Троя. Герои Троянской войны - Ирина Измайлова

— Осторожнее! — крикнул Одиссей, шарахаясь в сторону, как от змеи. — Это может быть яд!

Трое путешественников отпрянули, и колдунья, стремительно проскочив между ними, как стрела понеслась к выходу из зала.

— Ах ты, тварь!

Пентесилея, сорвавшись с места, первой бросилась в погоню, на ходу вновь обнажив нож.

— На выходе надо задержать дыхание! — предупредил Одиссей, бросаясь следом. — Там еще курится дурман!

Однако Цирцея не выскочила, как они думали, из пещеры. Отбросив какой-то полог, казавшийся просто драпировкой стены, она устремилась в открывшийся за ним боковой проход.

— Факелы! — закричал Гектор.

Ахилл и Одиссей одновременно сорвали пылающие факелы со стены центрального коридора. В то же время Пентесилея первой проскочила в проход следом за колдуньей. Она понимала опасность и выждала несколько мгновений, пока свет факелов догнал ее, чтобы видеть дорогу и заметить любую возможную ловушку. Пол бокового коридора был ровно выложен каменными плитами, стены и своды тоже были каменные. Возможно, проход был естественным ответвлением горной пещеры, возможно, был пробит руками людей, так или иначе, он, сворачивая, шел в глубь горы и постепенно все круче уходил вверх.

— Если ведьма убежит из пещеры, нам ее не поймать! — задыхаясь от стремительного бега, крикнул Одиссей. — Пещер и расщелин там, наверху, сколько угодно, и она их все знает! А тогда нам нелегко будет отсюда выбраться: у этой твари в запасе сколько угодно гнусных ловушек!

Все понимали, что итакиец прав. Однако колдунья выиграла не менее двух сотен шагов, и догнать ее было нелегко, она неслась, как безумная, высоко подобрав подол своего воздушного платья, уверенно прыгая по каменным плитам. Если бы Пентесилее, когда она изображала ревность, не пришлось бросить добытый на тропе лук, она живо положила бы конец этому бегству, но лука не было — амазонка не успела подобрать его. Правда, расстояние между беглянкой и преследователями все равно быстро сокращалось, и они надеялись вот-вот настичь ее.

Проход еще круче пошел вверх, стал расширяться, и в конце его замерцал дневной свет — коридор выходил на поверхность, вероятно, где-то на горном плато.

— Быстрее! — вновь закричал Одиссей.

И тут произошло то, чего нельзя было ни ожидать, ни предвидеть. Пентесилея была уже в десятке шагов от колдуньи. И внезапно, ступив на одну из плит, по которой Цирцея только что промчалась, амазонка ощутила, как эта плита уходит вниз… Если бы колдунья на бегу перескочила через эту плиту, Пентесилея сделала бы то же самое. Но Цирцея на нее наступила! То ли ловушка была рассчитана именно на второй толчок, то ли касаться плиты можно было лишь в одном каком-то месте, так или иначе, плита встала на ребро и затем перевернулась, заняв прежнее место, с такой стремительностью, что никто не успел бы сделать спасительного шага ни вперед, ни назад… Быстрота реакции на этот раз не выручила царицу амазонок. На глазах своего мужа, бежавшего в двух шагах за нею, на глазах Гектора и Одиссея Пентесилея, не вскрикнув, провалилась в разверзшуюся под ней черноту и исчезла. Миг, и плита вновь была вровень с другими, гладкая и незыблемая…

— Пентесилея! — не закричал, а взвыл Ахилл, кидаясь на колени, отбрасывая факел и пытаясь просунуть пальцы в щели между плитами. — Нет, не может быть! Пентесилея!!!

Щели были слишком узкими, и хотя Гектор, подскочив к брату, тут же попытался всунуть в одну из щелей меч, обоим стало ясно, что плиту не повернуть: даже сумей они поддеть ее мечом, лезвие просто сломалось бы — плита была слишком тяжела…

— Бросьте! — завопил, подбегая, Одиссей. — Может, Пентесилея и жива, но спасти ее можно, только если мы поймаем ведьму! Может быть, эту штуку возможно снова повернуть.

Гектор, не говоря ни слова, перепрыгнул ловушку и вновь кинулся следом за колдуньей, удиравшей теперь с торжествующим визгом и хохотом.

Еще несколько скачков, и Цирцея выбежала в новую просторную пещеру, ярко освещенную, потому что она выходила широким отверстием на поверхность, и за этим отверстием сверкало солнечное небо. Посреди пещеры, будто провалившись сквозь ее свод, возвышался огромный каменный валун, похожий на уснувшего быка.

Миновав проход, волшебница повернулась и дернула за какое-то кольцо в стене пещеры. И перед самым лицом Гектора, уже почти настигшего беглянку, со скрежетом рухнула толстая железная решетка. Герой едва успел отпрянуть, не то она могла расшибить ему голову. Бегущий позади Одиссей налетел на него, и оба с силой ударились о толстые прутья.

— Что, поймали?! — заверещала Цирцея, отбегая шагов на пятьдесят, оборачиваясь и скорчив гнусную гримасу. — Взяли меня, да?! Лягушки тупоголовые! Ваша красотка, думаю, уже подохла, и скоро вы будете с нею вместе! Ха! С кем вздумали тягаться! Со мной, Цирцеей! С великой Цирцеей! Ну, что?! Возьмите меня, если сможете! Тупые бараны! Вот я, вот! Что?! Не достать?!

В бессильной ярости Гектор и Одиссей искали глазами хотя бы пару камней чтобы попытаться через прутья решетки метнуть их в колдунью, но камней не было, а решетка, в этом они убедились тотчас, была невероятно прочна.

— Ну как, поняли, что я сильнее вас всех?! — продолжала вопить колдунья, прыгая, хохоча и гримасничая, как обезьяна. — Вам отсюда не уплыть, так и знайте! Я вас не выпущу! Что смотрите?! Возьмите меня, ну!

Однако Цирцея напрасно решила, что она в безопасности. Дальнейшее произошло с той же стремительностью, как и роковой поворот плиты-ловушки. Ахилл, до того еще пытавшийся, обрывая ногти, просунуть пальцы в щели меж плитами, вскочил с колен и, испустив страшный, совершенно не человеческий вопль, пятью прыжками достиг решетки. Гектор и Одиссей вжались в стену, видя его безумные глаза и понимая, что он сейчас ничего не видит, кроме беснующейся в диком восторге Цирцеи. Ахилл не ударился, как можно было ожидать, о железную решетку — он с разбега ухватился обеими руками за ее прутья и, с тем же чудовищным криком, рванул… Каменный свод содрогнулся, вниз дождем посыпались камни, и вырванная из гнезд решетка с погнутыми прутьями оказалась в руках троянского богатыря.

Цирцея, мгновенно опомнившись, отпрянула, пытаясь скрыться за громадой камня-быка, но было поздно. Ахилл запустил тяжеленную решетку вслед колдунье, словно простой метательный диск. Раздался короткий отчаянный визг, и Цирцея забилась под искореженным железом, раздавленная им, будто муха.

Глава 6

Подбежав к волшебнице, герои увидели, что она еще жива, но, скорее всего, вот-вот испустит дух. Ее ноги, бедра и грудь были придавлены и, судя по всему, переломаны. Она с воем корчилась под тяжелой решеткой, и на глазах остолбеневших людей с нею происходило превращение, настолько страшное и отвратительное, что даже закаленные множеством испытаний мужчины задрожали от ужаса. В считанные мгновения молодость и красота Цирцеи исчезли. Гладкая нежная кожа ее лица, плеч и рук потемнела, увяла, сморщилась, стала сухой и желтой, покрытой буграми и морщинами, как кожа ящерицы. Глаза обрели мерзкий желтый цвет, поблекли и провалились в синеватые, окруженные складками ямы. Раскрытый в крике рот стал беззубым и тоже как будто провалился, волосы исчезли, обнажив лысый морщинистый череп. Красавица Цирцея стала похожа на мумии, которые братьям Приамидам доводилось видеть в Египте, только эта страшная мумия еще жила, извиваясь под тяжестью железной решетки, воя и выкрикивая какие-то несвязные проклятия.