Коптский крест. Дилогия - Борис Батыршин

  В Москву Дрон приехал мрачный и подавленный - и ожил, услышав рассказ Геннадия о перспективах путешествий во времени. В Бригаде Дрон держался особняком, общаясь, в основном, с Геннадием - тот явно доверял школьному приятелю больше, чем остальным.

   Последним членом БПД была Вероника - миниатюрная, решительная, смахивающая на мальчишку- подростка девица, пришедшая из ролевого движения и исторического фехтования. В группу её привёл Олег; девушка оказалась студенткой исторического факультета пединститута, и охотно приняла участие не только в вечеринке (на которой, собственно, и состоялось это примечательное знакомство), но и в спонтанно возникшей дискуссии о Первой Мировой войне и революции. К концу вечера она стала уже своей. Вероника проявляла некоторые способности к исторической науке и даже собиралась переводиться на истфак МГУ. Она легко нашла общий язык с Дроном и вместе с ним устраивала для Бригады выезды в лес, тренировки по страйкболу и обращению с холодным оружием. На дилетантском уровне, конечно - но и это оказалось для вновь сколоченной "боевой группы", чрезвычайно полезным опытом, не давая скатиться в привычную форумную борьбу.

  К маю 2014-го года на счету БПД уже было участие в нескольких законных и не слишком акциях - от "болотных" выступлений до беспорядков на московских окраинах, заселенных гастарбайтерами. Геннадий тянул своих соратников в эти дела для того, чтобы, как он выражался, "закалить волю к борьбе и освоить методику городской партизанской войны". О том, чем им предстоит заниматься, когда "придет время" не говорилось - Геннадий старательно сколачивал группу людей преданных ему лично и держащихся друг за друга, не давая им задуматься о текущих вопросах политики. И когда Ольга позвонила ему и рассказала о невероятной истории с морским офицером, появившимся из 1886-го года - он увидел в этом ШАНС. Тот самый, единственный и неповторимый, который выпадает раз в жизни - и упустить который ни в коем случае нельзя.

  Геннадию было нелегко заставить себя отнестись к этой, по любым меркам, фантастической истории серьезно. Но, убедившись, что это не розыгрыш или какая-то дикая случайность, он с головой ушел в рискованную и головокружительную затею - и теперь ради ее успеха готов был пожертвовать чем угодно .

   "Да, чем угодно", - горько думала Ольга. И для начала, Геночка легко и непринужденно пожертвовал их отношениями. Элементарно - раз ради Великого Дела надо отказаться от интрижки с симпатичной подружкой и с ее помощью захомутать полезного общему делу лейтенанта - какие могут быть сомнения? Вперед!

   Больше всего Ольгу поражало то, с какой безропотностью она сама соглашалась с планами Геннадия; как охотно делала все, что он говорил. А ведь можно было бы и иначе

   Девушка помотала головой, отгоняя ненужные мысли. Нет уж, романтика романтикой - но что она сможет одна? Да, Никонов, кажется, влюблен в нее - но разве ей одной справиться с грузом ТАКОЙ тайны? Или же - остаться там, в девятнадцатом веке навсегда? А что? Супруга блестящего морского офицера, балы, выезды, платья, шляпки, Ницца, особняк в Петербурге

  Ольга горько усмехнулась. Ну да - а заодно, туберкулез, войны, революции, отсутствие привычных удобств, и, главное - то, что тайна портала между веками известна отнюдь не ей одной. А значит - в любой момент можно ждать какого-нибудь пакостного сюрприза. И, рано или поздно, кто-то из "единовременников" до нее доберется - и тут уж никакой муж, будь он хоть адмиралом, не спасет. Зачем, спрашиваете, доберется? А затем. Найдет причину. А может и не сам не доберется - поставит это уютное, спокойное время на уши в угоду своим амбициям... приметно так, как собирается это сделать Геннадий. И что ей тогда делать? Нет уж, лучше держаться, пока возможно, за друзей... они ведь ей, и правда, друзья?

  Глава двенадцатая

   По ушам ударил грохот копыт - троица арабов в очередной раз пронеслась мимо дома. Олег Иванович привычно повел стволом, выцеливая среднего всадника. О том, чтобы не задеть араба, он уже не думал - захватил азарт боя. "Лебель грохнул", всадника мотнуло в седле, будто кто-то невидимый резко дернул его за плечо, удержался - и конники влетели в мертвую зону. За спиной Олега Ивановича прогрохотала лупара Ивана, заглушая щелчок бандитского ружья, и тут же торопливо захлопали выстрелы чего- то помельче. Мужчина обернулся - сын с двух рук палил в окно из большого револьвера незнакомой модели и орал какую- то похабщину. Грохот копыт стих - бедуины в очередной раз унеслись вдаль. Олег Иванович перевел дух и улыбнулся:

   - Ну что, сын, как воюется?

   Ваня попытался солидно кивнуть, но не вышло - мальчика била крупная дрожь и кивок получился судорожный.

   - Н- ничего. - голос его срывался. - Только ни в кого так и не попал, очень уж быстро скачут, твари -

   - Не попал - и не надо. - Олег Иванович откашлялся; горло было забито пылью и пороховой гарью. - Постреляют- постреляют, да и отстанут - что им, заняться больше нечем? Или караван подойдет...

   Ваня затряс головой. - Неа какое там! Мы же после этого гадского села почти час шли, да еще и все время рысью. А паломникам тащиться не меньше трех часов. Да еще и у колодца сколько простоят

   - Да, сынок, - невесело подтвердил Олег Иванович. - Похоже, мы таки влипли. И дернул черт нас польститься на этих лошадей... как они там, кстати?

   Лошади были в порядке. Иван привязал их к жерди, заделанной одним концом в стену; животные так и стояли, отделенные от хозяев полуразрушенной перегородкой высотой по пояс. Казалось, пальба и вопли бедуинов совершенно их не беспокоили - лошади принимались крутиться и мотать головами, только когда снаружи раздавалось ржание других коней- несомненно, хорошо им знакомых.

   - Может, попробуем на прорыв? - предложил Иван, проследив за взглядом отца. - А что? У них кони устали, да и подранили мы кой- кого. Дадим пару залпов - и карьером, вон в ту сторону - и он ткнул стволом револьвера на пролом в стене. - Вполне может и прокатить. Вокруг холма - и навстречу каравану. Вряд ли он так уж далеко

   - Если недалеко, то зачем рисковать? - покачал головой отец. - Проще уж тут дождаться, патроны пока что есть. - Если караван далеко - то нам от арабов верхом уйти, не те мы с тобой кавалеристы. А на то, что лошади у них устали я бы на твоем месте не очень-то рассчитывал. Они же по очереди на нас кидались, да и невелика скачка - пять сотен шагов туда- сюда. Нет уж, под пули я не полезу - и тебе не дам. Ты лучше скажи, что это у тебя за чудище такое? - и Олег Иванович кивнул на револьвер, который сжимал в руке Иван.

   - А это - мальчик смутился. - это я.. ладно, потом расскажу, зарядить надо - он засуетился, откинул предохранительную скобу своего оружия, отчего барабан вместе со стволом и половиной рамы уехал вперед, и принялся ловко насыщать гнезда патронами. Олег Иванович удивленно поднял брови - такой конструкции револьвера он еще не встречал. В вот Ваня управляется с ловкостью, говорящей о некотором опыте. Интересно, когда это он успел? А заодно - где раздобыл эдакий раритет?

   Со стороны дороги раздались громкие, хотя и приглушенные расстоянием вопли, а потом - частая ружейная пальба. Олег Иванович вскинулся, но вовремя подавил порыв броситься к окну - и краем глаза увидел, как то же самое сделал сын. Иван вообще показал себя весьма достойно - видимо, сказывалась страйкбольная выучка. Мальчишка не пытался позировать в оконном проеме со стволом в руке, не переводил понапрасну патроны; стрелял из глубины комнаты, умело меняя позиции. В общем - вел себя как осторожный и, на взгляд Олега Ивановича, грамотный боец. Вот и сейчас, вместо того, чтобы метнуться к ближайшему оконному проему, Иван присел на корточки, попятился вглубь комнаты, и медленно, осторожно приподнялся, обозревая окрестности...

   А посмотреть было на что. Разбойники-бедуины, уже три часа кряду удерживавшие путешественников в смертельной западне, теперь во весь опор улепетывали от всадников в алых фесках и синих мундирах. Несомненно, это были кавалеристы регулярной турецкой армии - явление достаточно редкое в этих краях, где роль стражей порядка обычно исполняли курды-иррегуляры да египетские ополченцы.

  Один из кавалеристов, офицер, восседавший на высокой серой в яблоках лошади, приподнялся в седле и повелительно, на английский манер, взмахнул стеком. Солдаты, повинуясь жесту командира, широко рассыпались на галопе, подковой охватывая стремительно улепетывающих разбойников. Снова раскатилась частая дробь выстрелов - Олег Иванович увидел, как несколько беглецов слетели кувырком в дорожную пыль; еще с полдесятка бедуинов стремительно уходили прочь. Остальные поворачивали коней, останавливались и покорно спешивались; в пыль летели ружья, кинжалы, сабли.

  Солдаты разделились: с десяток их продолжили погоню, другие окружили сдавшихся разбойников и принялись деловито вязать им руки их поясами. Один принялся вырываться; тогда солдат деловито взмахнул саблей, и не в меру ретивый бедуин покатился в пыль, орошая ее темно- красной струей. Олег Иванович вздрогнул и поспешно отвел глаза; впрочем, расстояние было велико и ужасных подробностей расправы он разглядеть все равно не мог.