Тайна замковой горы - Людмила Георгиевна Головина

119. Четвёртый белый камешек

Поль обещание сдержал и разбудил Полину, когда солнце только показалось над горизонтом.

Они наскоро умылись и перекусили, а потом, одевшись по-походному, отправились в путь.

– Давай, пойдем вдоль побережья, – предложил Поль. – Так мы узнаем, большой ли остров, какой у него рельеф, да и не заблудимся. Хотя, я на всякий случай захватил и компас, и даже ракетницу.

Они бодро зашлёпали по песку, по самой полосе прибоя. Полю живо вспомнилось, как почти год назад он также наступал на расстилающиеся под его ногами волны, а потом из пучины выбрался краб с жемчужиной. Крабы здесь тоже водились, только поменьше размером, да и драгоценных перлов со дна моря в клешнях у них не было.

Было так спокойно, так хорошо вокруг! В прозрачной воде мелькали стаи рыбок, над волнами скользили белоснежные чайки, лёгкий бриз овевал путников.

Так они брели часа полтора, но вот пляж закончился и берег стал обрывисто подниматься вверх.

– Думаю, здесь начинается гористая часть острова, – рассудил Поль. – Интересно было бы туда забраться, только у нас не та одежда, да и экипировки нет. Ты когда-нибудь альпинизмом занималась? Ну вот, и я тоже не силён в лазании по скалам. Наша замковая гора не в счёт, она довольно пологая. Благоразумие говорит, что на сегодня лучше вернуться, тем более, что солнце уже начинает припекать.

– К достоинствам моего мужа следует прибавить рассудительность и здравый смысл, – резюмировала Полина, поворачивая назад.

– Не думай, что я боюсь, – немного обиделся Поль. – То есть, если и боюсь, то только за тебя. Вот подумай, мы здесь одни. А вдруг какая травма? Кто нам поможет? Лучше поберечься.

– Нет, я не иронизирую, правда, ты молодец, что всё стараешься предусмотреть.

Когда они вернулись на «свой» пляж, солнце уже жарило немилосердно, и быстренько окунувшись, они скрылись в домике на сваях.

– Чему ты улыбаешься? – спросила Полина.

– Тебе здесь, на острове нравится?

– Очень! Честно, мне нигде и никогда не было так хорошо! Простор, море… и мы с тобой. Только мы. Вдвоём.

– Так вот, мне вдруг подумалось, что некая особа была бы сейчас просто в бешенстве, что её медовый месяц проходит не на каком-нибудь Лазурном берегу, а здесь, на затерянном в океане острове, и нет здесь штата прислуги и великосветской публики, перед которой можно было бы похвастать нарядами. Она бы поедом заела своего мужа!

– И я даже знаю, кто это, – ответила Полина.

– Знаешь, отец сказал мне как-то, что Иолла сама жертва обстоятельств и, по сути, несчастный человек.

– Как это? – удивилась Полина. – У неё ведь есть всё на свете?

– Хочешь, расскажу тебе то, что узнал от отца? – спросил Поль и начал рассказ про семейство Терсов и Зелёную Птичку.

Когда он закончил, в глазах у Полины можно было прочесть сочувствие.

– Мне жаль её, – призналась она. – Не нужны никакие богатства, если ты знаешь, что родная мама тебя предала.

120. Непростой разговор

Поль и Полина не могли, разумеется, знать о сцене, которая разыгралась в особняке Терсов примерно за неделю до того дня, когда Поль рассказывал жене историю семейства Иоллы.

Дело было утром в гостиной роскошного особняка банкира. Теодор Терс просматривал свежую корреспонденцию, а его дочь листала глянцевый журнал. Надо было вникнуть во все тенденции современной моды, чтобы не ударить в грязь лицом на курорте, куда она собиралась отбыть с отцом дней через десять. Вдруг Иолла заметила, что благодушное выражение с лица её папаши исчезло. Он впился глазами в какую-то заметку в «Медилендских новостях» и на его некрасивом лице появилась гримаса бешенства. Сначала Иолла решила, что отца огорчили какие-то финансовые новости, и даже пробормотала что-то вроде:

– Папочка, не переживай, всё образуется!

Но отец взревел:

– Образуется?! Вряд ли! Полюбуйся! – и через весь стол швырнул ей газету.

Сначала Иолла увидела фотографию. Чья-то свадьба, чета новобрачных на крыльце старинного храма. Невеста в фате и свадебном платье. (Иолла невольно отметила, что в этом году модны более длинные вуали, да и платье, на её вкус, недостаточно шикарное).

«Средний класс» – вынесла она вердикт. Правда, на голове у новобрачной был весьма необычный венец. Видно было плохо, но вряд ли дорогое украшение, скорее подделка. Потом её взгляд переместился на жениха, и тут Иолла вздрогнула, как будто получила удар электрического тока. Это был он! Он! Поль! И он улыбался глупой (так показалось Иолле), счастливой улыбкой и с обожанием смотрел на своею спутницу!

Взгляд Иоллы снова метнулся к девушке. Она всмотрелась в лицо и снова получила болезненный укол в сердце: это была она – та простушка, которую Иолла видела с Полем дважды! Ничтожество! Как она сумела увести, украсть у неё такого жениха?!

Иолла скомкала газету, отшвырнула её от себя и залилась злыми слезами. Она содрогалась от рыданий, на неё было страшно смотреть: лицо покрылось красными пятнами, из глаз во все стороны разлетались колючие солёные брызги, рот некрасиво перекосился и из него исторгался то истошный визг, то крики:

– Ничтожество! Ненавижу!

Терс поверх очков наблюдал за истерикой своего чада.

Когда основная часть слёз уже иссякла, а крики почти прекратились, он спросил, еле сдерживая раздражение:

– Ну что, добилась? Упустила лучшего жениха королевства!

– Эта дрянь, это ничтожество! Она его околдовала! Ты бы видел эту уродину!

– Судя по фотографии, девушка довольно красивая, может быть, и не так, как ты, но всё же…

– В газете её подрисовали!

– Возможно, я её в жизни не видел.

– Она убогая беднячка!

– И это возможно, хотя вряд ли. У неё на голове, знаешь ли, диадема стоимостью целое состояние. Уж я-то в этом разбираюсь, можешь поверить. Вещь отменная. В такую фальшивые камни вставлять не будут. И работа штучная. Хотел бы я знать, какой ювелир создал этот шедевр. У нас в стране таких нет! А ведь могла бы украшать твою голову!

– Тогда это ей подарили Вундерстайны!

– Что же, и такое может быть. Такая вещица вполне могла быть в одном из тех ящиков, что хранятся в нашем банке. Представляешь, целая комната старинного золота! И оно могло бы стать твоим, будь ты поосмотрительнее!

Иолла зарыдала с новой силой. Отец снова дождался, когда слёзы слегка оскудели.

– Вот что я тебе скажу, моя дочь. Всё у тебя есть: и красота, и ум, и богатство. А вот хитрости нет. Сколько раз я тебе говорил: мужчинам не нравится, когда им читают нравоучения, поучают, высмеивают. До свадьбы надо быть тихой, покорной и ласковой, и не показывать своего характера! Тем более, когда имеешь дело с этим благородным сословием! У них и фамильная гордость, и моральные принципы, нарушать которые им не позволяет какая-то честь! Когда его отец пришёл, чтобы арендовать у нас сейфовую комнату, я чуть от смеха не лопнул! Костюму не меньше десяти лет, ботинки поношенные, а держится