Двенадцать королей Шарахая - Брэдли Бэлью
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Эмре выдохнул, будто с его плеч гигантский валун свалился. Он шагнул к Чеде, но она уже бежала к нему сама: они столкнулись на середине комнаты и крепко обнялись – неожиданно крепко. Она прижалась щекой к его щеке, и гнев постепенно рассеялся, осталось лишь желание никогда больше не отпускать Эмре, забыться в его руках хотя бы на миг.
– Я думал, ты умерла, – прошептал он.
– Я тоже думала, что умерла, – прошептала она в ответ.
Они долго стояли так, и когда наконец смогли прервать объятия, Чеде показалось, что она вновь потеряла его, что Обитель Дев ее не отпускает.
– Выглядишь ужасно, – поморщилась она, разглядывая его синяки и ссадины.
Эмре пожал плечами и зашипел от боли.
– Проиграл одной крутой лестнице. – Он улыбнулся Чеде, припоминая ей ту дурацкую шутку. – Вышло неловко.
Она улыбнулась в ответ и легонько двинула ему в челюсть. Эмре задрал голову, сделав вид, что это был удар невероятной силы, и так же медленно-премедленно «вмазал» ей в ответ. Чеда не выдержала и рассмеялась. Какой же дурак! Но разве их самые дорогие воспоминания не о том, как они смеялись и дурачились вместе? Слезы Наламэ, как же она по этому скучала!
Эмре взял ее правую руку в свою, разглядывая узоры татуировок, коснулся подзажившего белого шрама на большом пальце – раны, которая, по словам Заидэ, никогда не заживет до конца.
– Боги милосердные, Чеда, что случилось?
Она помедлила.
– Долго рассказывать.
Эмре огляделся внимательно, будто высматривая шпионов.
– Мы тут одни. – Он подошел к тележке с большим графином красного вина и бокалами тончайшего хрусталя. – И времени предостаточно.
Чеда взяла у него бокал и кивнула на подушки у здоровенной костровой чаши посреди комнаты. Они сели рядышком, попивая вино. В нем слышались нотки смородины, перца и чего-то еще, странно металлического.
Чеда взяла израненную руку Эмре в свою, поцеловала ее и принялась рассказывать о цветущих садах, о том, как приползла оттуда к Дардзаде, как проснулась в странном подвале и сбежала, ранив хозяина. Теперь-то она понимала, что Дардзада вряд ли собирался отрезать ей руку, просто отнес в безопасное место. Стыдилась того, что напала на старика, но в тот миг она плохо отличала свои страхи от реальности. Она рассказала о том, как блуждала по городу, как яд едва не убил ее, как Дардзада, переодевшись проповедником, привез ее к Обители Дев. О днях, полных боли, о Заидэ, сдержавшей яд татуировками. О визите к Зеленоглазому Королю и его огромном дворце, о Найян, чье место Чеда заняла в длани Сумейи. Рассказывая ему об атаке на Дев, она всматривалась в лицо Эмре и увидела то, что надеялась увидеть: стыд, тень огорчения.
Она догадывалась, что он все-таки с этим связан, и его лицо было явным тому подтверждением, но ничего не сказала. Перешла к рассказу о бое Хусамеддина и Сумейи, закончив неудавшимся посвящением в Солнечном дворце. Боги всемогущие, как столько всего могло случиться за такое короткое время? Словно целая жизнь прошла за пару недель.
Эмре подлил им еще вина и с открытым ртом слушал о Дочери Реки.
– Ты – и с черной саблей… Странные шутки у богов.
– Это точно, – ответила она. – А завтра пойду в цветущие сады, на суд асиримов.
– Но ты же не останешься с ними, так? Давай сбежим прямо сейчас, спрячемся. В городе легко затеряться.
– Я не могу, ты же знаешь. Они все равно меня найдут.
– Тогда давай сбежим в пустыню. Мы же всегда хотели походить под парусом.
– Нет, Эмре. Боги даровали мне единственный шанс, я не могу просто так все бросить.
– Но асиримы могут тебя убить!
– Могут, – кивнула она. – Но я хочу снова найти того, который меня поцеловал.
– Ты себя-то слышишь? Может, ты никогда больше не увидишь этого асира, а что с тобой сделают другие, неизвестно.
– Я знаю. Я в последние дни вообще больше ни о чем не думаю! Но мы можем умереть в любую минуту. Что, если завтра тебя найдут Серебряные копья?
– Это другое.
– Почему другое?
Эмре нахмурился, явно не желая отвечать.
– Хорошо, допустим, асиримы тебя одобрят. И что дальше? Пойдешь к Королям как Дева и попытаешься убить? Что-то мне кажется, они будут против.
– Аль'Амбра говорит: «Узнай своего врага, как самого себя».
– Да, но она не говорит спать под его крышей и поднимать кубок в его честь. Это опасно, Чеда.
Чеда рассмеялась.
– Смотрите, кто об опасности заговорил! Думаешь, я не знаю, кто ты теперь?
– Кто я теперь?
Чеда понизила голос.
– Ты участвовал в атаке на Обитель Дев. Или на Вешди. Или и в той, и в той!
Эмре помедлил, подбирая слова.
– Меня там не было, если ты об этом. Я думал, что ты мертва. И… ты же не пострадала?
Я нет. Но вот другие…
– Что это ты внезапно о Девах стала беспокоиться?
– Девы тут не при чем. Я беспокоюсь о тебе. – Она заглянула в его большие карие глаза, пытаясь отыскать Эмре, которого когда-то знала. – Ты изменился.
– Мои глаза наконец открылись.
– Нет, не то. Ты делаешь вещи, которых еще год назад не сделал бы.
– И я ненавижу того, прошлого Эмре. Его больше не существует.
Она знала, из-за чего это. Знала, когда это началось.
– Помнишь, как я нашла тебя в канале? Что тогда произошло? – Он уставился в остывающий пепел остановившимся, невидящим взглядом, пока Чеда не стиснула его руку. – Скажи мне.
– Ты не хочешь знать.
– Хочу.
Постепенно его челюсти разжались, он вдруг снова превратился в маленького мальчика, только что пережившего смерть брата. Чеда уже не раз видела это выражение на его лице. Он долго пытался сказать что-то, открывал и закрывал рот, глаза его бегали, будто он надеялся отыскать ответ в умирающем пламени.
– Той ночью, в канале… – начал Эмре отсутствующим голосом, будто вернулся во власть воспоминаний. – Было то же самое, что с Саадетом, когда он убил Рафу.
Чеда вновь сжала его руку.
– Ты ничего не мог поделать. Тебя там даже не было.
Эмре неожиданно вырвался.
– Я там был! – Его глаза наполнились слезами. – Я соврал, Чеда! Я все время тебе врал!
По спине Чеды пробежал холодок. Она все поняла с беспощадной ясностью.
– Маласанский наемник. Ты видел, что он сделал.
– Я думал, что самый умный, а этот маласанский кабан – тупой. Но когда я пришел домой,
