Хрупкое заклинание - Эллисон Сафт

Кит непримиримо смотрел на него.

– А ты сможешь?

Горячность епископа угасла, когда до него дошло, с кем именно он разговаривает.

– Э-э-э… Я бы так и сделал, ваше высочество, если бы вы были кем-то другим. Но это не так. И поэтому… Тогда начнем? – Нив пыталась держать лицо, пока епископ вел бесконечный и мрачный обряд авлийской свадьбы. – А теперь, – сказал он, неопределенно махнув рукой в сторону чаши на столе между ними, – благословение.

Нив достала стеклянный флакон. Кит откупорил свой и налил в кубок. Мягкое журчание жидкости было единственным звуком в соборе.

– Я, Кристофер Кармин, беру тебя в жены. Своим телом я поклоняюсь тебе, и всеми своими мирскими благами я одариваю тебя.

Руки Нив дрожали, когда она откупоривала флакон.

«Только бы не выронить», – взмолилась она. Опустошая флакон, она не сводила с него взгляда. Каким-то чудом ни одна капля не пролилась.

– Я, Нив О’Коннор, беру тебя в мужья. Своим телом я поклоняюсь тебе, и всеми своими мирскими благами я одариваю тебя.

Она подняла кубок и отпила глоток. На вкус вода была прохладной, как весенний мед и вереск. Нив передала кубок Киту, который наблюдал за ней влюбленными золотистыми глазами.

На этот раз Синклер приготовил плащ. От Нив не укрылось, как затуманился его взгляд, когда он помогал Киту облачиться.

– Преклоните колени, – сказал епископ.

Они так и сделали. Пол был холодным и твердым, но, когда Кит взял ее руку в свою, в ней вспыхнуло пламя.

– Тех, кого Бог соединил, – сказал епископ, – никто да не разлучит.

Не успели слова вырваться из его уст, как Кит притянул ее к себе и укутал в свой плащ. Она прижала руки к его груди, чтобы успокоиться. Слабо ухмыльнувшись, он поцеловал ее. Несколько человек в зале ахнули. Нив, как дурочка, улыбалась. Как смело, дерзко, необычно – именно таков Кит Кармин. Ее щеки заныли, так широко она улыбалась.

– Всем встать, – возгласил глашатай, – перед принцем Кристофером Кармином, герцогом Клируотера, и Нив О’Коннор, герцогиней Клируотера.

* * *

Когда они пробрались через толпу, последние лучи дневного света уже угасли.

Нив, наверное, никогда не вычешет все лепестки из волос. Белые цветы летели по улицам, как снег. Они падали на мостовую, источая сладкий аромат, кружились на ветру, манящие и свободные. Нив так и подмывало схватить один из них и сунуть за ухо Кита. Судя по его необычайно хорошему настроению, она подозревала, что он позволит ей это сделать. Эта мысль заставила ее улыбнуться.

Особняк Синклера встретил их уютным светом сумерек. Парадное крыльцо напоминало беседку, окруженную ветвями бугенвиллеи. Когда они поднялись по лестнице, хозяин дома встретил их долгим драматическим вздохом.

– Я понимаю, что вы пока не хотите возвращаться во дворец. Но неужели вы действительно должны прийти именно в мой дом?

– Формально, – возразил Кит, – это мой дом.

Синклер не нашелся, что на это ответить. Он отпер входную дверь и велел экономке приготовить гостевую комнату для «счастливых молодоженов». Кит вздрогнул от того, как многозначительно он подчеркнул эту фразу. Экономка была в полном восторге, но Синклер, несмотря на это, сделал вид, что его это не беспокоит. Как только они избавились от шляп, перчаток и свадебных нарядов, Синклер вывел их из фойе.

– Если понадоблюсь, знайте, я забаррикадировался в своем кабинете, – сказал он, – хотя подозреваю, что вы будете заняты другим.

Кит поперхнулся:

– Ты можешь побыть учтивым хотя бы десять минут?

– Нет конечно. – Синклер небрежно махнул рукой и исчез в коридоре, сказав на ходу: – Поздравляю вас!

– Ну что, пойдем? – спросил Кит, явно волнуясь.

Даже в слабом романтичном мерцании свечей Нив заметила, что он покраснел. Его осторожность одновременно очаровывала и удивляла ее. Она взяла мужа за руку и прильнула к нему.

– Волнуешься, что будет дальше? – поддразнила она. – Я буду нежна с тобой.

Он покраснел еще гуще:

– Вряд ли.

Они шли по коридорам. Нежные отблески розового света играли на половицах. Наконец добрались до верхней ступеньки лестницы, и тут усталость окончательно доконала Нив, и она подвернула ногу. Не сводя с Нив глаз, Кит нагнулся и подхватил ее на руки.

Она засмеялась, когда он подхватил ее на руки:

– Кит! Не урони меня, пожалуйста!

– Не уроню. Я уже делал это однажды, помнишь?

– О, точно.

При этом он ухмыльнулся. Нив уткнулась ему в плечо. Ей с трудом верилось, что теперь это ее жизнь и они действительно принадлежат друг другу. Мир поплыл в сонной дымке, и, как она ни старалась, не могла заставить себя держать глаза открытыми.

Смех Кита был едва слышным вздохом, взъерошившим ее волосы.

– Отдыхай. Это был долгий день.

– Я не собираюсь спать, – пробормотала она.

– Как скажешь, – снисходительно сказал он.

Ей было так тепло и спокойно в объятиях Кита. Под ритм его сердца она задремала.

Спустя несколько минут или часов Нив проснулась от того, что Кит легонько тряс ее. Она резко села в постели. За окном на фоне темного неба тускло светились газовые фонари. Как долго она спала? Ворча, она подняла голову и посмотрела на Кита, ожидая объяснений.

– Нас вызывают принц-регент с супругой, – объяснил принц.

В гостиной их ждала тягостная сцена. Синклер съежился в кресле в самом дальнем углу комнаты, его плечи сгорбились. Джек стоял, держа одну руку свободной и стоя в опасной близости от кованой корзины с кочергами для камина. Очаг потрескивал, заливая комнату мягким светом. София грелась у огня, на ее лице сияла довольная улыбка. Дождь барабанил по окну, окрашивая его в водянисто-красный цвет в отблесках камина.

– Наконец-то, – пробормотал Синклер.

За последние несколько часов Джек успел привести себя в порядок и надел черный сюртук. Его волосы снова были уложены, а чувства снова спрятаны за фасадом бесстрастного лица и оценивающим взглядом янтарных глаз. Единственной приветливой деталью в его облике был принесенный им веселый букет, который он сжимал с такой мрачной выдержкой, словно он пришел на похороны. Цветы уже слегка подвяли от грубого обращения с ними.

Джек медленно окинул Нив взглядом. Она могла только представить, какие недостатки он обнаружил: растрепанные со сна волосы; платье, скомканное и перепачканное; лицо, веснушчатое, как у простолюдинки, и измятое подушкой.

«Недостойная», – говорила его напряженная челюсть.

«Неподходящая», – говорил его нахмуренный взгляд.

От волнения у Нив бешено заколотилось сердце. Даже если она ему не нравится, даже если их союз оскорбляет его чувства, она не могла подавить в себе детское желание угодить ему. Больше всего на свете она хотела, чтобы Джек поверил, что она