Большая гонка. Драма на миллион. Легендарная история о том, как еврейский гонщик, американская наследница и французское авто посрамили гитлеровских асов - Нил Баскомб
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
В силу амбициозных требований новой формулы машины также были представлены весьма разнообразных конструкций и с двигателями различных объемов и конфигураций. За команду Bugatti был заявлен один Вимилль, которому, как писали, предстояло стартовать на новой трехлитровой машине с наддувом. Также на Bugatti, но старых моделей, заявилось три независимых гонщика, включая 21-летнего дебютанта Гран-при Мориса Трентиньяна. Двукратный победитель ралли Монте-Карло Рене Ле-Бег и еще один независимый гонщик собрались выступить на Talbot той же модели T150, на которой в 1937 году Луи Широн выиграл Гран-при Франции (сам «Старый лис» с гонками на время завязал). Помимо двух Delahaye 145 от Écurie Bleue в заявке значилась еще и одна независимая 135-я. Итого: девять машин французской постройки из шестнадцати.
Красные цвета Италии представляли три гонщика Alfa Corse во главе с «Летучим мантуанцем». Вот только очертания их новой Alfa Romeo Tipo 308 явственно указывали на откровенный плагиат – вылитый гоночный Mercedes-Benz образца 1936 года. У Maserati, как водится, новую модель к началу сезона завершить не успели, но в заявке фигурировало три независимых гонщика на их сверхудачных 1,5-литровых voiturette, которые со своей верткостью вполне могли выстрелить на извилистой уличной трассе.[684]
Гран-при По 1938 года сулил оправдать радужные прогнозы и реально «превзойти по успешности» все предыдущие. Победителю изнурительной гонки на сто кругов были гарантированы 30 000 франков призовых, а главное – слава победителя первого в истории состязания машин новой формулы 3,0/4,5 л.[685]
Вплоть до начала тренировочных заездов явными фаворитами считались Руди и Тацио Нуволари. Одна из газет даже предположила, что в По эти двое наконец снимут вопрос о том, кто из них двоих воистину заслуживает звание «величайшего в мире гонщика».[686] На Рене же, как выяснилось, и после выигрыша «Миллиона» журналисты особого внимания не обращали, лишь вскользь упоминая о его участии в предстоящей гонке.
После нескольких разминочных кругов Тацио пошел на первую зачетную попытку. На том Гран-при действовал привычный в наше время принцип: чем лучше время на круге в квалификационных заездах, тем выше позиция на стартовом поле в день гонки. Тацио в полной мере подтвердил свою репутацию лихача, с первой же попытки выжав из Alfa Romeo максимум и, пройдя круг за минуту и сорок восемь секунд, побил собственный рекорд, установленный на Гран-при По 1935 года. Все были впечатлены, а итальянский чемпион с охотой позировал на пит-лейне фотографам, улыбаясь во весь свой клыкастый оскал.
Рене также проехал свой круг отменно, уверенно стартовав и уложившись в 1:50 – второе после Тацио время среди всех участников. Третий результат в первой попытке показал Ланг на W154 (1:51), четвертый – Руди (1:53), пятый – партнер Тацио по Alfa Corse Эмилио Виллорези (1:56). Остальные, включая Комотти на второй Delahaye, из двух минут не выбрались. По завершении первой серии квалификационных кругов гонщики тут же приступили к исполнению вторых попыток.[687]
Тацио на правах старшего и лидера решил проверить, не быстрее ли его собственной летает monoposto партнера и обменялся машинами с Виллорезе. Разгон он снова взял блестяще, в фирменном стиле, прошел крутой правый поворот у привокзального фуникулера и устремился вверх по проспекту Леона Сэя[688], идущему вдоль арок виадука, поддерживающих построенный выше видовой променад вдоль Пиренейского бульвара. Затем несколько крутых поворотов на ведущем вверх уличном серпантине, и Тацио выехал к расположенному на плато парку Бомон. Тут-то зрители и заметили, что за его Alfa Romeo тянется и оседает на дорогу шлейф жидких брызг, – не иначе бензин потек. Об этом тут же передали стюардам, и те устремились с флагами к обочине сигналить «стоп!», но было уже поздно.
Тацио понятия не имел, в какой он опасности, когда его Tipo 308 вспыхнула как спичка. При этом на скорости пламя сдувало назад, и он лишь через несколько секунд после возгорания, когда ему вдруг обожгло ноги, понял, что происходит. Останавливать машину было поздно – сгорел бы заживо. У Тацио оставался единственный шанс на спасение, – и он его использовал: на скорости 40 км/ч бросил руль и, выжавшись на руках, хорошенько оттолкнулся ногами от днища и выбросился на дорогу. В успевшем загореться комбинезоне он прокатился по асфальту и застыл, потеряв сознание от удара при падении. Пламя, к счастью, тут же сбили подоспевшие зрители-студенты. А неуправляемая Tipo 308 огненным шаром выехала с трассы и застряла в густых зарослях через дорогу от пруда. Пожарные по прибытии застали лишь догорающий остов Alfa Romeo.
На машине скорой помощи Тацио доставили в больницу с обширными ожогами рук, ног и спины второй степени, небольшим сотрясением мозга и ободранным об асфальт лицом.[689] Руди, придя его навестить, в шутку спросил бывшего товарища по команде, отчего тот не решился «нырнуть вместе с машиной в пруд, чтобы потушить ее».
Тацио, однако, юмора Руди не воспринял, поскольку был разозлен не на шутку. Топливный бак его Tipo 308 оказался пробит в результате соударения с деталью шасси на входе в поворот: чистейшей воды просчет конструкторов. И без того недовольный тем, как идут дела у Alfa Corse, а теперь еще и осязательно убедившись в хлипкости их новых машин, Нуволари, тут же принял решение покинуть команду и объявил о расторжении контракта. Деморализованные же итальянцы, дабы не рисковать повторением столь не праздничных фейерверков, сняли с гонки и две оставшиеся красные Alfa Romeo Tipo 308.[690]
Ожидания от предстоящей гонки тускнели час за часом по мере оскудения стартового поля. Вимилль так и не появился (по причине неготовности новой Bugatti), а гонщики Talbot показали на практике столь убогие результаты, что предпочли не позориться и снялись с соревнования. Выбывание же Тацио Нуволари окончательно укрепило окологоночные круги во мнении, что Руди остается единственным реальным претендентом на победу среди остающихся в строю десяти участников.[691]
Самоуверенность команды Mercedes зашкалила настолько, что в пятницу после заездов она всем составом отправилась на экскурсию в богатый достопримечательностями соседний Лурд. Вечером по возвращении Нойбауэр отбил рапорт на имя Кисселя, в котором неодобрительно охарактеризовал Delahaye как машину «сапожной работы», но добавил, что, тем не менее, не стоит ее «недооценивать
