Большая гонка. Драма на миллион. Легендарная история о том, как еврейский гонщик, американская наследница и французское авто посрамили гитлеровских асов - Нил Баскомб
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Оглядываясь дальше в прошлое, можно вслед за одним историком отметить и тот факт, что Франции в последний раз удалось «взять верх над новейшей гоночной машиной Mercedes на Кубке Сарта в Ле-Мане в 1913 году, а за более ранними победами придется обращаться к первым Гран-при или даже кубкам Гордона Беннетта». Даже столь патриотичное французское издание как L’Auto брюзгливо предрекало: «Понятно же, что Mercedes снова победит».[702]
В одной газете единодушный, по сути, прогноз на гонку в По был сформулирован коротко и ясно: «Исход этой гонки очевиден настолько, что букмекеры отказываются принимать ставки на победу немцев даже с мизерными коэффициентами. <…> Немцы, в целом, приучены не допускать нелепых ошибок, присущих простым смертным, а при таких гонщиках как Караччола и Ланг, о чем тут еще говорить?»[703]
У Кисселя же в По на кон была, возможно, поставлена карьера, если учесть, что гонка проводилась в один день со всенародным голосованием по единственному, но всеобъемлющему вопросу: «Одобряешь ли ты с произошедшее 13 марта объединение австрийцев с германским государством и поддерживаешь ли список нашего вождя Адольфа Гитлера?» Именно на 10 апреля назначил Гитлер формальное закрепление результатами волеизъявления народов Германии и Австрии свершившегося факта аншлюса. И Геббельс, надо сказать, постарался от всей пропагандистской души не огорчить своего фюрера, распорядившись отпечатать бюллетени с круглыми полями “Ja” диаметром с монету и “Nein” размером с отверстие от дырокола.
Киссель и сам последние две недели только и занимался тем, что рьяно пропагандировал явку на референдум и волеизъявление в поддержку фюрера. Он даже успел посвятить еще не завоеванную победу гонщиков команды Mercedes «горячо любимому вождю». Все это время гендиректор Daimler-Benz помимо исправно повторяемой нацистской демагогии на тему того, что «братский народ Австрии» возвращается в лоно германской семьи ради его же блага, не забывал петь дифирамбы лично фюреру: «Гитлер принял автомобильную промышленность Германии на краю пропасти и, встав во главе нее, проложил ей прямой путь к небывалому взлету, – заявлял Киссель в речах, обращенных к коллективу концерна. – За это все мы – рабочие, инженеры, продавцы, техники, директора – должны отблагодарить его 10 апреля 1938 года от всего сердца нашим “ Да!”»[704]
Компания также опубликовала пропагандистское «свидетельство простого механика-сборщика» своего завода в Унтертюркхайме, призванное продемонстрировать, что и простые люди горой стоят за Гитлера. «До чего же изменились наши успехи в гонках с тех пор, как фюрер пришел к власти! – восторгался рабочий. – Все мы обязаны этим ему и только ему, а потому единственный ответ для каждого рабочего 10 апреля – «Да!»[705]
В своей последней речи Киссель как раз и договорился до того, что «победа в предстоящем Гран-при ознаменует собой не только победу гонщика и автостроителя, она станет также и победой всей нации!» – Соответственно, поражение от французов в По лично им и было приравнено к национальному позору и унижению[706].
Крошечное заведение под громким названием Hôtel Noutary славилась лучшей в По кухней, и в ресторанчике при этой гостинице как раз и собрались за ужином и бутылкой превосходного местного вина Jurançon Рене и его команда – мсье Шарль, Жан Франсуа, Джанфранко Комотти, Лори Шелл и горстка механиков Écurie Bleue. Присоединились к ним и несколько репортеров, перебравшихся из-за соседнего стола.
Поначалу обсуждали скрупулезно организованную работу команды Mercedes и скоростные характеристики их новых машин: «Колоссально! Потрясающе!» – только и слышалось из-за стола.
– Так Вы все-таки считаете, что способны одолеть немцев? – в лоб спросил журналист у Рене.
– Ну так поживем-увидим, – ушел от ответа Рене.
Подошедший официант сообщил Лори, что его просит к телефону супруга, и он поспешил к гостиничной стойке, которая хорошо просматривалась из-за стола. Люси явно сообщила ему что-то весьма забавное, поскольку Лори вдруг залился громким смехом. Вернувшись к столу, он попросил подойти к аппарату Рене на пару слов.
Рене коротко сказал Люси, что назавтра все будет хорошо по его мнению.
– Я и сама знаю, что все у тебя получится, – ответила Люси безапелляционным тоном.
Вновь присоединившись к застолью, Рене заметил, что все перешептываются и переглядываются с видом конспираторов, да еще и ехидно щерятся. Рене попытался было выяснить, что тут происходит такого смешного, но секрета ему никто не выдал. Да он особо и не настаивал.[707]
Позже вечером у себя в номере Hôtel de France он расхаживал из угла в угол, прокручивая в уме всевозможные сценарии развития предстоящей гонки. За всю карьеру гонщика Гран-при ему ни разу не доводилось побеждать Руди Караччолу в очном состязании. По сравнению с его Delahaye немецкая W154 была приемистее и чуть ли не вдвое мощнее, да и тормоза с подвеской у нее были куда более превосходными. Вся команда Mercedes – от Нойбауэра до рядовых механиков – вымуштрованные профессионалы своего дела, слаженно работающие на пит-стопах со скоростью молнии.
Однако же три слабости у их машин Рене в ходе тренировочных и квалификационных заездов заприметил, и на них-то ему и можно, и нужно было сыграть. Во-первых, обоим «мерседесам» потребуется дозаправка на середине дистанции, а ему нет, поскольку у Delahaye и бензобак повмести-тельнее, и удельный расход топлива несравненно ниже.
Во-вторых, резкие повороты под острыми углами, которых на трассе хватает, W154 часто проходят с пробуксовкой – неизбежным побочным эффектом мощности их моторов. Стоит Руди или Герману газануть чуть сильнее, как Mercedes тут же теряет сцепление с асфальтом и, как следствие, драгоценное время, – и так по нескольку раз на каждом круге, коих назавтра им предстоит пройти целую сотню. Delahaye же, напротив, в этом отношении ведет себя
