Хрупкое заклинание - Эллисон Сафт
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Платье, однако, получилось невероятно изысканным. Идеально черная ткань в солнечном свете переливалась магией – каждый стежок золотился. Этот наряд – самая сложная и амбициозная вещь, которую она когда-либо создавала, ужасная и настоящая. Глядя на него, Нив замирала от тоски.
Она хотела, чтобы Роза полюбила это платье.
Она хотела, чтобы Роза его возненавидела.
Самая нелепая и невозможная из ее фантазий: Роза посчитает ансамбль настолько отвратительным, что отменит свадьбу, Кит освободится и от нее, и от Розы, а Кастилия сможет жить дальше, не таща за собой труп Авалэнда. Но Нив поняла, что это еще не все. Ее эгоистичные желания гораздо глубже, чем она могла представить. Нив хотела, чтобы Кит почувствовал все то, что он запер в себе, когда поведет Розу к алтарю. Она страстно желала, чтобы он вспомнил ее.
Резкий стук в дверь сообщил о посетителе. Она никого не ждала, но, возможно, Роза заглянула на очередную примерку. Ужас сковал ее. Нив не знала, как встретить принцессу. Правда о том, что Нив успела узнать, написана у нее на лице, как это было всегда. А Роза благодаря своей наблюдательности все поймет. И к чему это приведет? Когда она узнает, как тщательно Джек все спланировал, как собирался использовать ее и ее семью…
Стук раздался снова, на этот раз более настойчиво. В замке со зловещим звуком повернулся ключ. Нив вскочила со своего места и распахнула дверь.
– Инфанта Роза, я…
Но там никого не было – только пыль, вяло клубящаяся в густых столбах света. Казалось, мир спит, а воздух окрашен в туманно-розовый цвет позднего полудня. Нив моргнула. Должно быть, ей показалось. Она, похоже, достигла наконец своего предела и обезумела. Но ведь кто-то же отпер дверь, за которой она была заперта? А у ее ног лежало письмо с ее именем, красиво начертанным на конверте. Почерк Лавлейс, вернее Синклера.
Холодный гнев заглушил ее смятение. Как он посмел написать ей после всех неприятностей, которые причинил? Что за игру он затеял? Нив была готова разорвать письмо в клочья и выбросить на ветер. Но любопытство взяло верх. Девушка открыла письмо:
«Я не стану тратить твое время и испытывать твою добрую волю, начав с извинений. Я очень сожалею. Я не могу выразить, как сильно сожалею. Если ты готова позволить мне унижаться лично, мое приглашение, сделанное несколько недель назад, остается в силе. На улице тебя ждет карета, и она отвезет тебя в мой особняк. Я знаю, что у тебя нет причин желать меня видеть, но, возможно, плохая компания предпочтительнее, чем ее отсутствие. Хандра тебе не идет, Нив. Страшно подумать, что ты там делаешь в одиночестве.
Г.С.»
Либо он недооценил ее ум, либо переоценил ее способность к прощению, если ожидал, что она попадет в такую очевидную ловушку! И все же, что он мог сделать ей теперь? Чем больше она перечитывала письмо, тем меньше подвоха находила. Послание было удивительно искренним, без обычного жеманства и лишь с едва заметным намеком на нахальство. И если уж на то пошло, Синклер прав: все, что угодно, лишь бы не мучиться в этой душной комнате.
Но что делать? Она не могла выскользнуть из дворца незамеченной. Ничто в этой комнате не могло ей помочь, кроме…
Точно!
Нив стащила вуаль с вешалки и быстро закрепила ее в волосах. Под тонкой тканью показался мир неясным и туманным, как сон. Смутные воспоминания и чувства проносились в голове, как дым, но замысловатое черное кружево полностью скрывало ее черты. Да, подойдет! Нив на целую голову ниже Розы, но даже если кто-то и заметит, то уж точно не станет мешать принцессе заниматься своими делами. По крайней мере, Нив на это надеялась. Она не была уверена в своей способности хоть сколько-нибудь убедительно изобразить Розу.
Вздохнув, Нив выскользнула в коридор. За пределами ее комнаты царил полный хаос: все готовились к свадебному балу. По коридорам сновали камердинеры приехавших лордов и наемные работники. Лакеи несли багаж и платья, фигуры, вырезанные изо льда и сахара, ящики с продуктами – копченое мясо и сардины на льду, помидоры, капусту и картофель – и столько цветочных композиций, сколько не вместит ни один ботанический сад. Лепестки цветов устилали пол, как снег, а их благоухание наполняло воздух. От ароматов свечей из пчелиного воска и серебряной полировки у девушки пошла кругом голова.
Нив пробиралась сквозь толпу, волоча за собой ярды ткани, и не могла сдержать головокружительной ухмылки. Никто не осмеливался взглянуть на нее более чем на мгновение. Скрываться, будучи принцессой, легко. Парадная дверь всего в десяти шагах, потом в пяти, потом…
– Инфанта Роза? – позвала София.
Нив напряглась и медленно повернулась к ней лицом. Холодная строгая красота принцессы, как всегда, пробирала Нив до костей. София стояла совершенно неподвижно в суете вокруг нее. Ее платье снежно-белого цвета практически сливалось с мраморным полом. Изящные руки она тревожно сцепила перед собой, а фиолетовые тени под глазами стали еще более яркими, чем бледность ее кожи. Казалось, она совсем не спала.
Вид ее, такой хрупкой и изможденной, вызывал у Нив скорее чувство вины, чем страх. Она не могла поверить, что оказалась настолько глупа и взбалмошна, что предположила самое худшее: будто попытки молодой женщины спастись от одиночества – признаки какого-то злого умысла. Некая часть ее души жаждала упасть на колени перед принцессой и попросить прощения. Ее разумная часть хотела сбежать от пристального взгляда серебристых глаз. Они пытались разглядеть друг друга сквозь пелену вуали.
– Приношу свои искренние извинения за то, что не поприветствовала вас раньше, – продолжала София. – Никто не сообщил мне о вашем прибытии.
Боги, что же теперь? Она искала хоть какую-то идею, как изящно уйти от этого разговора. Нив откашлялась и самым бесстрастным голосом, на какой только была способна, ответила:
– Я не хотела вас беспокоить, поскольку мой визит краток.
На лице Софии появилось недоуменное выражение, но она кивнула, твердо решив оставаться вежливой.
– Вы больны, ваше высочество? Вы говорите будто в нос.
