#на_краю_Атлантики - Ирина Александровна Лазарева
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Юля закрыла веки. Восторг смешивался с безысходностью оттого, что Йохан не позволит ей применить этот чудодейственный протокол. Как же так?! Он скажет, что все это вздор, и нет никакой выборки, исследований, и эта женщина – «ошибка выжившего», а не доказательство эффективности метода. И потом, скоро Кате назначат новый препарат… Как можно совмещать два типа лечения, ведь в конце результаты будут испорчены, потому что никто не сможет определить, какой препарат помог Кате: официальный или нет.
О, если бы Юля сейчас была замужем за глуповатым и беспечным Антоном, то вопроса бы не стояло: ему было все равно, как она лечила дочь, он не вникал ни во что. Что же это получалось: она вышла замуж и устроила свою личную жизнь, но все-таки принесла Катю в жертву? Неужели при разводе и новом браке дети страдали всегда, даже если брак был счастливым?
Нет-нет, так быть не могло. Йохан не мог запретить ей столь безболезненный эксперимент. И потом, в этом не было логики. Будь она с Антоном, Катя бы тоже страдала, но по-другому – из-за его измены, предательства, преступного равнодушия к ее болезни. Дело было не в том, что Катя приемная дочь и это второй брак, нет. Стало быть, Юля убедит Йохана, она подберет правильные слова, она перевернет всю ситуацию, она преподнесет ее так, что он не сможет отказать ей. Только вот что это были за слова и как нужно было показать ситуацию, чтобы добиться своего и убедить мужа?
А потом словно другая, потусторонняя сила шептала ей в ухо, что она мудрая женщина и, стало быть, подберет ключ к его разуму! Мозг лихорадочно крутил кадр за кадром, мысли обгоняли одна другую, и каждая была красивее и убедительнее предыдущей – успевай только записывать. Ах, какая жалость, что, как это всегда бывает, когда заранее готовишься к спору, в решительный час она не вспомнит и половину из этих доводов!
2013 год, сентябрь
То, чего так боялась Татьяна Викторовна и чего втайне опасалась и Вера, не могло произойти по слишком многим причинам. Сергей с его чуть раскосыми глазами, высокий, стройный, интеллигентный – настоящий молодой врач, возбуждающий и любопытство, и восхищение одновременно, – был, тем не менее, по расчетам Фелипе, недостаточно хорош собой и недостаточно обеспечен. О, она знала цену своей знойной красоте и молодости и не готова была променять все это на ухажера, не слишком достойного таких даров.
Но в действительности все было сложнее, и Фелипе была не так проста: уже дважды она забывала о своих амбициях и отдавалась харизматичным, спортивным мужчинам без гроша за душой, а главное, совершенно без намерения жениться в ближайшие десять лет. Дважды она обжигалась, увязала в жалком подобии отношений, в которых о ней вспоминали лишь ближе к ночи, когда молодым энергичным мужчинам нужно было выплеснуть сексуальную энергию. Да, она была, с одной стороны, честолюбива, что касалось выгодного замужества, но и она, и ее мать уже постигли печальную суть ее переменчивого нрава: стоит появиться в ее жизни жгучему красавцу, и она забудет обо всех своих расчетах. Наивность и доверчивость молодости были еще сильны в ней, ведь ей было только двадцать лет.
Сергей ей нравился, и она не отказалась бы даже не соблазнить его, а только влюбить в себя забавы ради, однако ее женские ухищрения не действовали на него: ни обтягивающая одежда, ни кокетливый тон, ни комплименты его уму, которые раньше всегда работали безотказно, когда она общалась с образованными мужчинами. Два вечера Фелипе вертелась на кухне-гостиной, разговаривала с ним – якобы для практики своего достаточно неплохого английского.
Но спустя два дня она поняла, что все было без толку, и смирилась, не стала бороться за его внимание, да и не знала как: раньше ее маленькие хитрости всегда приводили к желанному результату, и мужчины делали уверенные шаги навстречу. Притом, сама будучи сверхчувствительной, Фелипе безошибочно угадывала в нем натуру страстную и любвеобильную, и именно это так озадачило ее. Сергей навсегда остался для нее загадочной русской душой, человеком, ум которого был так велик, что не вмещался в тело, как бы отделился от тела и доминировал над ним.
Если бы она встречалась с интеллектуалами Бразилии, то, возможно, встретила бы человека, похожего на Сергея, но поскольку этого в ее жизни еще не случилось, тем более что она обращала внимание на тех, кто не стремился к образованию, то Фелипе все отнесла именно к его происхождению.
Альба между тем успела поведать Сергею свои опасения насчет дочери и рассказала о ее неудачных влюбленностях.
– Сейчас она, как и положено юным девушкам, обращает внимание исключительно на бестолковых молодых людей. Проходит мимо всех перспективных, добрых, скромных ухажеров, которые вьются за ней толпой. Добрые ей не нужны, ей не нужны заботливые! – смеялась Альба с иронией. – Нужны только злые и бесчувственные, вот по ним Фелипе будет умирать. Ну что же… все такими были когда-то. На что еще дана молодость, как не на ошибки и разочарования? К тридцати годам одумается и выберет как раз такого, какой нужен порядочной женщине, – ничем не примечательного, скромного, работящего. А сейчас ее разве наставить на путь истинный?
Тем не менее опасность для Веры пришла совсем с другой стороны.
Когда ты в начале какого-то сложного и неизвестного пути, кажется, что он будет вечен и что пройденные шаги ничтожны, каждый шаг в отдельности тоже ничтожен. Но вот они складываются один к другому, и незаметно ты преодолел весь путь, и вдруг тебе говорят: ты справился! И это всегда происходит внезапно, и всегда ты не готов к такому повороту, хотя все, казалось, шло к нему. Так рассуждал Сергей, когда ему вручили сертификат, подтверждающий, что он прошел обучение и может лечить людей согласно протоколу, и лицензию. Он все еще не верил, что этот важный этап пройден, и чувствовал, что
