Воины Новороссии. Подвиги народных героев - Михаил Иванович Федоров
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Еще бы, после такой встрепки и бессонной ночи лететь…
Понимал, что услышал версию летчика о случившемся, но то, что показуха шла во вред делу, этим удивить никого не могли.
— И еще Ан-26 при заходе на посадку… — майор вспомнил последнюю сирийскую утрату.
— Вы после первой командировки летали в Сирию…
— Да. После первой командировки, через шесть месяцев была вторая. В 2017 году два раза. Два месяца дома, потом месяц отпуск и — снова в командировку. А так восемь поездок…. На границе с Турцией боевиков долбили, на границе с Ливаном. Вылетов много. Применяли все. Спутниковые бомбы — они прямо в точку попадали. Прилетишь, все генералы жмут руку: «Сынок, коли дырку!» (Для ордена. — Примеч. авт.) И ничего.
— Как ничего?
— Вот на границе с Турцией лагерь боевиков. Я лечу, за мной два истребителя, прикрывают нас. Работаем. Прилетели. Тишина. Через два дня прибегают: «Надо реляцию на награду». Истребители (летчики) пишут реляцию. Мы тоже выдали данные, отдали полковнику. Тот: «Не так». Сам напишет реляцию. Напечатал приказ, несут к командирам… Через два дня идем, истребители на чемоданах сидят. «Вы куда?» — «В Кремль на награждение». Без нас. А нам новая задача. Летим: двадцать километров летели и все молча. Бомбы отбросали и назад. Все молча…
— Радости мало.
— Через неделю. Новая интересная задача. Отработали. Нам снова: «Колите дырки!» Снова истребителям награда, а про нас забыли. Ко мне подошли: «Метеошник (сотрудник метеослужбы) едет с Дейр эз-Зор, пусть у тебя переночует в кимбе». Я: «Конечно». Посидели. Он: «Еду за орденом. Будут вручать». С мечами. «За заслуги перед Отечеством». У него еще две медали. Он спрашивает: «Ты же летчик, у тебя, наверно, десять наград?» Я: «У меня ни одной». И так у нас сплошь в полку…
Я понял: нет боевой награды.
Мне стало горько. Сам, работая в системе МВД, знал, как разные сотрудники вписывали себя в приказы о награждении, не пропускали документы на награждение отличившихся или просто вычеркивали их из наградных листов.
Но, к чести майора Сергея, он из-за неблагодарности не переставал служить России.
4. Сирия по сравнению с Украиной — детский сад
— А как на Украине?
Майор Сергей:
— 23 февраля 2022 года нам сказали: всем быть готовыми. Посмотрели обращение президента. Стало много понятно. Вот звонок: на работу. И 24 начали работать.
— Я помню, как ровно в шесть утра 24 февраля 2022 года загудели самолеты на аэродроме Балтимор. Он от меня в трех километрах. И этот гул не прекращался неделями, разве что становясь то реже, то чаще.
— Первые дни работали истребители: уничтожали ПВО противника. Мой первый полет ночью: высота 150–200 метров. Летишь. Только перелетели границу с Украиной, штурман: «Теперь ты международный террорист».
— Конечно, это была шутка: все понимали, что остановить киевскую власть можно было только силой.
Майор:
— Шли четверкой. Впереди меня летят. Несешься, не знаешь, зацепишь ли какую-нибудь ЛЭП, нет. Вот подошли к цели. Взрывы. Огонь взметнулся в небо. И ты входишь в это облако. Отбомбился, прилетаем. Показали свое видео командиру, как влетали в разрывы, тот молчит… С того времени жили на работе. Каждый день, каждую ночь вылеты. Четыре летчика, четыре штурмана. Первый самолет улетел. Потом второй… Один за другим. Ты отлетал, в тебя стреляли, в комнате отдыха вырубаешься, дверь открывается, начштаба: «Вас на КП». Тебя, не тебя. Все дергались от щелчка двери. Если тебя, на КП получил задачу и на вылет. Сначала прикрывали истребители, а у них специальные ракеты и сразу поражали ПВО. И мы летали, не боялись. А как ракеты закончились, пришлось менять тактику. Вот под Харьковом наши работали и должны были уничтожить телевышку. Шли десять самолетов. По-над деревьями. В одном зам. командира полка подполковник Криштоп, штурман капитан Норин. А их ждали, за ними следили. И — сбили. Норин погиб, а Криштопа в плен взяли. Но он не сломался. Мы бы и дальше Харьков бомбили, но поговаривают, хохлы сказали: «Криштопа расстреляем», и прекратили. Криштоп не сломался. Рассказывают те, кто был в плену и сидел в камере. Хохлы издевались. Пистолет положили в камере и говорят: «В нем один патрон. Чтобы до утра кто-нибудь из вас застрелился, иначе мы застрелим сами». А в камере молодые лейтенанты, капитаны. Один из пленных, ветеранистых, утром взял пистолет, поднес к виску, щелк, а выстрела нет. Они боек спилили… Что только не вытворяли. А я говорю: «Вам паяльник, понимаете, вставят, вы что…»
Я подумал: подполковник мог сказать вовсе не то, что хотели от него. Потом в Интернете прочитал, что Криштоп был сбит 6 марта 2022 года, а 24 февраля и 3 марта тоже совершил вылеты, в первом случае на колонну бронетехники ВСУ сбросил три тонны фугасных бомб, а во втором — атаковал вэсэушников под Изюмом. Молодец, дал им!
И еще видел фото человека с гематомами на лбу и кровью на губах. И понял, что радость, которую испытывали вэсэушники от сбития самолета, оборачивалась против них. У меня только усиливалась переходящая в ненависть неприязнь к тем подонкам, которые измывались над пленными и хотели представить нашего летчика в неприглядном виде.
Майор:
— Вот Виталика и Руслана (он фамилии по понятным соображениям не называл) сбили. За 140 километров работали, за Изюмом. И в них попали: одна ракета в движок, потом вторая… Они катапультировались, приземлились. А между ними болото. И не соединишься. А уже за ними неслись хохлы. И Виталик с Русланом разбежались. Виталик побежал вдоль леса. Прошел километров 10–15, увидел автомобиль. Чей? Наши? Не наши? А у Виталика есть черты азиата. Там спецназовцы. Они раздели его: «Кто?» Он сказал: такой-то и такой-то, сбили. Они связались, выяснили и: «О, браток…» Еще бы, выжил!!! А Руслан, он приземлился и позвоночник повредил. Он бежать, а ноги не бегут. Решил идти в Изюм. А Изюм наш был. Уколол обезболивающее. Шел. Впереди дорога. А темно. Думает: дорогу перебегу. Только дорогу переходить, ему: «Стой! Кто идет? — «А ты кто?» Видит, у них тепловизоры. И: «Русские мы». А он не знает: кто его останавливает, свои не свои. Ему: «Посветите себя». Руслан гранату, чеку вытаскивает. И к ним. Его к командиру. Он: «Летчик, сбили». У него сразу: «Чего нужно?» — «Пить дать…» Его напоили. Тут
