Руссиш/Дойч. Семейная история - Евгений Алексеевич Шмагин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
В роду селижаровском революционные вихри считались самыми враждебными, главной угрозой эволюционному ходу развития исторического процесса. Революция
поглотила или сбила с дороги не одного представителя семейства. Как и прапрадед Максимилиан, Демьян был решительно настроен против любых революций. Ему говорили: но были же в новейшей мировой истории и великие потрясения другого типа – мягкие, все в цветах, когда власть достаточно мирно переходила в руки народа. Ты и их отвергаешь?
Насколько мирно и народу ли доставались плоды некоторых таких цветастых революций, он мог бы поспорить. И всё-таки «мягкая», с ландышами и тюдьпанами смена власти на самом деле представлялась ему меньшим злом по сравнению с выстрелами крейсеров и авианосцев, штурмом зимних дворцов и летних резиденций. Не говоря уже о последующих гражданских войнах. Поэтому проголосовать за такой бархатный, радужный разворот событий, рассуждал Демьян, пожалуй, стоило бы. Вот только возможна ли в удивительной, полной неожиданностей стране России нежная, голубиная, вся в ромашках и васильках революция?
При абсолютном неприятии революционных идей Демьян не мог не видеть, что их вызреванию способствуют неуклюжие действия власти. Между событиями 1905 года и сегодняшней ситуацией в России прослеживались, с его точки зрения, явные параллели. Одним только отличались выступления XXI и XX веков. Митингующие нового времени, требовавшие свидания с мэром, не догадались взять в руки иконы и хоругви. Всё остальное было почти один-в-один. Как и сто лет назад, правители вопринимали своих подданных как быдло, недостойное встреч и понимания. Заявление градоначальника прямо кричало об этом.
Складывалось впечатление, что правящие круги всеми доступными и недоступными средствами, изобретаемыми с невиданной в других сферах правления энергией и фантазией, пытаются соорудить преграду на пути общественного прогресса, затормозить естественный процесс цивилизации, не допустить его на подконтрольную им территорию.
Властный кнут, обрушившийся на оппозицию, оказал на Демьяна обратное действие. Он вызвал определённую симпатию к неизвестным доселе людям, борющимся за справедливость. Навальный, о котором он практически ничего не знал, приобрёл в его глазах репутацию не Ленина, а скорее «Горбачёва сегодня». Человек, которого власть прицельно травила на протяжении уже многих лет, не мог не вызывать уважения. Тем более что ссылки свои он отбывал в настоящей тюрьме, а не в родовых гнёздышках с комфортом и прислугой, как основатель ленинизма.
Ещё в годы учёбы в МГИМО, когда ежедневно приходилось пользоваться подземкой, Демьян открыл «второй закон метро». Автором первого был, как известно, Булат Окуджава. Хочешь стоять на месте (намёк – быть ретроградом), стой, как на эскалаторе, бегущем вниз, справа, пел он. Но «те, что идут, всегда должны держаться левой стороны».
Много времени утекло с тех пор. Что после развала Союза стало левым, а что – правым, не разберёшься, всё лихо перемешалось. Идущие по эскалатору вниз по-прежнему проходят, иные даже бегут сломя голову, слева, но никто не вспоминает политический подтекст наставления великого барда. Никто не догадывается, что и у другого, сохранившегося по сей день и подмеченного Демьяном элемента подземных путешествий, есть своё политическое толкование. В этом вчера убедился и он сам, впервые за последние лет десять проехавшись на метро и придя в полный восторг от увиденного (что в Москве хорошо, то хорошо). Не порадовали его только сами пассажиры.
Представьте – час пик, жуткая толпа у эскалатора наверх. Дежурный вновь и вновь объявляет: «Товарищи, на подъём занимайте обе стороны!». Но товарищи все как один жмутся вправо, удваивая толчею. Наконец находится один смельчак, который встаёт на левую половинку, за ним пристраиваются остальные. Толпа начинает рассасываться вдвое быстрее. Но тут же в спину смельчака начинают нагло барабанить – мешаете проходу, гражданин,
посторонитесь! Их-то, таких наглецов, и опасаются пассажиры, не решающиеся становиться слева.
Это явление Демьян назвал «вторым законом метро». Слева на спуск – иди, как требовал Окуджава. Слева на подъём – стой, как призывает Селижаров. И ребята из оппозиции выполняют, по его мнению, неблагодарную, но очень важную функцию храбрецов, занимающих левую часть ступени эскалатора, бегущего вверх. Поскольку перегораживают дорогу хамам всех мастей, уменьшают очереди внизу и помогают людям быстрее выбраться на воздух.
Значение таких смельчаков, или прогрессоров, по терминологии братьев Стругацких, огромно и во многих других сферах общественных отношений. Хорошо известно, что в странах подлинной демократии судьбу власти решают на выборах считанные проценты избирателей. Основные массы народа десятилетиями голосуют за «свои» партии, а чашу весов в ту или иную сторону склоняет кочующее туда-сюда мизерное меньшинство чудаков. В конце концов именно этот малочисленный альянс непосед, ищущих новенькое, а вовсе не большинство населения, цепляющееся за старенькое, и перевешивает, определяя стержневое направление развития государства.
В последние десятилетия ситуацию в России направили по особому, русскому пути, которым уже шли предшествующие поколения – торможение вместо ускорения, консервация взамен реформ, застой вместо перемен. Сверху спускают депутатов, губернаторов, мэров, угодных властям, но абсолютно наплевательски относящихся к низам. Все они обязаны своим назначением верховным правителям, поэтому не несут никакой ответственности перед тем, кого статья 3 Конституции квалифицирует в качестве «единственного источника власти» в стране, – многонациональным народом России. Отдельные выборы превратились в откровенный фарс. Избиратели вынуждены их игнорировать. Они голосуют ногами, предпочитая провести «единый день», придуманный властью, на пикнике.
Тем не менее на двух самых главных поворотах отечественной истории новейшего времени – в 1917 и 1991 годах – судьбоносные решения принимались согласно общемировой практике – жалкой кучкой революционеров при молчаливом созерцании подавляющего большинства. Значит, не столь уж уникальна Россия! Значит, в самые ответственные моменты истории и у нас может происходить то, что происходит во всём мире. А вот почему страна оказалась на этих двух важнейших перекрёстках своей судьбы в результате революций, а не эволюционным путём? Кто больше виноват в том, что эволюции не получилось? Власть или народ? А может быть, оба в равной степени?
Демьян, как и многие его друзья, очень хотел бы, чтобы в российской жизни вновь восторжествовала общечеловеческая тенденция на перемены, против застоя. И если
