Монах Ордена феникса - Александр Васильевич Новиков

– Дождь кончился, раздевайтесь.

– Я не против, конечно, но время не подходящее, – хмыкнул Гнилое Пузо.

– Одежду надо сушить, дубина, – рыкнула Лилия. Она совершенно не стесняясь разделась до гола, повесила свои вещи на палку, накрыла волка своим плащом, залезла под плащ к Альфонсо.

– Куда ж ты лезешь то?

– Успокойся, нужен ты мне. Просто так быстрее согреемся и меньше вероятности заболеть.

Нет лучшего источника тепла, чем голое человеческое тело, и замечания Лилии были более чем резонны. Но все равно, не слишком ли сильно она к нему прижалась? С другой стороны, голый Гнилое Пузо тоже прижался не хило.

– Ой, нет, похоже, это был все таки ложный крыжовник, – встрепенулась вдруг Лилия, выбралась из под плаща, экстренно натянула на себя клубящуюся паром одежду и скрылась в хлюпающем мраке.

Солнце слепило даже сквозь закрытые веки, едва только оно вылезло из-за деревьев, согревало лицо и душу. Альфонсо открыл глаза и оказался в ярком, залитом красноватым светом мире, где черные, мрачные деревья становились убежищем от дурных мыслей, увядающая трава – мягким ковром, синее, кристально чистое небо – гарантом прекрасного будущего. Невозможно поверить в то, насколько лучше становится настроение в зависимости от того, снизойдет ли Агафенон зажечь свой фонарь и явить людям тепло, или Сарамон затянет его, спрячет кашей унылых, серых облаков.

Даже впившиеся во все участки кожи ветки, служащие кроватью, не испортили настроение, даже утреннее пение ведьмы, которая, уже поднялась и ковырялась в зарослях травы в поисках съестного.

– Нет, черт возьми, только не это! – заорал Гнилое Пузо на весь Лес. Штаны, которые он повесил сушиться, как это сделали и все остальные, ночью слетели с ветки в костер и сгорели, оставив, на память, только поясок. Прыгающий вокруг костра в чудом сохранившихся подштанниках Гнилое Пузо, рвал на себе волосы, проклинал Богов, сыгравших такую злую шутку, но сделать ничего не мог.

–Кто должен был следить за костром? – грозно спросил Альфонсо. Настроение его моментально ухудшилось: смех-смехом, но без штанов поход дальше был невозможен, и, самое поганое это то, что среди массы благородных причин прекратить поход, как то болезни, хищники, плохая погода, отравление, это будет самый смехотворный повод из всех возможных. Черт, да в подштанниках Гнилое Пузо даже обратно не дойдет.

– Что ты за дубина? – орал Альфонсо, – ты должен был в это время следить за костром, какого рожна ты улегся спать, придурок? Как ты теперь без штанов по Лесу пойдешь?

– Ты же ходил, – огрызнулся Гнилое Пузо. Он был зол, он был оскорблен, но сказать ему в оправдание было нечего: он и вправду заснул почти сразу, как только принял вахту. И не важно, что все вымотались настолько, что не спать было не возможно, не важно, что все остальные тоже проспали свою вахту, потому что Гнилое Пузо их не разбудил. Причины не важны, важно следствие, а следствие таково: Гнилое Пузо пойдет через Лес в одних подштанниках, и замерзнет через пол дня пути. Впрочем, он уже трясся, очень хорошо ощущая температуру воздуха через тонкую ткань.

– Это было летом!! – взорвался Альфонсо и сжал кулаки, – это было в безумном бреду и я шел двести метров до домика, черт тебя дери!!

Тупое Рыло скривился в очередной раз при упоминании черта в его же собственной обители, но ему хватило чувства самосохранения не влезать в разговор и не злить Альфонсо еще больше, чтобы еще и получить под горячую руку. А вот Лилия, с ее чисто женским мозгом, краев не видела совершенно, и моментально встряла:

– Вот вы ходоки, я конечно, поражаюсь…

– Заткнись, дура!!! – это был просто звуковой вихрь, оглушивший бедную ведьму и откинувший ее на шаг назад. Песико грозно зарычал, но, увидев глаза Альфонсо, тоже как то скис.

Альфонсо тяжело дышал, собираясь с мыслями, которые собираться не хотели.

– На пустом месте, черти вас разорви, на пустом месте проблему создали, – грыз он слова. А потом, вдруг, посмотрел на Лилию таким взглядом, от которого ей стало не по себе:

– Ведьма, отдай тупице свое платье.

– Нет! Не дам! Оно мое, он его растянет, испачкает, в костре сожжет…

– Платье!! И заглохни, псина!!

Утренний Лес застыл в тишине, и в ней, сквозь слезы, но беспрекословно, смотрела бедная женщина, как трещит по швам ее красивенькая обновочка на крупном мужском теле.

– Я в этом ходить не буду, – заявил Гнилое Пузо.

– Тогда иди голый. Лишних штанов у нас нет.

Сжимая зубы, надевал Гнилое Пузо платье, сверху надел свою куртку, попробовал пройтись. Платье сильно жало на попе, немного – в талии и опасно порвалось в плечах. Руки в рукава поместились кое –как.

– Что может быть унизительнее, – проскрипел Гнилое Пузо.

– А что, тебе идет, – сказала Лилия, и вдруг ее сорвало: она смеялась, как безумная, катаясь по накиданным веткам и задыхаясь от смеха, иногда захлебываясь, даже. Это напомнило Альфонсо ту ночь, когда он смеялся от голоса Черных птиц, и у него заболел живот.

– Ладно, дровосечиха, – сказало он Гнилому Пузу как можно строже, чтобы не расхохотаться самому, и протянул топорик, – нужно поскорее продираться через кусты, и ты руби первый, а мы пока погреем завтрак.

– Ничего, Пузико, – утешила Лилия несчастного Гнилое Пузо, – здесь зайцев очень много, мы тебе, потом, заячьи штаны сошьем.

Это было серьезным упущением, взять в дорогу только один топорик, который, кстати, легко было потерять. Один воевал с колючим кустарником, раздирая в кровь руки и лицо, остальные смотрели на этого несчастного, следили за костром и бурно обсуждали его манеру рубить ветки, кто бы этим в тот момент не занимался. Потом Лилия встрепенулась, со словами « чего это я расселась» пошла искать вкусные травы, а Альфонсо, последовав ее примеру, пошел охотиться на зайцев, которых оказалось и вправду очень много. Тупое рыло, оставшись следить за костром, воспользовался минуткой, чтобы помолиться за свою душу и души остальных, даже ведьмина душа, так и быть, была упомянута.

Альфонсо вернулся к костру с метровой тушей зайца, и застал всех остальных в сборе: Лилия, безумно гордившаяся откопанной ею дикой свеклой, похожей больше на дикого, дохлого червяка, Тупое рыло, заготовившего дров для костра и Гнилое Пузо, который едва мог отдышаться от борьбы с колючими растениями. Платье его было изодрано, Лилия смотрела на него тоскливо, едва не плача, но старалась не подавать вида, хотя вид прекрасно подавали ее глаза.

– Мы такими темпами здесь надолго застрянем, – изрек Тупое рыло и подкинул дров в костер. Все остальные путники подпрыгнули на месте, потом, рискуя кожей рук, Альфонсо вытащил из костра черную полешку:

– Никогда не кидай это в костер.

– Почему? Горит замечательно.

– Смотри, – Альфонсо надрезал полешку, посмотрел, как вытекает из нее прозрачный, сладковато-кислый сок,