#на_краю_Атлантики - Ирина Александровна Лазарева
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Вот почему на Тенерифе раньше она поправлялась и цвет тест-полосок был лучше! – воскликнула Юля.
– Возможно.
– Но что же изменилось? Ах! – ее пронзило током. – Карантин, мы были заперты в четырех стенах и не гуляли, а потом уже привыкли мало гулять. Катя резко выросла, дозировки препаратов следовало повысить… и тут инфекция.
– Вполне возможно, – сказал Йохан.
– Но если ты говоришь, что витамин D – это стероидный гормон… разве это не то же, что проклятый преднизолон?
– Нет, напротив. – Йохан покачал головой. В этот миг она заметила необычайный лихорадочный блеск в его глазах, он как будто сдерживал в себе что-то… или ей показалось? – Наоборот, витамин D стимулирует выработку Т-лимфоцитов, а это значит, что он повышает способность организма сопротивляться инфекциям: вирусам, бактериям.
– Вот почему он помогает при коронавирусе! – поразилась Юля.
– Да, я еще тогда это подумал, но корреляция может быть не столь высокой… именно в случае коронавируса. И все же то, что ты рассказала мне про Елену с Тенерифе… впечатляет.
– Да?! – У Юли перехватило дыхание. Взгляд ее стал воспаленным, словно она оторвалась от действительности и уже была не связана с ней. Все вокруг: запахи, звуки, ее и его внешность, интерьер дома, шумный ливень, громыхания молний, трясущие местность, поселок, город, страна – все утратило значение, лишь только слова мужа имели пронзительный смысл, и она внимала каждому из них… Весь ее ум сконцентрировался на его губах и глазах. Сердце билось в ушах. – Ты тоже так считаешь?!
– Да, это очень интересно. Я изучу эту тему. Во всяком случае, это не токсичный препарат, навредить Кате он не сможет.
– Еще Елена написала, что ей отменили препараты, основываясь на уровне паратгормона. То есть врач отменил иммуносупрессию не вслепую, как это делают в официальной медицине, а основываясь на конкретных анализах, понимаешь, в этом протоколе есть критерии выхода из терапии.
– Хм… Это, кстати, вполне логично, ведь паратгормон отвечает за насыщение организма витамином D.
Юля внезапно засмеялась истерическим смехом, и этот смех в другую минуту неприятно поразил бы Йохана, потому что это было так непохоже на нее, но не сейчас. Сейчас любая ее реакция, любая выходка была объяснима.
– Я не верю в это! Не верю, что все так просто! Столько времени я искала какие-то окольные пути, доверяла всему, что мне рассказывали, а тут… совершенно научный подход, признанный врачами по всему миру… но только по какой-то причине неизвестный официальной медицине…
– Или не признанный ею, что меня в общем-то не удивляет.
– Не удивляет? – переспросила Юля и перестала смеяться. Лицо ее напряглось. – Как это?
Он был немец, он чтил букву закона, правила и своды… или она до сих пор что-то не открыла о муже?
– Я давно работаю в медицине, много лет учился, столько случаев знаю не только из своей практики, но и из практики своих профессоров, сокурсников, друзей… В общем, если этот протокол работает и при этом он не признан официальной медициной, то это совершенно нормально. Не забывай, в каком мире мы живем и что этим миром правит.
– Деньги! – выдохнула Юля.
– Во многом все заболевания людей – в первую очередь бизнес.
Юля замотала головой.
– Как странно, я не могу поверить… Я была уверена, что ты не согласишься, что ты откажешь мне, а ты…
– Почему мне отказывать тебе?
– Ты отказывал до этого, и я думала, это будет дело принципа – отказать мне и в этот раз.
– Юля, что ты говоришь? – сказал он, едва скрывая возмущение. – В душе ты еще совсем девчонка, во всем видишь упрек себе, а не логику. Ох! Если я в чем-то отказывался соглашаться с тобой, то вовсе не из принципа, а из здравого смысла. Но теперь здравый смысл говорит мне, что можно попробовать, это даже не риск, это интересная методика.
В том состоянии эйфории, в котором Юля пребывала, она даже не поняла, что он упрекал ее, ей казалось, что все слова, что слетали с его уст, были похвалой, она не вдумывалась в их смысл. А потом вспомнила кое-что:
– Но ведь уже через две недели нам поменяют препараты, это испортит всю картину. Как мы узнаем, что поможет Кате? Новый протокол или более токсичные препараты?
– Значит, будем надеяться, что не поменяют…
– Какой же ты все-таки…
– Какой? – он внимательно посмотрел на нее, уже догадавшись, что она скажет.
– Лучший в мире. – Да, он правильно угадал, но все-таки не смог не покраснеть от ее слов, когда услышал их от нее. – Подумать только, еще недавно мне казалось, что суть моей жизни – в борьбе с болезнью, в поиске пути помочь своей дочери… Я почему-то все время забывала, что самое мое большое счастье – это быть с человеком, который поддержит в трудную минуту, который не добьет, когда ты споткнулась, не скажет ни слова, когда ты ударила в грязь лицом, который во всем будет твоей опорой, даже в таких экспериментах, как этот. Ты настолько мудрее меня!
– Почему мудрее, Юля?
– Потому что ты это всегда знал, а я только открыла.
Он улыбнулся, но ничего не сказал. А она заводилась все больше, счастье, бесконечное, чрезмерное, рвалось наружу, вырывалось из тесной груди, и ей так хотелось, чтобы у всех так было – одно только бескрайнее счастье, и ничего больше.
– Если бы все в мире пары жили так, как мы с тобой, это ли была бы не утопия? Если бы каждый мужчина поддерживал свою женщину, а каждая женщина поддерживала своего мужчину, если бы не было импульсивных поступков, необдуманных слов, о которых все жалеют, но всегда именно поздно жалеют… Зачем враждуют между собой семьи, когда так легко не враждовать? Зачем ненавидят друг друга, когда так просто любить? Зачем втаптывают достоинство друг друга в грязь, когда так легко только уважать друг друга – и более ничего… Я вдруг вспомнила свой первый брак и поняла: когда это не
