Западноевропейская поэзия XХ века - Антология

ЕЩЕ ОДИН

Образы, вы протекли по сетчатке,Не закрепись, не оставив следа;Так, вырываясь из недр, без оглядки,Бойких фонтанов струится вода.

Грустные ваши хранит отпечаткиОзеро меж тростников: навсегдаТам вы застыли в угрюмом порядке.Вас потеряв, я заброшен сюда.

Что мне в глазах моих зрячих! ОтнынеПолое зеркало тусклый мой взгляд,Зеркало перед бескрайней пустыней.

Линии ливня по стеклам скользят,И на стене — моей тени уныньеВ мерном движенье вперед и назад.

«Мое сердце — окованный медью ларец…»

Мое сердце — окованный медью ларец.Как мне скинуть проклятую ношу?Мое сердце — окованный медью ларец.Отвезу его в море — и сброшу.

Я пойду на корабль и матросом наймусь.Я родимую гавань покину.Пусть ларец и свинцовую скорбь, его груз,Похоронит морская пучина.

Я на два оборота закрою замок,Чтоб надежнее бездна хранилаТо письмо твое, краткое, в несколько строк,Что о свадьбе твоей возвестило.

Только знай, что с собой я платок твой увез,Тот заветный, с каймою зеленой.А когда у меня не останется слез,Я швырну его в омут соленый.

ЖОАН ДЕ БАРРОС

Жоан де Баррос (1881–1960). — Демократ и республиканец, активно занимался политической и просветительной деятельностью. Был действительным членом Лиссабонской Академии наук (с 1913 г.), редактором ряда журналов радикальной направленности. Творческое наследие Барроса обширно. Ему принадлежат драматические поэмы «Антей» (1912) и «Сизиф» (1924), сборники стихов «Жажда» (1914), «Ритм экзальтации» (1922), «Скромное изобилие» (1951) и др. Пантеизм, языческие настроения, характерные для португальской поэзии времен Первой республики (1910–1926 гг.), обретают в стихах Барроса свое наивысшее воплощение; его творчество исполнено веры в прогресс, в силу разума, в потенциальную энергию народа.

На русский язык переводится впервые.

МЕРТВАЯ ЧАЙКА

Перевод М. Самаева

Мертвую чайку волны качали.Горсточка плоти тиха и бела.А так недавно пространство пронзалиСгустком энергии эти крыла.

Ныне они, распластавшись, застыли,Но изгибается гордая грудьТак, словно хочет в последнем усильеВоздух полета еще раз вдохнуть.

Глаз ее даже смерть не закрыла,Кажется, можно в них угадатьМир ее, вольный и мощнокрылый,Тот, что в полете дано увидать.

Но в расцветающий полдень весеннийВ сердце мое не вмещается грустьО сокрушенном вдруг упоеньеЖизнью и вольным движением… Пусть!

Пусть… Все равно с этой горестной плотьюНе уничтожила чья-то рукаРадость судьбы, обнимавшей в полетеСолнце, и море, и облака.

Участь такую и мне бы, и мне быТак, утоляя к скитаниям страсть,Вволю испив густо-синего неба,С лёта на грудь океанскую пасть.

Только не возле шумного портаИ не у кромки черствой земли —Чтобы меня в океан распростертый,Пеной играя, валы унесли.

Ведь не случайно, с рассудком в раздоре,Кровь моя вольному морю родня,Шумом и ритмом всегда ему вторя.Да и не кровь в моих жилах, а море,Море само наполняет меня.

ФЕРНАНДО ПЕСОА

Фернандо Песоа (1888–1935). — Провел детство в Южной Африке. Вернувшись в 1905 г. в Португалию, поступает на юридический факультет Лиссабонского университета. Имя Песоа связано с созданием группы «Орфей» (1915 г.), что явилось важной вехой на пути обновления поэтического языка. Песоа беспощадно высмеивал бутафорские атрибуты ультраромантизма, развенчивал мнимые кумиры, издевался над буржуазной моралью. С большой художественной силой он отразил сомнения и противоречия своего поколения. Чтобы выразить различные стороны своей многогранной натуры, поэт как бы разделил себя на несколько индивидуальностей и начал писать не только под собственным именем, но и под псевдонимами (Алваро де Кампос, Алберто Каэйро, Рикардо Рейс); каждый из этих придуманных поэтов имел свой творческий облик. Богатство и совершенство поэтического языка, виртуозное владение как традиционным стихом, так и верлибром, скрытая, еле уловимая ирония— таковы отличительные черты этого самого значительного после Камоэнса португальского поэта. Среди поэтических сборников Ф. Песоа можно назвать «Послание» (1934), «Стихотворения Фернандо Песоа» (1942), «Стихотворения Алваро де Кампоса» (1944), «Стихотворения Алберто Каэйро» (1946), «Оды Рикардо Рейса» (1946) (последние четыре сборника — посмертно).

ПОСЛЕ ПРАЗДНИКА

Перевод А. Гелескула

Бредут куда-то мимо,и песни их пусты,и неосуществимынедолгие мечты.Они ведь только мимыи бедные шуты.

Тенями в лунном кругесошлись и разбрелись,не зная друг о друге,не подымая лиц.Потерянные слугиумерших небылиц!

Поют осиротелопропетое не раз.Их горло оскудело,и недалек их час.И вечности нет деладо них — как и до нас.

«Нелегко, когда мысли нахлынут…»

Перевод А. Гелескула

Нелегко, когда мысли нахлынут,и над чуткой ночной тишинойнебосводом к земле запрокинутодиночества лик ледяной.

На рассвете, бессонном и грустном,безнадежней становится путьи реальность бесформенным грузомвырастает и давит на грудь.

Это все — и не будет иного.Млечный Путь, погруженный во тьму,и рассветы, и сумерки снова,и сознанье, что жить ни к чему.

(Это все — и не будет иного.Но и звезды, и холод, и мрак,и молчание мира немого —все на свете не то и не так!)

АВТОПСИХОГРАФИЯ

Перевод А. Гелескула

Пути у поэта окольны,и надо правдиво до слезему притворяться, что больно,когда ему больно всерьез.

Но люди, листая наследье,почувствуют в час тишиныне две эти боли, а третью,которой они лишены.

И так, остановки не знаяи голос рассудка глуша,игрушка кружит заводная,а все говорят — душа.

«Котенок, ты спишь, как дома…»

Перевод А. Гелескула

Котенок, ты спишь, как дома,на голой земле двора.Твоя судьба невесома —она ни зла, ни добра.

Рабы одного уклада,мы все под ее рукой.Ты хочешь того, что надо,и счастлив, что ты такой.

Ты истина прописная,но жизнь у тебя — твоя.Я здесь, но где — я не знаю.Я жив, но это не я.

«Стою у окна, его отворив пошире…»

Перевод Ю. Левитанского

Стою у окна, его отворив пошире,и белым платком машу, навсегда прощаясьс моими стихами, которые к вам уходят.

Ни радости не испытываю, ни грусти.Что делать — удел стихов, он таков от века.Я их написал и скрыть их от вас не смею,когда б и хотел, не мог поступить иначе— цветок не умеет скрыть своего цветенья,и скрыть не может река своего теченья,и дереву скрыть плоды свои не удастся.

Все дальше мои стихи от меня уходят,и я, к моему немалому удивленью,отсутствие их ощущаю почти до боли.

Кто ведает, чья рука их перелистает?Неведомо, кто развернет их и прочитает.

Цветок, у меня он отнял предназначеньемоим цветеньем радовать ваше зренье,и дерево — вас услаждать моими плодами,а река — не мешать течению моих мыслей.И я подчиняюсь и чувствую, что я счастлив,как тот, кто давно устал пребывать в печали.

Ступайте же, о стихи мои, уходите! —Умирают деревья — семена их уносит ветер.Засыхают цветы — а пыльца все равно бессмертна.Реки в море текут — а вода пребывает с ними.Ухожу, оставаясь, — как всё в этом мире.

МАРИО ДЕ СА-КАРНЕЙРО