Песец подкрался незамеченным - Михаил Михеев

Ковалев пожал плечами. Дурак — значит, дурак, со стороны, как говорится, виднее. Потом на несколько секунд задумался и спросил:

— А вот скажи, Семеныч, как ты думаешь — нам под силу тишком изготовить партию регенераторов?

— Не знаю, если честно. Я не уверен, что мы вообще сможем их производить — не факт, что на наших доках сохранилась соответствующая технологическая цепочка, а здесь уже давно забыли, как делается оборудование такого класса. Мы ни разу не пробовали их делать с нуля — только собирали из запчастей да из консервации выводили.

— Ясно. Тогда со следующим караваном ты отправляешься домой. У тебя, кажется, по плану отпуск? Вот и отдохнешь, а заодно пробьешь этот момент. Договорились?

— А почему именно я?

— Да потому, что ты лучше всех разбираешься в вопросах, связанных с производством оборудования. Вообще, в производственных вопросах ты разбираешься из нас лучше всех. А мне нужны регенераторы, хотя бы несколько штук, и тайно от остальных. И вообще, требуется медицинское оборудование имперского образца, по максимуму.

— Сделаем, не вопрос. Насчет регенераторов не гарантирую, но что-нибудь, думаю, состряпать сможем. А тебе это зачем?

— Помнишь, как мы набирали первые экипажи? Да помнишь, недавно же было. Брали больных, увечных, и возвращали им здоровье — и эти люди нам верно служат до сих пор. Имей в виду — этот ресурс еще далеко не исчерпан. Но нам нужно, чтобы это прошло мимо остальных. Понимаешь, верные люди, замкнутые именно на нас с тобой, не на имперское руководство, пусть и в нашем лице, а именно на нас.

— Понятно… Личная гвардия?

— Не совсем, но что-то вроде.

— Ладно, постараюсь сделать. Но многого не обещаю, сам понимаешь.

— А ты не обещай — ты сделай.

Шурманов кивнул, вновь почесал затылок:

— А не бежим ли мы впереди паровоза?

— Может быть. Но лучше перебздеть, чем недобздеть.

— Ну, оно так… Ладно, сделаю. Набирать только из России?

— Лучше да — по менталитету ближе. Можно из Белоруссии. С Украины… Даже не знаю. Вроде бы свои, конечно, но подходить надо с осторожностью — слишком уж часто они нас сливали. Хотя, конечно, народ-то ни в чем не виноват. Словом, западенцев не бери, слишком уж они хитрые, а с востока, думаю, набирать можно.

— Болгар? Югославов? Еще кого?

Югославов — смотри сам, болгар — ни в коем случае. Их благодарность общеизвестна[68]. Из остальных смотри, думай, решай, тебе на месте виднее будет, но — только во вспомогательные части, непосвященные в детали, и обязательно с мощной пси-блокировкой. Я тебе потом сброшу соответствующие программные блоки. А вообще, смотри по ситуации. И не бери никого с востока — что у арабов, что у китаез менталитет гнусный, да и вояки они… Так себе.

— Не дурак, понимаю. Ладно, на месте сориентируюсь. А из Европы кого?

— На твое усмотрение. Французов не бери и англичан.

— Ясненько. Американцев?

— Можно, но негров не надо. И вообще, к этим подходи с осторожностью.

— Сделаем…

И два заговорщика еще долго строили планы на будущее, не подозревая о том, что их защита от прослушивания, увы, несовершенна.

Глава 4

Корабль был красив. Впрочем, красотой отличаются все средства уничтожения, созданные людьми, главное, чтобы создавали их с любовью и знанием дела. Эстеты могут сколько угодно восхищаться абстракционистской живописью, или, например, предметами современного искусства вроде статуи из старых обо…ных унитазов, но на то они и эстеты. Большинство людей и на самих подобных эстетов, и на предметы их восхищения смотрят с усмешкой, иногда понимающей, иногда сочувствующей, иногда брезгливой, словом, гамма чувств самая что ни на есть широкая. Есть, конечно, нетленные ценности, картины Айвазовского, например, или некоторые романы Толстого, но таких не так уж и много. Да и то сказать, восприятие их со временем меняется. Взять, скажем, Рембрандта — с точки зрения современного человека картины его, в общем-то, так себе. Не будь он ПЕРВЫМ, не факт, что кто-то вспомнил бы его, но… Он успел раньше других и заслужил тем самым высокий ранг в земной культуре. Тем не менее, таких все равно немного и понимают их творчество далеко не все. В то же время трудно найти мужчину, которого оставит равнодушным скромное обаяние тяжелого танка или хищная красота боевого вертолета. Оружие — это та тема, которая человечеством освоена лучше всего, и лучше всего им воспринимается.

Вот так красивы были и имперские корабли — огромные, могучие, функциональные, увешанные гирляндами антенн и пирамидами огневых башен. Именно такой корабль предстал на миг перед глазами командиров двух старых крейсеров ровно через минуту после того, как истек срок выдвинутого империей ультиматума. Правда, насладиться зрелищем они не смогли, потому что их корабли моментально исчезли во вспышке взрыва — линкор "Империя" накрыл их одним залпом, даже не напрягаясь.

Вообще, первоначально была мысль обездвижить корабли противника и захватить их, но потом от нее отказались — риск для абордажников во много раз превышал выгоды от захвата столь сомнительных трофеев. В самом деле, эти крейсера были столь стары, что ремонт и модернизация их вылились бы в кругленькую сумму, а перспективы использования оставались неясными. И дело тут было даже не только и не столько в возрасте — в конце концов, в имперском флоте в свое время служили и корабли постарше — сколько в том, что принцип компоновки этих кораблей изначально был ущербным, не позволяющим проводить быструю и эффективную модернизацию.

Ну в самом деле, имперские боевые корабли строились по блочному принципу, подобному тому, что на Земле был реализован на компьютерах. Их корпуса и системы жизнеобеспечения и энергоснабжения рассчитывались даже не на века, а на тысячелетия. А вот со всем остальным было намного сложнее, интереснее и функциональнее.

Скажем, устарел радар, появилась новая, более эффективная и совершенная модель. Или вышел из строя, или поврежден в бою. Что делается на имперском корабле для того, чтобы его заменить? Да все очень просто — пригоняется корабль в док или на верфь, или даже швартуется к самоходной мастерской. Блок радара извлекается, для этого достаточно снять крепления. Вместо него вставляется другой блок, такой же, или с другой начинкой — неважно. Главное, что он такой же по размерам, имеет такую же систему соединений и просто и незамысловато ставится в соответствующее гнездо. Все, дешево и сердито. То же самое с орудиями, силовыми установками, да и вообще практически со всем оборудованием корабля. Унификация систем соединения блоков была одним из козырей имперских инженеров, именно благодаря ей корабли могли претерпевать бесчисленные и практически непрерывные модернизации без ущерба для прочностных характеристик корпуса. Нет, бывало, конечно, что новое оборудование ну никак не влезало в габариты старых, но это значило только, что инженеры, это оборудование проектирующие, оказались недостаточно квалифицированы и, как правило, после определенных жестких мер по отношению к ним, все начинало и влезать, и работать, как надо.

Конечно, обратной стороной такой унификации было усложнение и, соответственно, удорожание конструкции и уменьшение прочности корпуса, но первое вполне оправдывалось получаемой выгодой, а сохранение прочности было обычной инженерной задачей, которую имперские специалисты умели щелкать, как орехи. Пришлось научиться — ведь без такой стандартизации части систем корабли, конструкции и начинка которых и так отличались друг от друга, порой, принципиально, стали бы неподъемны ни для какой экономики.[69] Некоторые экономисты от флота требовали даже, чтобы конструкции корпусов и стационарные корабельные системы стандартизировались, и в чем-то были правы — это удешевило бы флот как минимум вдвое, однако на это никто не пошел — в первую очередь, многочисленные КБ, специализирующиеся на конструировании кораблей, имеющие собственные наработки и люто конкурирующие между собой. Каждое серьезное КБ имело свое лобби и во флоте, и в парламенте, поэтому согнать их вместе и подчинить кому-то было, по меньшей мере, утопично.

Ну а крейсера, которые сейчас были расстреляны главным калибром линкора, мало того, что представляли из себя совсем уж древнее барахло, так еще и были вещью в себе, для их модернизации требовалась полная перестройка. Смысл? "Лучше уж пусть артиллеристы потренируются в условиях, приближенных к боевым", решило командование — и не прогадало.

Крейсера, красиво взорвавшиеся на орбите и разлетевшиеся в результате на мелкие кусочки, не успели предпринять абсолютно ничего — линкор, пользуясь тем, что его противорадарная маскировка была крайне эффективна, сумел приблизиться к ним практически вплотную. Впрочем, повезло еще, что рядом нагло и неторопливо пролетал крупный астероид, пристроившись в тени которого линкор и вовсе преодолел часть маршрута в абсолютной невидимости для планетарных средств обнаружения. Образовавшиеся в результате его атаки облака мусора теперь частично продолжали свой полет по орбите, частично уже сгорали в атмосфере планеты, раскрасив ее небо красивым метеоритным дождем, а частично, получив ускорение от взрыва, летели куда-то прочь, в бесконечность. Что же, погибнуть в бою, пусть и таком вот, честь для любого боевого корабля — альтернативой является гнить на корабельном кладбище или "пойти на патефонные иголки"[70]. Хотя, возможно, экипажи крейсеров подобную точку зрения и не разделяли.