил:

— Сколько?

— Не, услуга за мой счет. Ты помог мне с Энджел.

— Твое здоровье, Штырь. Спасибо.

— Это все?

— Да, но я хотел бы узнать твое мнение еще кое о чем.

— Тогда я хочу чего-нибудь съесть, — сказал Штырь, беспокойно оглядываясь по сторонам. — Подожди меня.

— Вот меню, — сказал Страйк, подвигая к Штырю карточку. Он давно знал, как его друг обычно добивается своего: требует, потом угрожает, независимо от того, возможно ли выполнить его просьбу. Штырь отмахнулся от меню.

— Хочу сэндвич с беконом.

Сделав заказ, Штырь снова повернулся к Страйку.

— Что еще?

— В прошлом году в Каннинг-Тауне произошла перестрелка. Парень по имени Кевин Пёрбрайт был убит выстрелом в голову из той же модели пистолета, которая использовалась в двух предыдущих перестрелках, связанных с наркотиками. Полиция нашла в его квартире наркотики и наличные. По их версии, он связался с местным дилером, но лично я думаю, что они работают по шаблону, отталкиваясь от того, какой пистолет был использован.

— Погибший парень вырос в церкви, — продолжал Страйк. — Сомневаюсь, что он знал, где достать наркотики, не говоря уже о том, чтобы начать торговать ими в таких количествах, чтобы подмять под себя местных наркобаронов. Я хотел узнать твое мнение — с профессиональной точки зрения.

— Что за пистолет?

— «Беретта 9000».

— Распространенная пушка, — сказал Штырь, пожав плечами.

— Это твои угодья, Каннинг-Таун. Ты что-нибудь слышал о молодом парне, которого застрелили в его квартире?

Принесли сэндвич Штыря. Страйк еще раз поблагодарил официантку, но Штырь не подал виду, а откусил большой кусок сэндвича и сказал:

— Не-а.

Страйк прекрасно понимал, что если нападение на Пёрбрайта было делом рук подельников Штыря, тот вряд ли признается. С другой стороны, он ожидал ответной агрессии, если бы ему показалось, что Страйк лезет в дела соратников, а этого не произошло.

— Значит, ты думаешь…?

— Подстава, не иначе, — сказал Штырь, продолжая жевать. — Уверен, что это не какая-нибудь продажная свинья?

Страйк, привыкший к склонности Штыря приписывать половину правонарушений в Лондоне коррумпированной полиции, сказал:

— Не вижу причин, по которым полиция желала бы смерти именно этому парню.

— Может, у него было что-то на копа, а? Моя тетя до сих пор считает, что в Дуэйна стрелял коп.

Страйк вспомнил двоюродного брата Штыря, Дуэйна, который, как и Пёрбрайт, был застрелен, а его убийца так и не был пойман. Несомненно, тете Штыря было легче всего свалить еще одну смерть на полицию, учитывая, что ее второй сын погиб во время побега от копов. По крайней мере, половина большой семьи Штыря в той или иной степени была вовлечена в преступную деятельность. Поскольку Дуэйн состоял в банде с тринадцати лет, Страйк считал, что есть много людей, которые могли бы разделаться с ним с большей вероятностью, чем полиция, но он был достаточно тактичен, чтобы не высказывать этого мнения.

— Люди, на которых Пёрбрайт собирал материалы, определенно не были полицейскими.

Страйк пытался убедить себя, что не хочет сэндвич с беконом, такой же, как поедал Штырь. Пахло очень вкусно.

— Рини боится свиней, — сказал Страйк. — Животных, я имею в виду.

— Да? — сказал Штырь, слегка заинтересовавшись. — Не думаю, что нам удастся провезти свинью в Бедфорд, Бунзен.

Пока Страйк смеялся, его мобильный снова зазвонил, и он увидел номер Люси.

— Привет, Люси, как дела?

— Стик, Тед записался на прием к терапевту на этой неделе в пятницу.

— Окей, я буду там.

— Правда? — сказала Люси, и он услышал в голосе недоумение, что в кои-то веки он не сказал, что проверит свой ежедневник, и не стал раздражаться, что его просят назначить дату.

— Да, я же сказал, я приду. Во сколько?

— В десять.

— Хорошо, я приеду туда в четверг, — сказал Страйк, — позвоню Теду и скажу, что поеду с ним.

— Это так мило с твоей стороны, Стик.

— Брось, — сказал Страйк, которого совесть продолжала мучить после недавних откровений Люси. — Это меньшее, что я могу сделать. Слушай, я сейчас занят. Я позвоню тебе позже, хорошо?

— Да, конечно.

Люси отключилась.

— Все в порядке? — спросил Штырь.

— Да, — сказал Страйк, убирая телефон в карман. — Ну, возможно, у моего дяди деменция, я не знаю. У брата моей мамы, — добавил он.

— Да? — сказал Штырь. — Мне жаль это слышать. Чертова сука, деменция. Мой старик тоже страдал от нее.

— Не знал этого, — сказал Страйк.

— Да, — сказал Штырь. — На ранней стадии. Когда я видел его в последний раз, он понятия не имел, кто я такой. А, впрочем, у него было так много детей, что он едва мог вспомнить, кто я, даже когда он не был дряхлым, старый похотливый ублюдок. А почему у тебя нет детей? — спросил Штырь, как будто эта мысль только что пришла ему в голову.

— Я их не хочу, — сказал Страйк.

— Ты не хочешь детей? — спросил Штырь, его тон наводил на мысль, что это было похоже на нежелание дышать.

— Нет, — сказал Страйк.

— Ты жалкий ублюдок, — сказал Штырь, с недоверием глядя на Страйка. — Дети — вот из-за чего все это. Черт возьми, посмотри на свою маму. Вы трое были для нее всем.

— Да, — автоматически ответил Страйк. — Ты прав.

— Ты бы видел Алиссу, когда Энджел заболела. Это чертова любовь, чувак.

— Да… ну, передай ей мои самые лучшие пожелания, окей? И Энджел.

Страйк поднялся на ноги со счетом в руке.

— Спасибо, Штырь. Мне нужно идти. Работы много.