Троя. Герои Троянской войны - Ирина Измайлова

Как бы там ни было, в одном Моа был прав — лихорадка только что отпустила Ахилла, он пролежал много дней, был измучен и слаб, к тому же пронзенная стрелой нога только-только начала заживать. Долгое путешествие через Ливийскую пустыню и вправду может быть для него сейчас слишком тяжелым. Он это понимал, но его сводили с ума мысли о жене и ребенке, о брате…

— А отчего ваш оазис носит такое странное название? — помолчав, молодой человек решил заговорить о другом. — Расскажи мне про Великого Ящера, Моа! Египтянин, который указал нам дорогу к вашей земле, говорил, что в окружающей оазис пустыне обитает какое-то чудовище… Кто это такой?

— Тише! — Моа даже привстал и в испуге посмотрел по сторонам. — Лучше не говорить о нем громко. Не говори ничего…

Дни шли за днями, и Ахилл чувствовал, что силы понемногу возвращаются к нему. Он стал подолгу упражняться в беге и прыжках, метании копья, стараясь как можно скорее вернуть своему телу прежнюю мощь и гибкость. Раны и болезнь изнурили его, но он был уверен, что быстро сумеет стать прежним. Только скудная пища оазиса мешала ему окрепнуть.

Туареги подолгу с любопытством смотрели на его занятия. Особенно их изумлял и восхищал «бой с тенью», которым герой владел в совершенстве и занимался азартно и подолгу. Мужчины, женщины, дети, сгрудившись между пальмами вокруг поляны, где Ахилл обычно занимался, восхищенно смотрели, как могучий великан дерется с невидимым, но судя по его движениям, грозным противником. Возможно, они верили, что он и в самом деле сокрушает невидимых злобных духов?.. Кроме того, они просто вопили от восторга, когда он подкидывал и ловил огромные камни, которых не сдвинул бы с места взрослый мужчина, или метал гигантское копье, внушавшее им некий суеверный ужас.

Авлона тоже любила смотреть на занятия Ахилла. Иногда он полушутя становился с нею в пару, и они, вооружившись палками, упражнялись в сражении на мечах.

В хижинку, где они жили, редко кто-то заходил. Ахилл нравился туземцам, но все же они его побаивались. Вождь обычно сам приглашал его к себе, а остальные, хоть чуть-чуть говорившие по-египетски, (таких было в племени человек пятнадцать), предпочитали говорить с героем во время его прогулок по небольшому плато или после столь восхищавших их всех упражнений. Вечера они коротали вдвоем, в который раз обсуждая путь в Мемфис и без конца повторяя друг другу, что их родные живы.

Огонь в очажке доедал сухие пальмовые листья и кусочки коры, опадал и угасал, и никто не добавлял в него дров — ночи здесь были теплые, и очаг служил лишь для приготовления пищи. Было очень тихо. Только неподалеку в зарослях верещала древесная лягушка.

Вдруг где-то, как показалось Ахиллу и Авлоне, совсем близко, раздался глухой хриплый рев, перешедший в визг. Тут же он стал втрое, вчетверо, вдесятеро громче — ревело сразу несколько глоток, и в этом реве слышался невыразимый ужас.

Ахилл вскочил, и его рука сама рванулась к лежащему вдоль стены копью.

— Что это такое?

— Это верблюды орут, — ответила Авлона, тоже вскакивая на ноги. — Они чего-то испугались.

— Где это? — крикнул герой. — Где?

Девочка кинулась плашмя на землю и быстро приложила к ней ухо.

— На краю плато, вон в той стороне, — она махнула рукой вправо. — Они мечутся взад и вперед. И еще… Кто-то скачет огромными скачками… Кто-то очень-очень большой и тяжелый.

— Сатиры рогатые! — воскликнул Ахилл. — Да пусть у меня уши залезут на затылок, если это не здешнее пугало, этот их ящер, будь он проклят! Огня, Авлона! Быстро!

На всякий случай герой заготовил и держал хижине несколько примитивных факелов, использовав прямые пальмовые ветви, концы которых обмотал верблюжьей шерстью и пропитал шерсть жиром, вытопленным из тушек сусликов, пойманных маленькой амазонкой. Едва он крикнул «Огня!», девочка схватила два таких факела и мигом сунула их в очаг. Головки факелов запылали, и Ахилл, схватив один из них в левую руку, а правой сжав свой «пелионский ясень», ринулся вон из хижины. Авлона последовала за ним, хотя ей было и не догнать героя.

Миновав заросли колючих кустарников, они уже почти добежали до края плато, когда им навстречу с ревом вынеслись шесть или семь верблюдов. Хрипя от ужаса, могучие животные промчались мимо людей и скрылись в темноте.

Ахилл побежал еще быстрее и вдруг резко остановился.

Он был уже почти у самого края плато. И в свете факела и взошедшей в это время ущербленной луны увидал еще одного верблюда. Сперва ему показалось, что огромный зверь провалился в какую-то яму или трещину — видна была лишь голова с вытаращенными глазами и раскрытой пастью и скрюченные передние ноги. Но затем герой увидел громадное темное пятно на земле.

Он подошел ближе и увидел, что это был не целый верблюд, а лишь голова, шея и две передние ноги, соединенные с шеей клочьями шкуры. Все остальное было отделено, оторвано, или вернее откушено, и исчезло. Широкий кровавый след шел к краю плато, к почти неприступным в этом месте скалам.

— Вот скотина! — прошептал ошеломленный Ахилл, выше поднимая факел. — Ну и тварь!.. Где ты, Авлона?

— Я здесь! — девочка уже стояла возле него и смотрела на останки верблюда, стараясь не показать охватившей ее дрожи. — Чтобы так откусить, нужна пасть локтей в пятнадцать…

— Нет, — покачал головой Ахилл. — Он не перекусил верблюда, хотя сперва и я так подумал. Он разом перегрыз ему хребет возле самой шеи и одновременно, должно быть, располосовал бока когтями, а после рванул и отодрал тушу от головы и ног… Но пасть, действительно, немаленькая — локтей шесть будет, и какую же силищу надо иметь, чтобы в несколько рывков разорвать такое здоровенное тело! Но неужели он от меня ушел? Если он поскакал вниз, по скалам, его не догнать, ночью там скорее свернешь себе шею, чем спустишься. Впрочем, быть может, эта тварь вернется. Держись ближе ко мне, Авлона.

— Зачем ему возвращаться, если он ушел с добычей? — возразила девочка. — Смотри, вот его следы. Он прыгает на задних ногах, как лягушка. А вот здесь встал с опорой на передние. У-у-у — он очень большой! И не убирает когти.

Говоря так, маленькая амазонка все же невольно подошла почти вплотную к Ахиллу. Между тем, герой огляделся и прислушался. Издали доносился лишь утробный рев верблюдов. Ни звука человеческого голоса — люди, должно быть, обмерли от страха и затаились.

— Идем! — проговорил Ахилл, опуская копье, которое все это время держал поднятым для удара. — В любом случае, этот проглот сегодня уже не явится.

Глава 10

С этого времени два-три дня подряд Ахилл ходил заниматься своими упражнениями именно к тому самому краю плато, где они нашли останки верблюда. Передняя часть бедного горбача исчезла уже на другой день, но утащило ли ее загадочное чудовище из пустыни либо прибрали к рукам туареги, гости оазиса так и не поняли — Ахилл решил не спрашивать ни о чем Моа, коль скоро старый вождь испытывал такой ужас при одном упоминании о ящере. Разговаривать об этом с остальными было и вовсе бессмысленно: все эти дни жители оазиса прятались по своим хижинам, боясь даже днем удаляться от поселка, и, наверное, умерли бы со страху, если бы их стали расспрашивать.