Иллюзия греха - Александра Маринина

Через несколько минут он вернулся.

— А куда она делась? Она же стояла на полке, я все время ее видел. А теперь нету. Ты ее переставляла?

— Да... То есть нет... Я ее подарила.

— Ася, что с тобой? — озабоченно спросил муж. — Ты плохо себя чувствуешь?

— Да нет, нормально.

— Ты хоть понимаешь, что говоришь? Зачем ты просишь меня принести из комнаты книгу, которую ты уже кому-то подарила? И вообще, кому ты могла подарить Гольдмана? Кому он нужен?

Она встряхнула головой, пытаясь избавиться от оцепенения.

— Лешик, ты не понял. Я действительно подарила книгу Гольдмана одной девушке, которая усиленно занимается математикой. А теперь мне эта книга понадобилась, и срочно. Ты можешь достать ее?

— Насколько срочно?

— Очень срочно. Считай, что у меня пожар.

— Асенька, я все понимаю, но уже половина двенадцатого. Гольдман есть у меня в Жуковском. Ты хочешь, чтобы я сейчас оделся, сел в машину и поехал за ней?

— Хочу. Извини, Лешенька, я знаю, что веду себя отвратительно и любой другой муж давно бы уже погнал меня поганой метлой со всеми моими примочками и ночными пожарами. Но другого мужа у меня не могло быть, я могла выйти замуж только за тебя и больше ни за кого. Ты понимаешь?

Алексей Чистяков понимал. Он слишком давно и хорошо знал свою жену и точно так же знал, что, когда речь идет о чьей-то жизни, Настя не останавливается ни перед чем. Ее не интересуют ни приличия, ни удобства, как свои, так и чужие, ее не останавливают позднее время и выходные дни, болезни, занятость и прочие препоны. Они просто перестают для нее существовать. Потому что для его жены Анастасии Каменской не было и нет ничего дороже и важнее человеческой жизни, независимо от того, идет ли речь о крупном политике и известном актере или о никому не нужной девочке-калеке. Да, у его жены был тяжелый характер, строптивый, обидчивый, независимый и резкий, но он любил ее всю целиком вместе с этим ужасным характером, патологической ленью ко всему, что связано с домашним хозяйством, вместе с преданностью своей работе и нежеланием мириться с тем, что одни люди могут по собственному капризу отнимать жизнь у других людей. У Насти действительно не могло быть никакого другого мужа, кроме Чистякова, потому что никакой другой мужчина не вытерпел бы этого очаровательного комплекса личностных особенностей. Он тяжело вздохнул и начал одеваться. К его удивлению, Настя тоже скинула халат и принялась натягивать джинсы и майку.

— Ты куда собралась?

— С тобой поеду.

— Зачем? Ложись спать. Тебе же утром на работу.

— Леш, я не могу не поехать. Мы с тобой неделю не виделись, хоть поговорим по дороге.

— Понятно, — усмехнулся Алексей, — твоя деликатность не знает границ. Скажи уж честно, что умираешь от нетерпения заглянуть в книгу. Непонятно только, что ты там хочешь вычитать полезного для своих таинственных трупов.

— Мне и самой непонятно, — призналась Настя, заправляя майку в джинсы. — Поехали скорей.

По пустым ночным улицам дорога в Жуковский заняла не очень много времени. Родители Алексея были на даче, так что поздним приездом они никого не побеспокоили. Леша быстро нашел книгу, и Настя буквально выхватила ее из рук мужа.

— У тебя фонарик есть? — спросила она.

— Какой фонарик?

— Обыкновенный, карманный.

— Найду, если надо. А надо?

— Найди, пожалуйста.

Леша скептически посмотрел на нее.

— Собралась в машине читать? Сумасшедшая фанатичка. До Москвы не потерпишь?

— Не могу. Шило в одном месте.

— Да, старушка, шило — это серьезно. С шилом не поспоришь. На, держи свой фонарик, поехали домой.

Наутро Настя примчалась на работу, когда еще не было восьми часов. Она очень надеялась, что начальник будет на месте. Гордеев действительно сидел в своем кабинете, разбираясь с бумагами.

— Виктор Алексеевич, я, кажется, нашла. Это очень сложно, но я почти на сто процентов уверена, что нашла. И если я права, то Наташа Терехина — не обыкновенная девочка, не рядовая. Волохов не солгал.

ГЛАВА 18

Все монографии, учебники, пособия, задачники и прочая литература, на которую имелись указания в книге Гольдмана «Задачи и теоремы из анализа», были выписаны на отдельные карточки. Стопка получилась внушительная. Настя уже давно математикой не занималась, поэтому пришлось прибегнуть к помощи Алексея.

— Отбери, пожалуйста, из этой стопки карточки, на которых выписаны популярные учебники.

— Что ты подразумеваешь под популярностью? — уточнил Леша.

— Я имею в виду те книги, которые есть в любой библиотеке или которые можно свободно купить.

— Ясно.

Минут через двадцать стопка уменьшилась наполовину.

— Дальше что?

— Теперь давай смотреть, что осталось, — вздохнула Настя. — Мне нужно из этой кучки выбрать самую редкую книгу. Такую, которую можно достать в двух-трех местах, не больше.

— Тогда надо выбирать старые издания, — посоветовал Леша. — Книги по математике обычно не переиздаются, особенно те, которые написаны в сороковых-пятидесятых годах. Но и таких книг в «Задачах и теоремах из анализа» оказалось немало. Какую из них имела в виду Наташа Терехина? Вероятно, она точно знает, что одна из этих книг действительно очень редкая, но какая именно? И потом, откуда она может это знать? Она же в больнице лежала, а не в библиотеках работала. Значит, это должна быть книга, о распространенности которой можно судить по одним только выходным данным.

Настя разложила перед собой карточки и стала внимательно изучать их. Автор... Название... Издательство... Год издания... Нет, ничего, ни малейшего намека. А это что такое?

— Леш, что такое ВЦП?

— Всесоюзный центр переводов. Была такая организация в советское время.

— Разве они что-нибудь издавали?

— Нет, они переводили. В основном по заказам учреждений и организаций.

— И куда потом эти переводы девались?

— Уходили к заказчику. Но в одном ты права, в центре переводов материалы оформляли по типу изданий. Печатали на машинке, поскольку компьютеров тогда еще у них не было, делали несколько ксерокопий, листы сшивали и закатывали в специальную фирменную обложку. Погоди, я тебе сейчас покажу, у меня, кажется, есть где-то такой перевод.

Алексей ушел в комнату и через несколько минут вернулся с переводом.

— Вот так они выглядели.

Настя пролистала материал и заглянула на последнюю страницу. Да, так и есть, Лешка не ошибся, на последней странице внизу отпечатаны выходные данные — дата, номер заказа, тираж. И тираж-то крошечный, пять экземпляров всего. Пожалуй, название работы, рядом с которым стоят буквы ВЦП, это как раз то, что надо. А во всей книге Гольдмана есть только одна работа, помеченная заветными буквами. Дюруа, «Логические основы современного анализа». Вот ее и надо искать. На то, чтобы поднять архивы организации, которая когдато называлась Всесоюзным центром переводов, понадобилась уйма времени. Настя нервничала, боялась опоздать, но ускорить события было не в ее власти. Наконец она получила бумажку, на которой было написано: «Дюруа Ж. — Ф., Логические основы современного анализа. Франц. яз. Заказчик: Академия наук СССР. Заказ получен 12.05.1967, выполнен 26.09.1967. Объем оригинала 26,5 п. л., объем перевода 27,3 п. л. Отпечатано 5 экз.: 2 экз. — в адрес заказчика, 1 экз. — ГБЛ, 1 экз. — МГУ, 1 экз. — ВЦП».

Стало быть, из пяти имеющихся в природе экземпляров перевода доступными могут оказаться в основном три. В Ленинку просто так не пускают, нужно иметь документ. Документ, конечно, можно оформить, но на это уйдет время, и если по просьбе Наташи перевод будут искать в Москве, то вряд ли займутся оформлением пропуска. Стало быть, Ленинку пока отбрасываем. В архиве ВЦП тоже искать не будут, во-первых, это очень сложно, во-вторых, нужно еще догадаться, что перевод там имеется. Остаются два экземпляра в каком-то институте Академии наук и один экземпляр в МГУ, в библиотеке физико-математического факультета. Уже легче.

Еще два дня ушло на то, чтобы выяснить, в каком институте Академии наук находится перевод. К Настиному ужасу оказалось, что таких институтов все-таки два. А она так надеялась, что оба экземпляра осели в одной библиотеке! Выходило, что придется «перекрывать» одновременно три точки — два института и университет. Беда была еще и в том, что все три библиотеки были открыты для широкого доступа научных работников и студентов, в зданиях не было пропускного режима, стало быть, проникновение в эти точки ни у кого затруднений не вызывало. Посланца Наташи Терехиной нужно было караулить во всех трех местах.

Получить книгу в этих библиотеках можно было только по читательскому билету. Оформить же билет мог либо сотрудник данного института, либо сотрудник любого другого учреждения, имеющий на руках ходатайство своего руководства с визами соответствующих руководителей того института, в чьем ведении находится библиотека. Получить такое ходатайство, не имея отношения к научным учреждениям, было довольно сложно. Поэтому ожидалось, что человек, явившийся за переводом, будет действовать по-другому. Вариант первый: перевод можно украсть. Вариант второй: попросить кого-нибудь из студентов или научных сотрудников взять перевод на свой читательский билет. Небезвозмездно, разумеется.