Тайна замковой горы - Людмила Георгиевна Головина
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Ты права, ты сто раз права, – поцеловал Поль жену. – Я веду себя как болван, но это потому, что очень боюсь тебя потерять.
– Поль, ты много раз говорил, что ты однолюб, я думаю, что и я – тоже. Будем доверять друг другу.
114. Dolce far niente
Дольче фар ниентэ – сладкое (или блаженное) ничегонеделание. Именно так называется то, чем, очевидно, положено было заниматься молодожёнам на борту яхты «Альбатрос».
Но увы, такой вид отдыха их не устраивал. Предаваться полному безделью, целый день дремать и валяться в кровати или расслабляться, сидя в шезлонгах на палубе, ни Поль, ни Полина не умели и попросту не любили. Характеры у них и по природе, и по воспитанию были деятельными и активными.
Поль всегда был чем-то увлечён, много читал, многим интересовался, что же касается Полины, то в два с небольшим года в её жизни появился младший брат, и с тех пор и родители, и она сама считали, что она уже взрослая. Она с радостью помогала маме по дому, следила за Робом, водила его гулять, а в свободные промежутки всегда находила, чем заняться. Безделье утомляло её хуже всякой тяжёлой работы.
Чем же можно заполнить время на ограниченном пространстве яхты? Очень многим. Стоит только захотеть.
Прежде всего, молодых супругов занимала тайна их путешествия. Капитан Монти молчал, ссылаясь на условия договора. Только раз, когда Поль попросил поручить ему какую-нибудь работу на яхте (намекнув, что он не новичок в морском деле), капитан, улыбнувшись, заверил его, что вскоре ему представятся большие возможности для активной деятельности.
Кое о чём могло рассказать содержимое чемоданов. Все вещи были подобраны с вниманием и любовью. Здесь была и одежда, подходящая для времяпровождения на борту яхты – красивая, практичная и удобная, и вещи, которые подошли бы для отдыха на лоне природы, и купальные костюмы, и разные мелочи, полезные в путешествиях. Но не было ни одного вечернего платья в чемодане у Полины, ни смокинга или костюма-тройки у Поля. Стало быть, отдых в фешенебельном отеле на каком-нибудь курорте не планировался. Куда же они, в таком случае, плывут?
В чемоданах нашлись и ещё кое-какие вещи, которым они обрадовались. У Поля это был фотоаппарат и несколько кассет с плёнкой. Кроме того, здесь были две толстые тетради в коленкоровых переплётах, и несколько карандашей – простых и химических. Поль сразу же стал делать в одной из тетрадей какие-то записи.
– Понимаешь, – ответил он на вопрос Полины. – Я же хочу стать писателем, для них очень важно записывать разные мысли, наблюдения, впечатления, которые могут потом забыться. А так я их сохраняю на бумаге, вдруг потом пригодятся…
Вторую тетрадь по обоюдному согласию Поль и Полина решили использовать для дневника их путешествия. Каждый день описывали по очереди, а потом сравнивали записи. Было очень интересно. Оказалось, каждый из них обращал внимание на разные детали и события дня.
У Полины в чемодане обнаружились несколько альбомов для рисования и большая коробка цветных карандашей.
– Ты что, рисуешь? – удивился Поль.
– Да, увлекалась в колледже, меня даже учитель рисования уговаривал в художественное училище поступать. Но я всё же выбрала историю. А в университете совсем времени для рисования не осталось, я ведь ещё и подработками занялась – надо было родителям помогать. Знаешь, нелегко дать образование двум детям в семье, где работает один отец. Мама тоже иногда брала работу на дом, именно она научила меня печатать на машинке, да и мой французский язык – от неё. Ведь моя бабушка была наполовину француженкой.
– Правда? Ты мне никогда не говорила.
– Ты мне тоже не рассказывал о своём дедушек Моргане. Кстати, раз уж мы в этом путешествии носим его фамилию, может быть, расскажешь мне о нём?
– С удовольствием. Дедушку Эла я очень любил, хоть и запомнил его не слишком хорошо – мне было чуть больше пяти, когда его не стало. Он приходил к нам почти каждый день, и всегда приносил мне какой-нибудь подарочек – конфеты или игрушку. Я залезал к нему на колени и не отходил от него, пока он не начинал собираться домой. Родители много раз предлагали ему переехать к нам, но он отказывался, говорил, что прожил в своем доме всю свою жизнь, и на старости лет ему тяжело менять место жительства. Может быть это было и так, а может быть он отказывался из деликатности, боясь стать лишним в семье дочери. Хотя он и не мог не чувствовать, что все мы, включая Микельсрв, совершенно искренне его любили. Я был очень к нему привязан. Дедушка всегда придумывал какие-нибудь увлекательные игры или рассказывал удивительные истории. Когда его не стало, от меня это скрыли, чтобы не травмировать детскую психику. Мне сказали, что дедушка Эл срочно отправился в кругосветное путешествие. Первое время я грустил и спрашивал, почему дедушка не пишет, но мне объяснили, что в тех странах, где он сейчас находится, нет почты. И это было правдой. Оттуда, где он сейчас обитает, невозможно отправить письмо. Потом в моём детском сознании образ дедушки стал вытесняться другими впечатлениями. А когда я подрос, я и сам всё понял… О том, что он был учёным и писателем я узнал уже позже.
– Да, мне очень нравятся книги твоего дедушки, я их иногда перечитываю. Может быть, твоё желание стать писателем у тебя наследственное?
– Кто знает? Я вовсе не уверен, что смогу стать хорошим писателем. А если твои книги никому не нужны, то и не стоит их писать.
– А я убеждена, что у тебя всё получится. У тебя чуткая душа, восприимчивая натура. Это, мне кажется, важные качества для писателя. Я обещаю тебе, что буду самым преданным твоим читателем.
– Я отдам тебе на суд свои «творения», если буду уверен, что они хоть немного достойны твоего внимания.
– Ты слишком строг к себе. Больше уверенности!
– Да, я сам знаю, что мне её не хватает.
Во время разговора Полина машинально перебирала цветные карандаши. По тому, как бережно, даже ласково она к ним прикасалась, Поль понял, что для неё они означают радость творчества и попросил:
– Нарисуй что-нибудь.
Полина не стала отговариваться, видно ей и самой хотелось совершить это волшебство: перенести на чистый белый лист бумаги картины, которые пока существовали только в ее голове.
– Я, правда, больше люблю акварель, но в наших условиях карандаши удобнее.
Поль с интересом наблюдал, как рождается рисунок. Сам он рисовал весьма посредственно, но изобразительным искусством интересовался, с удовольствием посещал музеи и выставки, читал книги о художниках. Творческий процесс интересовал его чрезвычайно. Как рождаются
