Круг - Сара Элфгрен

Мину слетает со стула и поддерживает Густава, который выглядит так, будто вот-вот упадет в обморок.

Дверь из подвала открывается, и входит папа Лаге.

– Я хотел спросить, не осталось ли еды и для меня… – начинает он и видит Густава.

– Что с тобой, Густав? Ты такой бледный.

– Сначала я чувствовал себя нормально, потом у меня закружилась голова, но сейчас снова все в порядке.

Лаге шагает вперед и кладет руку Густаву на лоб.

– Голова не горячая, – говорит он задумчиво.

– Мину считает, что мне лучше пойти и лечь, и мне кажется, это правильно, – продолжает Густав.

– Ты, наверно, просто перестарался на тренировке, – произносит Мину, поворачиваясь к Густаву. – Пойдем, поднимемся в твою комнату.

Лаге смотрит на Густава встревоженным взглядом.

– Спустись ко мне, если тебе станет хуже. Я буду внизу.

– Да, ты внизу, – повторяет Густав.

– Моя мама врач, – тараторит Мину. – Этот грипп, который сейчас ходит, он очень коварный. Он начинается неожиданно, и сразу чувствуешь себя очень больным.

Мину берет Густава за руку и подталкивает, чтобы он шел в свою комнату на втором этаже.

– Можешь зажечь свет? – спрашивает Мину, когда они заходят в темную комнату.

– Да, – отвечает Густав и тяжело валится на кровать.

Только спустя несколько секунд Мину понимает, что Густав отвечает на вопросы буквально как ребенок, который хочет пошутить.

– Где зажигается свет? – спрашивает Мину.

– Выключатель справа от двери.

Мину зажигает лампу на потолке. Темнота в одно мгновение рассеивается. Кровать, на которой лежит Густав, не заправлена, но в остальном в комнате порядок.

На стене висит фотография Ребекки и Густава. Видны только их лица крупным планом, и невозможно определить, где сделан снимок, только понятно, что снимали на улице. Молодые люди выглядят счастливыми. И не подозревают, что их ждет впереди.

Хотя, может, Густав уже тогда все знал, напоминает себе Мину. Может, на фотографии вовсе не счастливая пара, а убийца и его жертва?

Тут Мину чувствует легкий толчок в спину. Истолковать его нетрудно. Ванесса считает, что Мину следует поторопиться, и она права. Они не знают, как долго будет действовать эликсир. Одной капли, данной Иде, хватило примерно на одну минуту. Мину подсчитала, что у них есть минут десять. Но время идет. И Густав крупнее Иды.

Мину садится на край кровати. Список вопросов, которые она подготовила, лежит в кармане джинсов. Она не достает его.

– Ты любил Ребекку?

– Да, – отвечает Густав без колебаний. – Больше всего на свете.

– У ее могилы ты просил у нее прощения.

Густав кивает, из его глаз вытекает слезинка, стекает по виску и исчезает в светлых волосах. Он лежит неподвижно и испуганно смотрит на Мину.

– Был ли ты каким-то образом причастен к ее смерти?

– Да, – отвечает он.

У Мину все холодеет внутри.

– Расскажи, – заставляет она себя сказать.

– Это моя вина. Я слышал, что у Ребекки анорексия, но боялся спросить напрямую, правда ли это. Я не хотел ее расстраивать и не хотел, чтобы она думала, что я зануда. Я не понял, насколько это было для нее серьезно. Мне нужно было попытаться поговорить с ней.

Он смотрит на Мину большими, испуганными глазами.

– Ты веришь в то, что Ребекка покончила с собой? – говорит она.

Вопрос, кажется, озадачивает Густава.

– Да, – говорит он. – Она прыгнула со школьной крыши. Это моя вина. Я должен был предотвратить это.

Мину косится на фотографию и думает, слышит ли их сейчас Ребекка. Дай бог, чтобы нет, потому что Мину невероятно стыдно за то, что она делает.

– Ты был с ней на крыше в тот день? – спрашивает она.

– Нет. Я ждал ее внизу. Она была на встрече с директором.

Он кладет ладонь на руку Мину. У него холодные пальцы.

– Я надеялся, что директор поговорит с ней об анорексии. Убедит ее признаться, и мне не придется этого делать. Я струсил.

– Занимался ли ты осенью чем-то особенным? Вступал ли с кем-нибудь в контакт?

– Я не понимаю вопроса.

Мину снова чувствует нетерпеливый толчок в плечо, напоминание о том, что времени осталось мало.

– Вступал ли ты в контакт с демонами?

Он снова выглядит растерянным. Как ребенок, которому задали чересчур взрослый вопрос.

– Занимался ли ты чем-либо сверхъестественным? – продолжает Мину.

– Нет.

Густав явно не имеет ни малейшего понятия о том, о чем она его спрашивает.

– Ты, может, и сам об этом не знаешь. Подумай. Случалось ли с тобой что-нибудь странное?

Он мотает головой.

– Слышишь ли ты в голове голоса, которые велят тебе делать то-то и то-то?

Он снова мотает головой.

– Слова «кроваво-красная луна» какие у тебя вызывают ассоциации?

– Красный апельсин.

– У тебя есть двойник?

– Нет, – тихо отвечает он. – Я не думаю.

– Я больше не могу, – вдруг говорит Ванесса.

Мину очень хорошо понимает, что имеет в виду Ванесса. Ей и самой невыносимо видеть Густава таким испуганным и беспомощным. Она чувствует себя палачом испанской инквизиции. Но у нее остался еще один вопрос, и она надеется, что Густав не упомянет о поцелуе, потому что, в отличие от Густава, Ванесса этого не забудет.

– Ты преследовал меня в городе однажды? Встречался со мной у виадука?

– Нет.

– Мы встретились там и… разговаривали. Помнишь?

– Нет.

– В то же самое время ты был на кладбище. Это было в тот день, когда ты впервые пришел на могилу Ребекки. Ты был в двух местах одновременно. Как это возможно?

Густав качает головой.

– Я не понимаю! – говорит он. – Ты задаешь такие странные вопросы.

Мину не может больше. Она пытается высвободить свои пальцы из-под его руки, но он сжимает их железной хваткой. Она тихонько гладит Густава по пальцам и надеется, что это его как-то успокоит.

Метод срабатывает. Хватка слабнет, и Мину освобождает свою руку.

– Прости, – говорит она.

– Я не понимаю, за что ты просишь прощения.

– За то, что делала сейчас.

– Ты мне нравишься, Мину, – говорит Густав удивленно.

– А ты мне, – отвечает она и понимает, что говорит всерьез. – Я бы хотела рассказать тебе, как все было на самом деле, когда погибла Ребекка. В этом не было твоей вины.

– Мину, ты что? – шепчет Ванесса.

Но Мину притворяется, что не слышит. Очень легко притвориться, что не слышишь, когда тебе что-то говорит невидимка.

– Можешь запомнить одну вещь? – говорит Мину. – Постарайся сохранить это где-то внутри себя. Обещаешь постараться?

– Я обещаю постараться, – отвечает Густав.

– В этом не было твоей вины. Ребекка любила тебя.

Из глаз Густава снова текут слезы, и Мину кивает, пытаясь запечатлеть свои слова в его подсознании.