Легальный нелегал - Наиль Булгари
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Мужик согласился и, кряхтя, полез наверх. Подперев голову ладонью, пожаловался:
— Не приведи Господи ей под горячую руку попасть, пришибёт. Не баба, а зверь. Мучаюсь с ней уже двадцать лет, за грехи свои молодые, а бросить жалко, пропадёт. Она за мной как за каменной стеной.
Последние слова мужичок произнёс неуверенно.
Желая его подбодрить, воскликнул:
— Ха, да с таким орлом любая женщина как в блиндаже — в безопасности!
Подложив правую щёку под ладонь согнутой руки, воодушевлённый моей покладистостью, тот начал геройствовать:
— Я её и бил неоднократно, и воспитывал, но своего достиг. Бывало, приду с работы уставший, говорю — бегом ужин на стол и положенные двести грамм. Исполняет, понятливая, но вот болтливая и…
Тайна очередного недостатка его супруги осталась нераскрытой, в дверях появилась ОНА — бледная, с измученным и мокрым лицом. У растерявшего храбрость соседа сердце наполнилось страхом, глаза забегали. Свесившись с полки, заикаясь, проворковал:
— К — как себя чувствуешь, голубка моя…
Вместо ответа голубка швырнула в голубя мокрым полотенцем. От такой необыкновенной нежности бедолага дёрнулся спиной назад, ударился головой о переборку и, тихо пискнув, замолчал.
Данное мужику обещание решил выполнить любой ценой, но перед тем как уйти в поиск, дезориентировал женщину. Взяв банку с остатками вина, встал и, проделав неуклюжее движение, пролил пахучий напиток на верхнюю полку. Мужик уловку оценил правильно, благодарно кивнул и деланно возмутился:
— Ну как же так? Теперь вся моя постель провоняет.
— Извините, сейчас протру.
Протерев своим и соседским полотенцем матрас, покинул купе и уже в коридоре услышал напутствие:
— Фу, свинья. Хорошо бы не пришёл.
Проследовав в купе проводников, недолго поторговался, приобрёл чекушку водки, две бутылки пива, вяленую тарань. С целительным, завёрнутым в полотенце набором поспешил назад. На подходе к купе, в приоткрытую дверь мой слух резанула речь, больше похожая на рокот могучего и грозного водопада:
— Чего улёгся как пень? За вещами смотри постоянно. Этот уголовник только и ждёт случая их стащить. Приедем домой, я тебе устрою показательную жизнь, у-у-у, алкаш несносный!
При моём появлении женщина фыркнула, села на прежнее место, отвернулась в тёмное окно, на котором очень удобно наблюдать за происходящими за спиной процессами. Пожелав ей, конечно же молча, доброй охоты, обратился к смирно лежавшему и через раз дышавшему соседу:
— Сейчас, товарищ, исправим казус, высушим матрас.
Приняв свёрток, иссохшие губы мужика прошептали: «Сколько?»
Опасаясь, что я не понял, мужик потёр большим и указательным пальцем, на что я отрицательно повёл головой. Сев на своё место, откупорив бутылку пива, парадным голосом провозгласил тост:
— За свиней!
Через десять минут на верхней полке началось веселье, а к полуночи оттуда послышалось торжественное и гневное пение:
Врагу не сдаётся наш гордый «Варяг»,
Пощады никто не желает!
В Киеве, покидая пристанище на колесах, вежливо попрощался с семейной парой. Потоптавшись на месте, не дождавшись ответного: «И вам того же», вышел на перрон.
Уминая под уличным фонарём мокрый снег, сориентировался с Левиной картой-схемой. Насвистывая мелодию про белые каштаны, двинулся вверх до Товарной. Поблуждав в утренних сумерках, наконец вышел на Дружбу Народов.
На квартире меня ждали. Старый хрыч обнюхал пакет со всех сторон, постучал по нему пальцем. Удовлетворившись его визуальным осмотром, старикан принялся осматривать мою, всё ещё дрожащую от уличной сырости, фигуру.
Уняв дрожь, выпятив грудь и дерзко глядя в прищуренные глаза хозяина квартиры, вопросил:
— И что Вы увидели во мне такого необычного? Я не девка с бульвара, чтобы ко мне принюхиваться и присматриваться.
— О, да вы колючий, молодой человек! Может, чаю с бутербродами?
Сглотнув голодную слюну, наотрез отказался:
— Спасибо, но мне ещё треба поспеть на заседание в Верховную Раду. Сегодня бюджет будем обсуждать на следующий год и у москалей газ требовать бесплатно.
Хрыч затрясся мелким смехом.
— Так Вы что же, депутат? В таком великолепии?
Осмотрев свои джинсы и разбухшие от сырости ботинки, важно ответил:
— Ага, депутат, с мандатом неприкосновенности. А прикид у меня такой, потому что состою и возглавляю партию «Голодранцы гоп до кучи».
Старик присел от смеха.
— Это что же, у Леви все друзья с мандатом?
Забавлять барыгу мне наскучило, и я грубовато сказал:
— Бабки гони, батя. А то за разговорами на служебный самолёт опоздаю.
Старик извлёк из кармана музейного халата платок, смахнул слёзы. Сказав: «Один момент», прихватив с вешалки причудливую трость, скрылся за резной дверью.
Присев на пуфик, запоздало возмутился: «Вот хрычуга! Побоялся, что сбегу, прихватив с собой палку. Моя рожа, видите ли, ему не внушает доверия. Смотри, как хоромы обставлены антиквариатом! Небось всё это добро перешло хрычу по наследству от папаши, а тот скупил награбленные ценности у пьяных петлюровцев за три копейки».
Наконец из комнаты, скрепя костями, держа в руке небольшую, размером с книгу бандероль, появился старикан и ехидно спросил:
— Карбованцами или…?
— Или!
— Вот вам, юноша, триста зеленью, а вот это, — старик потряс бандеролью, — отдадите Леви.
В целях дополнительного заработка начал набивать себе цену:
— Да Вы что, глубокоуважаемый, это знаете, как называется? Это называется — заблаговременная, тщательно продуманная операция по вербовке нового агента на подставных и компрометирующих! У вас с Леви, как я посмотрю, хорошо сплетённая шпионская сеть по всей Украине!
Старикан задрожал, весь изошёл трясучкой, запричитал:
— Ох, не могу, ох-ох-ох…
— Я буду вынужден, как честный гражданин, сдать вас ЧК.
Словно сраженный почечной коликой, хрыч переломился пополам. Глядя снизу вверх, отсмеялся, выпрямился и, во второй раз воспользовавшись платком, сказал:
— Я за это господину депутату и чекисту плачу добавочные…
Бесцельно шататься семь часов по зимнему городу, путаться под ногами спешащих, занятых киевлян неприлично и скучно. Пешим ходом проложив обратный маршрут, попал на вокзал. Купив билет, зашёл в пустующий буфет, проглотил пару подсохших бутербродов. Ощущая тяжесть в ногах, отыскал свободное место в зале ожидания.
Удобно, насколько это возможно, устроился в кресле, закрыл глаза и отдался во власть размышлений: «Что делать, как быть, кого сделать виноватым? Где найти приличную работу? Как в туманной пелене разглядеть жизненные ориентиры и по ним ориентироваться? Что предпринять, чтобы, пройдя рубеж невозврата, потом не рвать на себе остатки волос на бесшабашной голове и не терзаться горькими думами. Хорошо
