Смешно или страшно - Кирилл Круганский

Марина осталась одна в душевой. Она любила, когда вода горячая, чтобы пар поднимался, одевая ее. Она повернулась лицом к стене и смотрела на салатовую старую плитку. “Вот бы всегда ходить в этом паровом платье, чтобы никто не замечал тебя, не спрашивал, как дела, ― подумала Марина, ― можно какой угодно там быть: унылой, незамужней”. Она развернулась и вздрогнула.

Прямо перед ней стояла молодая красивая девушка. В бассейне Марина ее не видела, может, она пряталась. Девушка была смуглая, как Маугли. Только вместо Каа с нее свешивались полноценные груди, а внизу была спортивная талия. Девушка отрывисто заговорила:

― Ты ― Марина, девушка Олега? Двадцать шесть, Новогиреево?

– Я.

– Смотри, так получается, что теперь он ― мой.

― Как…

– Он не способен больше любить увядшее. Отгоревшее.

– Но…

― Вы сегодня собирались в кино? Перестрой планы.

― А как же…

― Все. Забыла его. Нет? Секунду.

Из отворота синей шапочки для плавания девушка достала половинку лезвия и провела Марине по груди. Марина даже не почувствовала боли. Девушка сбросила лезвие в поток воды. Вместе с Марининой кровью его понесло в слив.

– А… ― сказала Марина.

― Дела мои определяются свыше, ― ответила девушка и вышла. Только сейчас Марина ощутила порез.

Минут десять она простояла в душе, дважды вымыла все, что ей принадлежало, и пошла в раздевалку. Там было пусто, старушка уборщица дремала на стуле, обхватив швабру, как сына. Марина оделась, высушила голову и пошла на работу.

Светило утреннее солнце. Дети разноцветными мелками писали на асфальте ― “пепелище”. Спешили курьеры. После бассейна Марина всегда приходила раньше. Она заглянула в кабинет директора, проверила, все ли в порядке. Все было в нем.

Марина села за компьютер, извлекла Олега из друзей, накрасилась. Под соском щипала рана, полученная в сражении за любовь.

Директор пришла как всегда вовремя. Выпила кофе, просмотрела таблицы, графики, диаграммы, результаты и выводы. Все цифры были очень интересны: директор постоянно улыбалась, просила еще кофе, салат. Миллионы ее веселили. Даже когда Марина принесла ей документы на подпись и разрыдалась, директор всего лишь встала и закрыла дверь. Марина как будто снова включила душ в бассейне: рассказала все до последней капли. Про Олега и предыдущих несложившихся Олегов, про лезвие из шапочки, про паровое платье, про ягоду-ебанику. Директор сказала:

– Надо отменить встречу, я лучше тебя послушаю. А, ты же здесь, некому отменять. Просто не пойду.

Марина продолжила. Через пятнадцать минут в дверь постучали, директор открыла. Пришел Орлов из андеррайтинга.

– Луиза Густавовна, так мы вас ждем.

Директор встала.

– Орлов.

– Все, все, перенесем на понедельник.

Орлов ушел.

– С мужчинами так и нужно, ― сказала Луиза Густавовна, ― запрягла их в тележку и хлещешь кнутом, чтобы им и обернуться некогда было.

– Вам хорошо, Луиза Густавовна. Вы вон как выглядите. Смеетесь всегда. Конечно, у вас все с кнутом получается. А я…

И Марина опять заплакала. Директор с тоской смотрела на нее, а потом сказала:

– Так, ладно, сколько там времени? Два. Сейчас умойся, позвони Андрею, скажи, чтоб через десять минут подъехал ко входу. Проедемся с тобой.

– Куда?

– Не бойся. В хорошее место. Ко мне домой.

– А зачем? ― Марина слегка испугалась.

– По работе.

Они спустились вниз, к автомобилю. Водитель открыл им дверь. Он был совершенно не похож на актера Певцова, что делало его красавцем. Луиза Густавовна и Марина сели, машина поехала.

– Как ваш мостик, Луиза Густавовна? – спросил водитель, обернувшись к ним.

– Не то что не построен: они вообще о нем забыли. – Она объяснила для Марины: – У меня на участке искусственный прудик. Заказала мостик через него. Оплатила. И все: продолжаю ходить по берегу. Никто не объявляется.

– Вам надо на ютьюбе свой канал сделать, – подумав, сказал водитель. – Звать всяких гостей известных. Вас страшно полюбят, миллионы просмотров будет. А потом вы скажете, ну, что я все со звездами говорю, пора бы и узнать, как живет простой водитель. Приду я и скажу, все хорошо, но вот компания “Дачный мост” – просто сверхговно.

Луиза Густавовна засмеялась.

– Ох, Андрюша, скажешь тоже.

Дом Луизы Густавовны стоял в дорогом поселке в Новой Москве. До пробок было еще долго, и доехали они быстро.

– Андрюш, через пару часов заберешь нас, хорошо, – сказала Луиза Густавовна водителю.

– Поеду пока, подумаю про ваш ютьюб-канал, – сказал он и уехал.

Участок был за высоким кирпичным забором. Луиза Густавовна сама открыла калитку ключом. Здесь было идеально чисто: дерево к дереву, камешек к камешку. Дом был невысокий, но большой и аккуратный. Вдали, за вишнями, виднелось огромное стеклянное строение – оранжерея. Почти в середине был тот самый прудик.

Они вошли в дом, их встретила горничная. Она была совершенно не похожа на Певцова, что делало ее красавицей.

– Юля, мы сейчас пойдем в оранжерею, распорядись, чтобы как обычно.

– Хорошо, Луиза Густавовна, через пятнадцать минут все приготовят.

Директор распорядилась еще насчет чая и отпустила горничную. Марина молчала, удивленная происходящим.

За чаем в гостиной Луиза Густавовна сказала:

– Понимаешь, я стараюсь окружать себя людьми, совершенно не похожими на… да ни на кого. Вот Андрюша, ну разве скажешь, что он водитель? Или вот Юля. Она легко бы могла в театре служить. А служит у меня. А вот Орлов, например, из андеррайтинга который, он так – солома обычная. Его подожги, он и сгорит. Ты знаешь, что у него в кабинете на столе маленький аквариум стоит, только стенки не прозрачные, а черным выкрашены. Я думала, может, там рыбки особенные, которые света боятся, а он там фотографию матери держит.

– А я вам зачем? Ну, здесь.

– Научу тебя кое-чему. Очень ты мне меня напоминаешь. Я в молодости тоже вот так помучилась с людьми. Все оценивала: всех, себя. Примеряла себя к остальным. А так не надо.

– А как надо?

– Да плевать на все. Живи и наслаждайся. И всякую горечь в себе не копи. Избавляйся от нее.

– А как?

– Этому я тебя научу.

Вошла Юля и сказала, что все готово.

– Пойдем, – позвала Луиза Густавовна. Марина поставила чашку, они вышли из дома и пошли к оранжерее. Сквозь стекла была видна густая зелень, листья и лианы. Луиза Густавовна открыла дверь перед Мариной. В оранжерее было очень влажно и душно. Под ногами стелился густой травяной ковер.

– Как тут жарко, – сказала Марина.

– Раздевайся, – сказала Луиза Густавовна и показала на крючки