Иллюзия греха - Александра Маринина

Но открывать дискуссию директор почему-то не захотел.

Библиотека была огромной и какой-то бестолковой. Первым делом Настя удостоверилась в том, что перевод книги Дюруа здесь действительно есть, но лежит он не в хранилище, а в читальном зале.

— Этот перевод часто спрашивают, — пояснила Ниночка, работница библиотеки, взявшая шефство над новенькой, — поэтому мы его на дом не выдаем, у нас же всего один экземпляр.

Для того чтобы получить книгу в читальном зале, надо было предъявить удостоверение сотрудника института, и не просто предъявить, а оставить библиотекарю.

— А как же те, кто пользуется вашими библиотечными фондами по ходатайству из сторонних организаций? — поинтересовалась Настя.

— Они приносят нам письмо, мы заводим на этого человека формуляр и даем ему книги под залог паспорта.

— И что, все, кто берет книги в читальном зале, в этом же зале их и читают?

— Ой, что ты, — махнула рукой Нина, — в читалке сидят только пришлые. Сотрудники берут книги и уносят к себе в кабинеты. А некоторые и домой ухитряются утаскивать. Придут с утра пораньше, весь дефицит соберут и уходят домой. А вечером приносят. А то и дня через два.

— Разве им удостоверение не нужно?

— А зачем оно им? Вахтер и так всех пропускает. Другое дело, что без удостоверения тебе нигде ничего не дадут, ни в одну лабораторию на приборы не пустят, но если человеку, допустим, три дня лабораторная база не нужна, то он на все три дня книги из читалки забирает. Боремся с этим, боремся, а все без толку.

— Можно, я на выдаче в читальном зале поработаю? — попросила Настя.

— Да ради Бога, — тут же согласилась Нина. — Ты в читалке будешь, а я на абонементе. Если что — спрашивай, не стесняйся. И вот еще что. Я уж сразу с тобой опытом поделюсь. Я когда первое время в читалке работала, очень хотелось каждую книгу как можно быстрее найти. Носилась между стеллажами, старалась сразу запомнить, где что стоит, уставала страшно. Мне казалось, научные работники — люди такие серьезные, будут ценить, если их обслуживать быстро. Ничего подобного. Они и не замечают, сколько времени ты им книжку несешь — полминуты или полчаса. Стоят и байки травят друг с другом. Или присаживаются вон за тот стол и подшивки газет листают. Так что ты не надрывайся и ноги до мозолей не стаптывай, поняла? Подождут, не переломятся. У них время тоже казенное, как и у нас с тобой. Кстати, а ты про перевод Дюруа почему спросила?

— Интересно стало, — неопределенно ответила Настя. — Я когда-то всерьез математикой занималась, помню, что нам учитель очень советовал найти эту книгу. Говорил, что в ней самые сложные вещи изложены просто и понятно. Но мы тогда так и не смогли ее найти. Теперь вот вспомнила, потому и спросила.

— Ты математикой занималась? — удивилась Нина. — А потом что же? Бросила?

— Да не сложилось как-то. В институт провалилась, занималась всякой ерундой, потом замуж вышла.

— И дети есть?

— Нет, детей нет пока.

— Ну ничего, — подбодрила ее Нина, — какие твои годы, родишь еще.

— Конечно, — согласилась Настя.

Это был тот нечастый случай, когда ее внешность сыграла ей на руку. Худощавая, тонкая, с длинными светлыми волосами, стянутыми на затылке в «конский хвост», без грамма косметики на бледном невзрачном личике, Настя всегда выглядела моложе своих лет. В этом месяце ей исполнилось тридцать шесть, но больше двадцати пяти — двадцати семи ей никто не давал. Знала бы Ниночка, сколько на самом деле ей лет, вряд ли она была бы столь оптимистична в своих прогнозах относительно будущих Настиных детей. И потом, когда тебе двадцать семь и ты рассказываешь о том, как провалилась в институт, а потом вышла замуж, тебе верят и не спрашивают, чем ты вообще в этой жизни занималась. А когда тебе тридцать шесть, разговор уже совсем другой. Тут нужна четкая легенда по меньшей мере лет на пятнадцать. Где была, что делала, кем работала. И хотя Настя Каменская своего возраста никогда не стеснялась и не скрывала его, но сейчас вынуждена была признать, что иногда быть (читай — казаться) молодой намного выгоднее и удобнее.

Первый день работы в библиотеке прошел незаметно и как-то суматошно. Настя мило улыбалась, выдавала книги и журналы, коротко и приветливо отвечала на замечания типа «А у нас новая сотрудница» или «Девушка, вы меня запомните, я всегда беру эту книгу, никому ее не давайте». Перевод Дюруа пока никто не спрашивал. Ближе к вечеру Настя ощутила некоторое беспокойство. Предполагалось, что ночью она тоже должна быть здесь, ведь вариант кражи все-таки не исключен, хотя и весьма маловероятен. К счастью, абонемент работал только до пяти часов, а читальный зал — до шести, поэтому веселая Ниночка умчалась по своим делам, наказав Насте все закрыть и опечатать, а ключи сдать на вахту. Ключи Настя, конечно, сдала, потому что директор по ее просьбе нашел дубликаты, которыми она и воспользовалась, чтобы запереться в библиотеке изнутри и терпеливо ждать, что придет раньше: вор или рассвет.

Ночь прошла спокойно, никакие посторонние звуки ее не потревожили и даже удалось поспать, устроившись на составленных в ряд стульях, а утром, когда загромыхала ведрами уборщица, Настя очень удачно с ней разминулась и сделала вид, что пришла на работу пораньше.

Второй день прошел так же бестолково, хотя работалось ей намного легче, потому что она уже успела запомнить, где какие книги и журналы стоят и в каком порядке. В обеденный перерыв она сбегала в ближайший магазин за йогуртами и сыром, хотя без привычной, выпиваемой каждые два часа чашки кофе ей было трудновато, да и спала она явно мало. Электрический чайник здесь был, и растворимым кофе Настя предусмотрительно запаслась, но выпить его все никак не удавалось. К концу рабочего дня глаза у нее стали закрываться, и Настя испугалась, что ночью вырубится намертво и все проспит. Она посмотрела на часы и подошла к телефону.

— Мне нужна твоя помощь, — сказала она Ире Терехиной. — Ты можешь не ходить сегодня на работу в ресторан?

— Как же? — растерялась Ира. — Совсем не ходить?

— Совсем.

— Я не знаю... Мне надо сбегать, предупредить. Я за все время ни одного дня не пропустила. А что надо?

— Надо, чтобы ты провела ночь вместе со мной в одном месте. Ирочка, я без тебя не справлюсь. Честное слово.

— Всю ночь? До самого утра?

— Да, часов до семи. Или даже до шести.

— Ой, а как же улицы? Ладно, улицы я могу убрать и в шесть, это не поздно. Я сейчас сбегаю в «Глорию», предупрежу, что приду убираться утром, насчет ключей договорюсь. Куда ехать?

Настя объяснила, где находится институт и как пройти в библиотеку.

— Постарайся приехать до семи часов. После семи сюда никто уже не приходит, все в основном выходят. Успеешь?

— Успею. Я мигом. Она действительно успела. Была только половина седьмого, когда Ира Терехина появилась в читальном зале института.

— Ну вот, осматривайся, осваивайся, — сказала ей Настя, — нам с тобой тут ночь коротать.

— А зачем я вам нужна?

— Боюсь уснуть, — честно призналась Настя. — Я прошлую ночь тут одна торчала, поспала совсем чуть-чуть, а без сна я не могу.

— Это правильно, что вы меня позвали, — деловито кивнула Ира. — Я могу без сна сколько угодно обходиться, хоть неделю. И нормально себя чувствую. Не устаю даже.

Они навели порядок в читалке, расставили по местам книги и журналы, Настя отнесла на вахту ключи, сделала вид, что уходит, и по второй лестнице снова поднялась на третий этаж, где располагалась библиотека.

— Когда вы найдете Наташу? — спросила Ира.

Они уже вскипятили воду, Настя сделала наконец себе кофе, Ире заварила чай.

— Я не знаю, не хочу тебя обманывать. Но мы делаем все, чтобы найти ее как можно быстрее. Видишь, твоя сестра подала нам знак, но я не уверена, что правильно его поняла. Мы с тобой будем сидеть здесь и ждать, что придет некий человек за одной книгой. Этот человек должен привести нас к Наташе. Если у нас это не получится, тогда не знаю, как быть дальше. Но ты не отчаивайся, Иришка, мы будем бороться за твою сестренку до конца. Она — необыкновенная девочка, выдающаяся девочка, если сумела сделать то, что сделала. И я очень надеюсь, что даже если в этот раз у нас ничего не выйдет, она все равно что-нибудь придумает, чтобы дать нам знать, где она и как ее найти. Ты можешь гордиться своей сестрой.

— Правда? Вы честно так думаете?

— Абсолютно. Ты и собой можешь гордиться. Не каждая девушка в состоянии вынести такой груз, какой несешь ты. Ира, мне надо очень серьезно поговорить с тобой. Времени у нас много, торопиться некуда, и я подумала, что, наверное, лучше мы поговорим с тобой сейчас и здесь, чем потом, наспех и в официальной обстановке.

Глаза у Иры стали испуганными, кровь отлила от лица, и от этого прыщи сделались ярче и заметнее. Слишком много плохих новостей свалилось на нее за последние недели, и от серьезного разговора с сотрудницей уголовного розыска она ничего хорошего уже не ждала.