Неизбежная могила (ЛП) - Гэлбрейт Роберт

Страйк взял палочку картошки фри и начал ее жевать, Пат наблюдала за ним. Страйк молчал, и она повторила:

— Я уволена, не так ли?

— Ты должна была сказать мне.

— Ты бы не нанял меня, если бы я сказала правду, — у Пат слезы теперь текли быстрее, чем она успевала их вытирать.

— Я говорю не о том времени, я говорю о настоящем. Перестань реветь, черт возьми, ты не уволена. Где я найду другого такого сотрудника, как ты?

— О, — произнесла Пат и, прижав носовой платок к лицу, заплакала по-настоящему.

Страйк поднялся на ноги и подошел к бару, купил стакан портвейна, который любила Пат, и, вернувшись, поставил его перед ней.

— Какого черта ты продолжаешь работать в шестьдесят семь?

— Потому что мне это нравится, — сглотнула Пат, лихорадочно вытирая лицо. — Мне скучно сидеть дома.

— Мне тоже, — сказал Страйк, который, стоя у бара, сделал кое-какие умозаключения. — Так сколько лет твоей дочери?

— Только что исполнилось пятьдесят, — пробормотала Пат. — Я родила ее совсем юной.

— Так вот почему ты чуть не убила меня, когда я спросил про нее?

Пат кивнула.

— Она есть в Фейсбуке?

— Постоянно там сидит, — сказала Пат, нетвердой рукой потянувшись за своим портвейном.

— Тогда...

— Да. Я спрошу Роду. Она будет рада помочь, — Пат неуверенно сделала глоток портвейна.

— Где сейчас Литтлджон?

— Он ушел. Я удостоверилась, что он действительно ушел, прежде чем позвонить тебе. В конце улицы он сел в такси. Он был недоволен, что я поймала его с поличным. Он уезжает на неделю, — Пат вытерла нос. — Собирался в отпуск в Грецию.

— К тому времени, как я с ним разберусь, он, черт возьми, пожалеет, что не остался там.

Он принялся за свой бургер. Пат допила свой напиток и сказала:

— Мне надо возвращаться, я не доделала расписание на следующую неделю... Спасибо, Корморан.

— Не за что, — произнес Страйк с набитым ртом. Пат ушла.

Страйк прекрасно понимал, что рассуждает непоследовательно. Он осудил Литтлджона, исходя из принципа, что там, где есть одна ложь, будет и другая, но он был уверен: Пат не была прирожденной лгуньей. Как раз наоборот: по его мнению, она часто была слишком честной. В первые дни ее работы он бы ухватился за эту возможность уволить ее, но со временем его отношение поменялось: сейчас ему было бы крайне неприятно ее потерять. Тем не менее, подумал он, рассеянно взяв еще ломтик картошки фри, он мог бы отложить запланированное им повышение ее зарплаты. Прощение — это одно, но вознаграждать сотрудников за то, что чистосердечно признались только тогда, когда они вынуждены это сделать, было бы плохой управленческой стратегией.

Следующие десять минут Страйка никто не беспокоил, и он мог насладиться своим бургером. Когда, наконец, он покончил с едой, то достал свой мобильный и перезвонил Штырю.

— Я хочу отследить тот звонок Рини, после которого у него случилась передозировка. Знаешь продажных копов в Бедфорде?

— Копы всегда продажны, Бунзен, — сказал Штырь, циничный, как всегда.

— Пятьсот тебе и пятьсот им, если они смогут предоставить мне какую-либо достоверную информацию об этом звонке, — поднимая ставки, предложил Страйк, — особенно о номере, с которого звонили.

71

Наступает момент успокоения, тот момент, когда нет нужды в деятельности. Здесь нужна лишь спокойная целеустремленность. Уже благодаря ей одной гарантировано счастье.

«И цзин, или Книга перемен»

Перевод Ю. К. Щуцкого

Несмотря на аккуратные попытки Робин, Цзян больше ничего не рассказал о Дайю или Джейкобе во время их совместных поисков перламутровой рыбки Мазу, а также не открыл Робин, кто якобы вновь появился на ферме Чапмена после долгого отсутствия. Она только узнала наверняка, что у Цзяна было две заботы. Во-первых, чувство обиды из-за того, что его брат весьма высоко поднялся в иерархии церкви, в то время как он сам был низведен до статуса батрака и шофера. Во-вторых, похотливый интерес к сексуальной жизни других членов церкви, который, по-видимому, проистекал из разочарования, которое он испытывал ввиду запрета пользоваться Домиками для уединения. Однако их встреча в лесу определенно заставила Цзяна относиться к Робин более доброжелательно, и это было неплохо, потому что Робин понимала, что ей нужно обратить в союзники всех, кого только можно.

Она не сомневалась, что это Бекка спрятала рыбку Мазу у нее под матрасом. Когда торжествующий Уолтер нашел кулон в высокой траве, Робин видела выражение замешательства и гнева на лице Бекки и заметила, как обличительно та взглянула на нее. Робин не знала, что именно побудило Бекку попытаться обвинить ее, но, вероятно, Бекка, как и Тайо, подозревала, что между Эмили и Робин в Норидже был заключен какой-то союз, и, следовательно, она была полна решимости сделать все, чтобы Робин была опозорена, наказана или даже изгнана с фермы Чапмена.

Если уж и наживать себе врагов, Бекка была бы, пожалуй, худшим кандидатом. Робин беспокоилась, что, скорее всего, не потребуется много усилий, чтобы Линь, Цзян или Вивьен заговорили, если Бекка надавит на них, чтобы получить любую компрометирующую информацию, которой они могут располагать о Робин. Ходила в лес без разрешения, пользовалась фонариком, откликнулась на свое настоящее имя: Робин понимала, что Бекка слишком умна и быстро догадается, что «Ровена» — детектив под прикрытием. Хотя Робин рассказала Страйку о кулоне в своем последнем письме, она снова не упомянула о том, что Линь встретила ее в лесу, и о своей глупой оплошности в присутствии Вивьен.

И не только это беспокоило Робин, она также понимала, что с каждым днем, пока она избегает Тайо и не предлагает ему заняться сексом, ее статус на ферме Чапмена падает. Тайо сердито смотрел на нее издалека, пока Робин обходила ферму, и она начинала опасаться, что от нее без обиняков потребуют «духовной связи», отказ от которой наверняка не приведет ни к чему хорошему. И все же шел час за часом, день за днем, а Робин не оставляла надежды, что ей удастся получить больше информации от Эмили или Цзяна, или поговорить с Уиллом Эденсором.

Тем временем на ферму прибыли Ноли Сеймур, доктор Чжоу и остальные главы церкви. Робин поняла из подслушанных разговоров, что на приближающееся Явление Утонувшего пророка к месту, где зародилась Церковь, обычно приезжал весь Совет Глав. В то время как доктор Чжоу предпочитал быть затворником в своем роскошном кабинете, Джайлз Хармон проводил большую часть дня, печатая на машинке в своей спальне, и каждый, кто проходил по внутреннему двору, мог наблюдать за ним. Ноли и эти двое мужчин надели обычные белые спортивные костюмы, как и все члены церкви. Хотя они не снисходили до того, чтобы спать в общежитиях, всех троих можно было видеть на территории фермы, с показной добродетельностью выполняющими различные задания, часто неумело, что наверняка вызвало бы яростную критику, будь на их месте любой другой член церкви.

Робин все еще пребывала в странном подвешенном статусе где-то между привилегированным новичком и работником физического труда. Однажды вечером, после долгого занятия по церковной догматике под руководством Мазу, Робин была отправлена помогать готовить ужин. Она вошла на кухню и увидела, как Уилл Эденсор нарезает горку лука. Надев фартук, она направилась к нему, не дожидаясь распоряжений.

— Спасибо, — пробормотал он, когда она присоединилась к нему.

— Всегда пожалуйста, — ответила Робин.

— Со мной всегда так, — Уилл вытирал рукавом слезящиеся глаза.

— Будет проще, если сначала лук заморозишь, — сказала Робин.

— Серьезно?

— Да, но сейчас нам уже поздновато это пробовать. Давай просто работать побыстрее.

Уилл улыбнулся. На краткий миг он показался намного моложе, чем выглядел обычно.