Перекрестки времен - Роберт Хайнлайн

Местность была холмистая, покрытая лесами, как где-нибудь в южном Миссури или в Нью-Джерси. Фрост недостаточно хорошо знал ботанику, чтобы понять, знакомые вокруг него деревья или нет. Но времени изучить ситуацию у него не оказалось.

Он услышал крик, затем ответный крик. Неровной шеренгой из-за деревьев вырвались человеческие фигуры. Он решил, что они нападают на него, и лихорадочно огляделся в поисках укрытия. Он не обнаружил ничего подходящего. Но они проходили мимо, не обращая на него внимания. Только один, который прошел ближе всех к нему, бросил на него торопливый взгляд и что-то крикнул. А затем исчез, как и другие.

Озадаченный Фрост остался стоять на той самой полянке, на которой приземлился.

Прежде чем он смог хоть как-то осознать происходящее, один из убежавших появился вновь и что-то крикнул, сопроводив слова жестом, который нельзя было не понять: его звали идти с ними.

Фрост заколебался. Человек бросился к нему и чистым приемом сбил с ног. В течение последовавших нескольких секунд Фрост едва ли соображал, что с ним происходит, а когда разобрался, понял, что видит мир вверх ногами; мощный незнакомец бежал трусцой, перебросив его через плечо.

По лицу били кусты; затем дорога пошла вниз и через несколько ярдов его сбросили на землю. Профессор сел и отряхнулся.

Он был в тоннеле, который вел вверх, к свету, и вниз — Бог знает куда. Вокруг него мельтешили незнакомцы, но никто не обращал на него внимания. Двое из них устанавливали какой-то аппарат между остальными и входили в тоннель. Они работали невероятно быстро, закончили свое дело за считанные секунды и отошли назад. Фрост услышал мягкое гудение.

Вход в тоннель, казалось, затуманился. Вскоре Фрост понял причину. Аппарат ткал какую-то паутину от стены до стены, закрывая вход. Паутина утолщалась, пропуская все меньше света, пока не стала непрозрачной. Несколько минут после этого шум не прекращался; странная машина продолжала ткать и утолщать паутину. Один из незнакомцев бросил взгляд на свой пояс, сказал одно слово с командной интонацией, и гудение прекратилось.

Фрост почувствовал, что по группе, как теплое сияние, распространилось облегчение. Он и сам его ощутил и расслабился, инстинктивно ощутив, что они избежали какой-то серьезной опасности.

Человек, отдававший приказы, обернулся, наконец заметил Фроста и подошел к нему, задавая вопросы нежным, но повелительным сопрано. Фрост внезапно понял три вещи: что командир был женщиной, что это она его спасла, и что внешний вид и одежда этих людей очень напоминали преображенного Роберта Монро.

Он широко улыбнулся. Все будет в порядке!

Вопрос повторили с явным нетерпением. Фрост почувствовал, что нужно ответить, хотя он не понимал языка и был уверен, что английского она знать не может. Тем не менее…

— Мадам, — сказал он по-английски, вставая на ноги и отвешивая ей светский поклон, — я не знаю вашего языка и не понимаю вашего вопроса, но подозреваю, что вы спасли мою жизнь. Приношу вам свою благодарность.

Она казалась удивленной и немного раздраженной, но спросила еще о чем-то — по крайней мере, Фросту показалось, что вопрос был другой, хотя уверенности, конечно, не было. Но он оказался в тупике. Он понимал, что языковые трудности были практически непреодолимы. Чтобы найти понимание, понадобились бы дни, недели, месяцы. А эти люди воюют, и им не до бесполезного, ничего не понимающего незнакомца.

Он не хотел, чтобы его выставили на поверхность. Как глупо, подумал он, как все глупо! Вероятно, Монро и Элен были где-то здесь, а он мог умереть от старости, так и не найдя их. Они могут быть где угодно на этой планете. Как американец, сброшенный на Тибете, смог бы заставить себя понять, если единственный переводчик был бы в Южной Америке? Или вообще неизвестно где? Как бы он заставил тибетцев понять, что ему переводчик нужен? Досада!

И все же он должен попробовать. Что там Монро говорил о его здешнем имени? Иган? Нет, Эгор. Точно, Эгор.

— Эгор, — сказал он.

Командир прислушалась.

— Эгор? — спросила она.

Фрост энергично закивал:

— Эгор!

Она обернулась и позвала: «Эгор!» — так же гортанно и с тем же раскатистым «р», как и Монро когда-то. К ним подошел человек. Профессор с надеждой вгляделся в его лицо, но тот был незнакомцем, как и остальные. Командир указата на него и сказала: «Эгор».

Все усложняется, подумал Фрост. Похоже, что Эгор здесь обычное имя — слишком обычное. Затем ему пришла неожиданная идея. Если Монро и Элен попали сюда, возможно, сведения и знания, которые они доставили, сделали их известными.

— Эгор, — сказал он, — Элен Фишер.

Командир сразу же оживилась, ее внимание стало очевидным.

— Илин Фи-ишер? — повторила она.

— Да, да, Элен Фишер.

Она постояла, задумавшись. Было ясно, что эти слова имели для нее смысл. Она хлопнула в ладоши и повелительно сказала что-то. Двое людей вышли вперед. Несколько секунд она быстро говорила с ними. Те двое подошли к Фросту, каждый взял его за локоть, и они повели его куда-то. На мгновение Фрост уперся и спросил через плечо:

— Элен Фишер?

— Илин Фи-ишер! — заверила его командир.

Ему пришлось удовлетвориться этим.

Прошло около двух часов. Обращались с ним нормально, и помещение, куда его поместили, было удобным — но это была камера, по крайней мере, дверь заперли. Возможно, он сказал что-то не то; возможно, эти слоги обозначали здесь что-то другое, а не просто имя собственное.

Комната была пуста и освещалась только тусклым свечением стен, как и все, что он смог пока увидеть в этом подземном мире. Ему уже надоело ждать, и он подумывал, не начать ли шуметь, и принесет ли это пользу, когда услышал шаги за дверью.

Дверь скользнула в стену; он увидал свою спасительницу, с улыбкой на суровом лице пожившего человека. Она сказала что-то на своем языке, затем добавила: «Эгор… Илинфишер».

Он последовал за ней.

Светящиеся коридоры, оживленные площади, на которых он чувствовал любопытные взгляды, лифт, от которого у него сердце екнуло, когда тот внезапно полетел вниз, причем он понятия не имел, что был именно в лифте, и, наконец, похожее на капсулу транспортное средство, в котором их герметично закрыли и которое мчалось куда-то с громадной скоростью, если судить по тому, как увеличился его вес при старте и снова при торможении — везде он следовал за ней, как за проводником, ничего не понимая и не имея возможности понять. Он попытался расслабиться и наслаждаться происходящим, так как его спутница, казалось, не желала ему зла, хотя изящными манерами не отличалась. Она вела себя как человек, привыкший отдавать приказы и не приветствовавший случайного приятельства.