Сочинения - Владимир Высоцкий
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Разговор в трамвае
"Граждане! Зачем толкаетесь,На скандал и ссору нарываетесь?Сесть хотите? Дальняя дорога?Я вам уступлю, ради Бога!
Граждане! Даже пьяные!Все мы — пассажиры постоянные,Все живем, билеты отрываем,Все по жизни едем трамваем.
Тесно вам? И зря ругаетесь, —Почему вперед не продвигаетесь?!Каши с вами, видимо, не сваришь…"«Никакой я вам не товарищ!»
«Ноги все прокопытили…»«Вон уже дыра на вашем кителе!»"Разбудите этого мужчину, —Он во сне поет матерщину".
"Граждане! Жизнь кончается! —Третий круг сойти не получается!""С вас, товарищ, штраф, рассчитайтесь!Нет? Тогда еще покатайтесь!"
x x x
Снег скрипел подо мной,Поскрипев, затихал,А сугробы прилечь завлекали…Я дышал синевой,Белый пар выдыхал, —Он летел, становясь облаками.
И звенела тоска, что в безрадостной песне поется,Как ямщик замерзал в той глухой незнакомой степи:Усыпив, ямщика заморозило желтое солнце,И никто не сказал: «Шевелись, подымайся, не спи!»
…Все стоит на РусиДо макушек в снегу, —Полз, катился, чтоб не провалиться:Сохрани и спаси,Дай веселья в пургу,Дай не лечь, не уснуть, не забыться!
Тот ямщик-чудодей бросил кнут и — куда ему деться:Помянул о Христе, ошалев от заснеженных верст, —Он, хлеща лошадей, мог движеньем и злостью согреться,Ну а он в доброте их жалел, и не бил — и замерз.
…Отраженье своеУвидал в полынье,И взяла меня оторопь: в пору бОборвать житие, —Я по грудь во вранье,Да и сам-то я кто?! Надо в прорубь.
Хоть душа пропита — ей там голой не вытерпеть стужу.В прорубь надо да в омут, но сам, а не руки сложа!Пар валит изо рта: эк душа моя рвется наружу, —Выйдет вся — схороните, зарежусь — снимите с ножа.
Снег кружит над землей,Над страною моей, —Мягко стелет, в запой зазывает…Ах, ямщик удалой, —Пьет и хлещет коней,А непьяный ямщик — замерзает.
x x x
Вадиму Туманову
В младенчестве нас матери пугали,Суля за ослушание Сибирь, грозя рукой, —Они в сердцах бранились — и едва лиЖелали детям участи такой.
А мы пошли за так на четвертак, за ради бога,В обход и напролом, и просто пылью по лучу…К каким порогам приведет дорога?В какую пропасть напоследок прокричу?
Мы Север свой отыщем без компаса —Угрозы матерей мы зазубрили как завет, —И ветер дул, с костей сдувая мясоИ радуя прохладою скелет.
Мольбы и стоны здесь не выживают —Хватает и уносит их поземка и метель,Слова и слезы на ветру смерзают, —Лишь брань и пули настигают цель.
И мы пошли за так на четвертак, за ради бога,В обход и напролом, и просто пылью по лучу…К каким порогам приведет дорога?В какую пропасть напоследок прокричу?
Про все писать — не выдержит бумага,Все — в прошлом, ну а прошлое — былье и трын-трава, —Не раз нам кости перемыла драга —В нас, значит, было золото, братва!
Но чуден звон души моей помина,И белый день белей, и ночь черней, и суше снег, —И мерзлота надежней формалинаМой труп на память сохранит навек.
И мы пошли за так на четвертак, за ради бога,В обход и напролом, и просто пылью по лучу…К каким порогам приведет дорога?В какую пропасть напоследок прокричу?
Я на воспоминания не падок,Но если занесла судьба — гляди и не тужи:Мы здесь подохли — вон он, тот распадок, —Нас выгребли бульдозеров ножи.
Здесь мы прошли за так на четвертак, за ради бога,В обход и напролом, и просто пылью по лучу, —К каким порогам привела дорога…В какую пропасть напоследок прокричу?..
x x x
Вадиму Туманову
Был побег на рывок —Наглый, глупый, дневной, —Володарского — с ногИ — вперед головой.
И запрыгали двое,В такт сопя на бегу,На виду у конвояДа по пояс в снегу.
Положен строй в порядке образцовом,И взвыла «Дружба» — старая пила,И осенили знаменьем свинцовымС очухавшихся вышек три ствола.
Все лежали плашмя,В снег уткнули носы, —А за нами двумя —Бесноватые псы.
Девять граммов горячие,Аль вам тесно в стволах!Мы на мушках корячились,Словно как на колах.
Нам — добежать до берега, до цели, —Но выше — с вышек — все предрешено:Там у стрелков мы дергались в прицеле —Умора просто, до чего смешно.
Вот бы мне посмотреть,С кем отправился в путь,С кем рискнул помереть,С кем затеял рискнуть!
Где-то виделись будто, —Чуть очухался я —Прохрипел: «Как зовут-то?»И — какая статья?"
Но поздно: зачеркнули его пули —Крестом — в затылок, пояс, два плеча, —А я бежал и думал: добегу ли? —И даже не заметил сгоряча.
Я — к нему, чудаку:Почему, мол, отстал?Ну а он — на бокуИ мозги распластал.
Пробрало! — телогрейкаАж просохла на мне:Лихо бьет трехлинейка —Прямо как на войне!
Как за грудки, держался я за камни:Когда собаки близко — не беги!Псы покропили землю языками —И разбрелись, слизав его мозги.
Приподнялся и я,Белый свет стервеня, —И гляжу — кумовьяПоджидают меня.
Пнули труп: "Эх, скотина!Нету проку с него:За поимки полтина,А за смерть — ничего".
И мы прошли гуськом перед бригадой,Потом — на вахту, отряхнувши снег:Они обратно в зону — за наградой,А я — за новым сроком за побег.
Я сначала грубил,А потом перестал.Целый взвод меня бил —Аж два раза устал.
Зря пугают тем светом, —Тут — с дубьем, там — с кнутом:Врежут там — я на этом,Врежут здесь — я на том.
Я гордость под исподнее упрятал —Видал, как пятки лижут гордецы, —Пошел лизать я раны в лизолятор, —Не зализал — и вот они, рубцы.
Эх бы нам — вдоль реки, —Он был тоже не слаб, —Чтобы им — не с руки,А собакам — не с лап!..
Вот и сказке конец.Зверь бежит на ловца,Снес — как срезал — ловецБеглецу пол-лица.
…Все взято в трубы, перекрыты краны, —Ночами только воют и скулят,Что надо, надо сыпать соль на раны:Чтоб лучше помнить — пусть они болят!
Райские яблоки
Я когда-то умру — мы когда-то всегда умираем, —Как бы так угадать, чтоб не сам — чтобы в спину ножом:Убиенных щадят, отпевают и балуют раем, —Не скажу про живых, но покойников мы бережем.
В грязь ударю лицом, завалюсь покрасивее набок —И ударит душа на ворованных клячах в галоп,В дивных райских садах наберу бледно-розовых яблок…Жаль, сады сторожат и стреляют без промаха в лоб.
Прискакали — гляжу — пред очами не райское что-то:Неродящий пустырь и сплошное ничто — беспредел.И среди ничего возвышались литые ворота,И огромный этап — тысяч пять — на коленях сидел.
Как ржанет коренной! Я смирил его ласковым словом,Да репьи из мочал еле выдрал и гриву заплел.Седовласый старик слишком долго возился с засовом —И кряхтел и ворчал, и не смог отворить — и ушел.
И измученный люд не издал ни единого стона,Лишь на корточки вдруг с онемевших колен пересел.Здесь малина, братва, — нас встречают малиновым звоном!Все вернулось на круг, и распятый над кругом висел.
Всем нам блага подай, да и много ли требовал я благ?!Мне — чтоб были друзья, да жена — чтобы пала на гроб, —Ну а я уж для них наберу бледно-розовых яблок…Жаль, сады сторожат и стреляют без промаха в лоб.
Я узнал старика по слезам на щеках его дряблых:Это Петр Святой — он апостол, а я — остолоп.Вот и кущи-сады, в коих прорва мороженных яблок…Но сады сторожат — и убит я без промаха в лоб.
И погнал я коней прочь от мест этих гнилых и зяблых, —Кони просят овсу, но и я закусил удила.Вдоль обрыва с кнутом по-над пропастью пазуху яблокДля тебя я везу: ты меня и из рая ждала!
Райские яблоки
( Второй вариант)
Я умру говорят — мы когда-то всегда умираем, —Съезжу на даpмовых, если в спину сподобят ножом:Убиенных щадят, отпевают и балуют раем, —Не скажу про живых, а покойников мы бережем.
В грязь ударю лицом, завалюсь покрасивее набок —И ударит душа на ворованных клячах в галоп,Вот и дело с концом, — в pайских кущах покушаю яблок.Подойду не спеша — вдруг апостол веpнет, остолоп!..
Чуp меня самого!.. Наважденье… Знакомое что-то —Неродящий пустырь и сплошное ничто — беспредел.И среди ничего возвышались литые ворота,И огромный этап — тысяч пять — на коленях сидел.
Как ржанет коренник! Я смирил его ласковым словом,Да репьи из мочал еле выдрал и гриву заплел.Петp-апостол, старик, слишком долго возился с засовом —И кряхтел и ворчал, и не смог отворить — и ушел.
Тот огpомный этап не издал ни единого стона,Лишь на корточки вдруг с онемевших колен пересел.Вот следы песьих лап… Да не pай это вовсе, а зона!Все вернулось на круг, и распятый над кругом висел.
Мы с конями глядим — вот уж истинно зонам всем зона!Хлебный дух из ворот — так надежней, чем руки вязать.Я пока невредим, но и я нахлебался озона.Лепоты полон рот, и ругательство трудо сказать.
Засучив рукава, пролетели две тени в зеленом.С криком «В рельсу стучи!» пропорхали на крыльях бичи.Там малина, братва, нас встречает малиновым звоном.Но звенели ключи — это к нам подбирали ключи…
Я подох на задах, на руках на старушечьих дряблых,Не к Мадонне прижат Божий Сын, а к стене, как холоп.В дивных райских садах просто прорва мороженых яблок,Но сады сторожат и стреляют без промаха в лоб.
Херувимы кружат, ангел окает с вышки — занятно!Да не взыщет Христос, — рву плоды ледяные с дерев.Как я выстрелу рад, ускакал я из рая обратно,Вот и яблок принес, их за пазухой телом согрев.
Я еще раз умру — если надо, мы вновь умираем.Удалось. Бог ты мой! Я не сам — вы мне пулю в живот.Так сложилось в миру — всех застреленных балуют раем,А оттуда землей… Береженного Бог бережет!
С перекошенным ртом завалюсь поcле выстрела набок,Кони просят овсу, но и я закусил удила.Вдоль обрыва с кнутом по-над пропастью пазуху яблокЯ тебе привезу — ты меня и из рая ждала!
x x x