О любви и не только - Валерий Михайлович Федулов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Эдик работал только в первую смену, нарезая «железяк» на все три, потом и меня перевели к нему, учитывая, наверное, мой ночной сон в раздевалке, поэтому общались ежедневно. Но вне цеха мы встречались только по воскресеньям, по субботам отсыпались. Он жил далеко, почти в конце маршрута трамвая номер четыре, это по дороге на курортный пригород Брюховичи, поэтому договаривались на «стрелку», где сходились четвёрка и семёрка. Ходили мы по театрам, Эдик доставал контрамарки через своих родителей – в знаменитый Оперный, украинский имени Марии Заньковецкой, но чаще всего в театр Прикарпатского военного округа, где пересмотрели все спектакли с участием Зинаиды Дехтярёвой, «на которую» ходил весь львовский бомонд.
В театре мы познакомились с двумя молодыми актрисами Лилей и Тамарой, за которой «приударил» Эдик, я больше общался с Лилей – весёлой, озорной и, как говорят сейчас, «без комплексов». Они играли в основном в «массовке», но выгдядели на сцене очень эффектно. С их помощью мы не только посещали спектакли, но и ходили на «генеральные прогоны», куда приглашали партийную элиту и журналистов. С ними я даже однажды навестил заболевшую Зинаиду Дехтярёву дома!
Мы купили тортик, фрукты, цветы и вошли в шикарную квартиру в центре города. Зинаида Николаевна благосклонно приняла угощения и с чисто женским любопытством спросила, чей я. А Лилька смеясь ответила: «Общий!» Потом с юмором изображала молодую актрису Жанну Тугай, которая заменяла Дехтярёву в спектакле «Вива, Куба!». Но в пьесе Салынского «Барабанщица» её Нилу Снежко заменить не мог никто, эту роль Зинаида Дехтярёва сыграла более пятидесяти раз и всегда с большим успехом!
Она давно была моей любимой артисткой, когда ещё пела в театре музыкальной комедии, который почему-то перевели в Одессу, а Дехтярёва осталась во Львове То ли из-за первого мужа Алексея Земцова, героя-любовника театра русской драмы, перехавшего из Харькова, то ли потому, как говорили злые языки, стала терять голос. Но я точно потерял дар речи, когда вдруг увидел её на трамвайной остановке возле нашего дома! Известная актриса стояла с чемоданом и беспомощно озиралась вокруг. Я, только что из-за границы, в джинсах и кожаной куртке, подошёл и спросил: «Чем могу помочь?» – «О, да, я опаздываю на поезд и не знаю, как попасть на вокзал» – «Трамвая Вы не дождётесь, я поймаю такси» Потом помог ей сесть в машину, устроил чемодан в багажник и в знак благодарности услышал слова: «Впервые вижу такого учтивого молодого человека». Мог ли я предположить, что когда-либо буду танцевать вальс с великолепной Зинаидой Дехтярёвой на юбилее театра ПрикВО!
Жизнь театральной богемы так затянула нас, что мы с Эдиком старались не пропускать ни одной «светской тусовки». Проходили они в основном после спектаклей в артистическом клубе «Орфей», который располагался в здании театра украинской драмы, но со стороны напротив оперного, где Эдик со своим орлиным профилем подвизался в ролях гладиаторов и оруженосцев. Поэтому у него было театральное удостоверение, с которым пускали всюду, а за ним и меня. В «Орфее» не только ели, пили и танцевали, но устраивали «капустники» и обсуждали премьеры в театрах. Там часто появлялись «заньковчане» Фёдор Стригун, Богдан Ступка, Слава Сумской, с которыми Эдик вступал в горячие споры об искусстве кино, я же помалкивал, ибо ораторское умение было мне не дано, предпочитая излагать свои мысли в дневнике.
А ещё мы нередко участвовали в вечеринках на дому. Тогда не было многочисленных ресторанов и кафе, да и там не принято встречаться: дорого и неуютно. Другое дело у кого-нибудь на квартире, каждый приносил то, что мог: еду, выпивку, музыку, известные, но официально властями не принятые песни Владимира Высоцкого, Виктора Цоя, групп «Машина времени», «Наутилус-Помпилиус» и других.
Все ели, пили, веселились и свободно говорили и спорили обо всём: политике, искусстве, любви и некоторые даже ухитрялись заниматься ею в укромных уголках…
Но одна тема враз объединила всех: 12 апреля 1961-го года впервые в мире в космос полетел советский гражданин Юрий Гагарин! Ликование было всеобщим, и верилось и не верилось, что наш человек в космосе! И хотя он сделал один оборот вокруг земного шарика, это было не важно, главное: космос наш! Потом все дружно прилипали к экранам телевизоров, а у кого его не было, ходили к соседям, и следили за поездками Первого космонавта по всему миру и пили за его здоровье!
Но наступил май, надо было кончать пьянки-гулянки и готовиться к вступительным экзаменам, которые в творческих вузах проводились раньше. Мы уволились с любимого завода, устроив прощальный «сабантуй» прямо в раздевалке. На прощание работяги подарили по медной увесистой эмблеме автопогрузчика и оставили масляные отпечатки пальцев на первой страничке первой трудовой книжки.
В конце июня мы с Эдиком двинули в Москву, и не куда-нибудь, а во ВГИК – Всесоюзный государственный институт кинематографии. Но там случился облом. На режиссёрский надо было иметь хотя бы запись о работе в театре, а у нас стояло общее: слесарь по металлу. А мне на киноведческий необходимо было представить статьи или очерки, хотя бы в рукописном виде. Не мог же я в комиссию подать свой дневник! Так не солоно хлебавши мы разбежались: Эдик сам подался к своим родственникам, которые жили где-то в Подмосковье, а я пошёл к Филиппу Латипову, чей адрес у меня был.
Это оказалось недалеко от Киевского вокзала в большом доме на набережной. Фила дома не оказалось, призвали в армию – он был старше меня, но его родители приняли меня радушно: накормили, напоили и уложили спать в нише окна, на его кровать. Я мог даже лёжа видеть и слышать, как поезд метро, вырываясь из подземелья, с грохотом катил на мост, чтобы скрыться под землёй на другом берегу Москва-реки.
На следующий день я поехал на Метростроевскую улицу, в МГИМО – Московский государственный институт международных отношений, надо было оправдать предсказание Маргариты Генриховны! Но и там мне дали от ворот поворот: в этот вуз принимали только по направлению партийных или комсомольских органов – этого не было в справочнике. Слегка расстроевшись, я отправился на Красную площадь.
Поначалу даже заблудился, пошёл из метро в другую сторону и оказался напротив шикарной гостиницы «Метрополь» и даже вошёл внутрь. Потом развернулся и стал в небольшую очередь в мавзолей Ленина, мумия вождя меня совсем не впечатлила – и чего люди раньше простаивали по несколько часов? Мне больше понравилась кремлёвская стена с именами известных людей, чей прах захоронен в ней,
