Сочинения - Владимир Высоцкий
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
x x x
Михаилу Шемякину под впечатлением от серии «Чрево»
И кто вы суть? Безликие кликуши?Куда грядете — в Мекку ли в Мессины?Модели ли влачите к Монпарнасу?Кровавы ваши спины, словно туши,А туши — как ободранные спиныИ ребра в ребра вам и мясо к мясу.
Ударил ток, скотину оглуша,Обмякла плоть на плоскости картиныИ тяжко пала мяснику на плечи.На ум, на кисть творцу попала тушаИ дюжие согбенные детины,Вершащие дела не человечьи.
Кончал палач — дела его ужасны,А дальше те, кто гаже, ниже, плошеТаскали жертвы после гильотины:Безглазны, безголовы и безгласныИ, кажется, бессутны тушеноши, —Как бы катками вмяты в суть картины.
Так кто вы суть, загубленные души?Куда спешите, полуобразины?Вас не разъять — едины обе массы.Суть Сутина — «Спасите наши туши!»Вы ляжете, заколотые в спины,И урка слижет с лиц у вас гримасу.
Слезу слизнет, и слизь, и лимфу с кровью —Соленую людскую и коровью,И станут пепла чище, пыли сушеКентавры или человекотуши.
Я — ротозей, но вот не сплю ночами —(В глаза бы вам взглянуть из-за картины!) —Неймется мне, шуту и лоботрясу,Сдается мне — хлестали вас бичами?!.Вы крест несли и ободрали спины?!.И — ребра в ребра вам — и нету спасу.
x x x
Мне судьба — до последней черты, до крестаСпорить до хрипоты (а за ней — немота),Убеждать и доказывать с пеной у рта,Что — не то это все, не тот и не та!Что — лабазники врут про ошибки Христа,Что — пока еще в грунт не влежалась плита, —Триста лет под татарами — жизнь еще та:Маета трехсотлетняя и нищета.Но под властью татар жил Иван Калита,И уж был не один, кто один против ста.Пот намерений добрых и бунтов тщета,Пугачевщина, кровь и опять — нищета…Пусть не враз, пусть сперва не поймут ни черта, —Повторю даже в образе злого шута, —Но не стоит предмет, да и тема не та, —Суета всех сует — все равно суета.Только чашу испить — не успеть на бегу,Даже если разлить — все равно не смогу;Или выплеснуть в наглую рожу врагу —Не ломаюсь, не лгу — все равно не могу;На вертящемся гладком и скользком кругуРавновесье держу, изгибаюсь в дугу!Что же с чашею делать?! Разбить — не могу!Потерплю — и достойного подстерегу:Передам — и не надо держаться в кругуИ в кромешную тьму, и в неясную згу, —Другу передоверивши чашу, сбегу!Смог ли он ее выпить — узнать не смогу.Я с сошедшими с круга пасусь на лугу,Я о чаше невыпитой здесь ни гугу —Никому не скажу, при себе сберегу, —А сказать — и затопчут меня на лугу.Я до рвоты, ребята, за вас хлопочу!Может, кто-то когда-то поставит свечуМне за голый мой нерв, на котором кричу,И веселый манер, на котором шучу…Даже если сулят золотую парчуИли порчу грозят напустить — не хочу, —На ослабленном нерве я не зазвучу —Я уж свой подтяну, подновлю, подвинчу!Лучше я загуляю, запью, заторчу,Все, что за ночь кропаю, — в чаду растопчу,Лучше голову песне своей откручу, —Но не буду скользить словно пыль по лучу!…Если все-таки чашу испить мне судьба,Если музыка с песней не слишком груба,Если вдруг докажу, даже с пеной у рта, —Я уйду и скажу, что не все суета!
Пожары
Пожары над страной все выше, жарче, веселей,Их отблески плясали в два притопа три прихлопа, —Но вот Судьба и Время пересели на коней,А там — в галоп, под пули в лоб, —И мир ударило в ознобОт этого галопа.
Шальные пули злы, слепы и бестолковы,А мы летели вскачь — они за нами влет, —Расковывались кони — и горячие подковыЛетели в пыль — на счастье тем, кто их потом найдет.
Увертливы поводья, словно угри,И спутаны и волосы и мысли на бегу, —А ветер дул — и расплетал нам кудри,И расправлял извилины в мозгу.
Ни бегство от огня, ни страх погони — ни при чем,А Время подскакало, и Фортуна улыбалась, —И сабли седоков скрестились с солнечным лучом, —Седок — поэт, а конь — пегас.Пожар померк, потом погас, —А скачка разгоралась.
Еще не видел свет подобного аллюра —Копыта били дробь, трезвонила капель.Помешанная на крови слепая пуля-дураПрозрела, поумнела вдруг — и чаще била в цель.
И кто кого — азартней перепляса,И кто скорее — в этой скачке опоздавших нет, —А ветер дул, с костей сдувая мясоИ радуя прохладою скелет.
Удача впереди и исцеление больным, —Впервые скачет Время напрямую — не по кругу,Обещанное завтра будет горьким и хмельным…Легко скакать, врага видать,И друга тоже — благодать!Судьба летит по лугу!
Доверчивую Смерть вкруг пальца обернули —Замешкалась она, забыв махнуть косой, —Уже не догоняли нас и отставали пули…Удастся ли умыться нам не кровью, а росой?!
Пел ветер все печальнее и глуше,Навылет Время ранено, досталось и Судьбе.Ветра и кони — и тела и душиУбитых — выносили на себе.
Юрию Петровичу Любимову с любовью в 60 его лет от Владимира Высоцкого
Ах, как тебе родиться подфартило —Почти одновременно со страной!Ты прожил с нею все, что с нею было.Скажи еще спасибо, что живой.
В шестнадцать лет читал ты речь Олеши,Ты в двадцать встретил год тридцать седьмой.Теперь «иных уж нет, а те — далече»…Скажи еще спасибо, что живой!
Служил ты под началом полотера.Скажи, на сердце руку положив,Ведь знай Лаврентий Палыч — вот умора! —Как знаешь ты, остался бы ты жив?
А нынче — в драках выдублена шкура,Протравлена до нервов суетой.Сказал бы Николай Робертыч: "Юра,Скажи еще спасибо, что живой!"
Хоть ты дождался первенца не рано,Но уберег от раны ножевой.Твой «Добрый человек из Сезуана»Живет еще. Спасибо, что живой.
Зачем гадать цыгану на ладонях,Он сам хозяин над своей судьбой.Скачи, цыган, на «Деревянных конях»,Гони коней! Спасибо, что живой.
«Быть или не быть?» мы зря не помарали.Конечно — быть, но только начеку.Вы помните: конструкции упали? —Но живы все, спасибо Дупаку.
«Марата» нет — его создатель странен,За «Турандот» Пекин поднимет вой.Можайся, брат, — твой «Кузькин» трижды ранен,И все-таки спасибо, что живой.
Любовь, Надежда, Зина — тоже штучка! —Вся труппа на подбор, одна к одной!И мать их — Софья-золотая ручка…Скажи еще спасибо, что живой!
Одни в машинах, несмотря на цены, —Им, пьющим, лучше б транспорт гужевой.Подумаешь, один упал со сцены —Скажи еще спасибо, что живой!
Не раз, не два грозили снять с работы,Зажали праздник полувековой…Тринадцать лет театра, как зачеты —Один за три. Спасибо, что живой.
Что шестьдесят при медицине этой!Тьфу, тьфу, не сглазить! Даром что седой.По временам на седину не сетуй,Скажи еще спасибо, что живой!
Позвал Милан, не опасаясь риска, —И понеслась! (Живем то однова!)…Теперь — Париж, и близко Сан-Франциско,И даже — при желании — Москва!
Париж к Таганке десять лет пристрастен,Француз театр путает с тюрьмой.Не огорчайся, что не едет «Мастер», —Скажи еще мерси, что он живой!
Лиха беда — настырна и глазаста —Устанет ли кружить над головой?Тебе когда-то перевалит за сто —И мы споем: «Спасибо, что живой!»
Пей, атаман, — здоровье позволяет,Пей, куренной, когда-то Кошевой!Таганское казачество желаетДобра тебе! Спасибо, что живой!
Олегу Ефремову
Мы из породы битых, но живучих,Мы помним все, нам память дорога.Я говорю как мхатовский лазутчик,Заброшенный в Таганку — в тыл врага.
Теперь в обнимку, как боксеры в клинче,И я, когда-то мхатовский студент,Олегу Николаевичу нынчеДокладываю данные развед…
Что на Таганке той толпа нахальная,У кассы давятся — Гоморр, Содом! —Цыганки с картами, дорога дальняя,И снова строится казенный дом.
При всех делах таганцы с вами схожи,Хотя, конечно, разницу найдешь:Спектаклям МХАТа рукоплещут ложи,А мы, без ложной скромности, без лож.
В свой полувек Олег на век моложе —Вторая жизнь взамен семи смертей,Из-за того, что есть в театре ложиТы можешь смело приглашать гостей.
Артисты мажутся французским тончиком —С последних ярусов и то видать!А на Таганке той — партер с балкончиком,И гримы не на что им покупать.
Таганцы ваших авторов хватают,И тоже научились брать нутром,У них гурьбой Булгакова играют,И Пушкина — опять же впятером.
Шагают роты в выкладке на марше,Двум ротным — ордена за марш-бросок!Всего на десять лет Любимов старше,Плюс «Десять дней…» — но разве это срок?!
Гадали разное — года в гаданиях:Мол, доиграются — и грянет гром.К тому ж кирпичики на новых зданияхНапоминают всем казенный дом.
Ломали, как когда-то Галлилея,Предсказывали крах — прием не нов,Но оба добрались до юбилеяИ дожили до важных орденов.
В истории искать примеры надо —Был на Руси такой же человек,Он щит прибил к воротам ЦареградаИ звался тоже, кажется, Олег…
Семь лет назад ты въехал в двери МХАТа,Влетел на белом княжеском коне.Ты сталь сварил, теперь все ждут проката —И изнутри, конечно, и извне.
На мхатовскую мельницу налилиРасплав горячий — это удалось.Чуть было «Чайке» крылья не спалили,Но слава богу, славой обошлось.
Во многом совпадают интересы:В Таганке пьют за старый Новый год,В обоих коллективах «мерседесы»,Вот только «Чайки» нам недостает.
А на Таганке, там возня повальная,Перед гастролями она бурлит —Им предстоит в Париж дорога дальняя,Но «Птица синяя» не предстоит.
Здесь режиссер в актере умирает,Но — вот вам парадокс и перегиб:Абдулов Сева — Севу каждый знает —В Ефремове чуть было не погиб.
Нет, право, мы похожи, даже в споре,Живем и против правды не грешим:Я тоже чуть не умер в режиссереИ, кстати, с удовольствием большим…
Идут во МХАТ актеры, и едва лиЗатем, что больше платят за труды.Но дай Бог счастья тем, кто на бульваре,Где чище стали Чистые пруды!
Тоскуй, Олег, в минуты дорогиеПо вечно и доподлинно живым!Все понимают эту ностальгиюПо бывшим современникам твоим.
Волхвы пророчили концы печальные:Мол, змеи в черепе коня живут…А мне вот кажется, дороги дальние,Глядишь, когда-нибудь и совпадут.
Ученые, конечно, не наврали.Но ведь страна искусств — страна чудес,Развитье здесь идет не по спирали,И вкривь и вкось, вразрез, наперерез.
Затихла брань, но временны поблажки,Светла Адмиралтейская игла.Таганка, МХАТ идут в одной упряжке,И общая телега тяжела.
Мы — пара тварей с Ноева Ковчега,Два полушарья мы одной коры.Не надо в академики Олега!Бросайте дружно черные шары!
И с той поры, как люди слезли с веток,Сей день — один из главных. Можно встатьИ тост поднять за десять пятилеток —За сто на два, за два по двадцать пять!
x x x
