Отражения - Виктория Яновна Левина

И никогда я не чувствовала себя такой ущербной из-за моей проклятой хромоты. На уроках физкультуры мне доставалось больше всех!

– Ну-ка, не ленись! Стойка на руках! Руки-то у тебя не хромые! – упражнялась в остроумии моя неудачница – первая учительница. – Бегать ты не можешь, ну так ходи! Пять кругов по стадиону! (Стадион был рядом с парком, где располагалась школа.)

Кстати, эти уроки по «нарезанию» кругов вокруг стадиона помогут мне справиться с аналогичной задачей потом, уже в Бауманке, куда я поступлю после получения аттестата зрелости и где спецмедкомиссия не будет знать, каким образом засчитать мне нормы ГТО, обязательные для всех. И ещё до этого, когда нас отдадут в руки учителя-садистки по физкультуре, которая доведёт до инвалидности и самоубийства двоих учеников и которую впоследствии будут судить. Сколько же душевных и физических сил мне понадобилось собрать в кулак, чтобы не сдаться, хромать и хромать себе из класса в класс с похвальными грамотами за отличную учёбу по всем предметам, включая физкультуру!

Глава 12

Брат женится

Жизнь меняла свои формы со скоростью калейдоскопа не только в школе, но и дома.

Летом в отделившуюся половину вселились новые жильцы. Случилось это так: во-первых, мой брат, великолепный пловец, спас на Днепре тонущую девушку. Во-вторых, девушка мгновенно по уши влюбилась в своего спасителя и возжелала его в мужья. В-третьих, красавица оказалась дочкой очень известного в городе человека – ректора местного пединститута, героя войны, родство с которым открывало перед Валеркой необъятные перспективы. И наконец, у родителей, несмотря на высокие доходы, никогда не было наличных денег, и посему решено было продать уже отделившуюся часть дома со спальней, комнаткой, кухонькой и ванной, которые были построены прежде для нужд родственников. Продали быстро, чтобы использовать деньги для подготовки свадьбы по всем канонам «высшего света».

Нашими новыми соседями стала очень достойная семья! Дядя Боря и тётя Женя Данники имели двоих детей – сына Борьку и дочку Валю. Они демобилизовались из Прибалтийского военного округа и обосновывались на новом месте. Данники-старшие стали прекрасными друзьями-товарищами моим родителям, а Валюха лучшей моей подругой! Это была долговязая девочка на два года старше меня, а её брат Борька – атлетический парень с выдающимися спортивными способностями, оказался впоследствии одним из самых интересных и востребованных молодых людей в городе.

Я как будто обрела сестру! Мы с Валюхой не расставались все последующие два года, пока их семья не переселилась в малюсенькую трёхкомнатную квартирку «на вокзале», которую дядя Боря получил как демобилизованный.

– Девчонки, ну куда же вы запропастились? – взывали наши мамашки.

А мы, высунув язычки, старательно рисовали совместную книжку о путешествиях пиратов, то есть о нас. По сюжету, который мы придумали с Валюхой и записали в толстенный альбом для рисования, где уже красовались наши картины, нас звали по-пиратски выспренно: Дадри-Подадри-Кышри-Мадарри-Валке-Маритосян (это Валюха), Кеднё-Мадера-Импа-Вырпи-Вилко-Рокакисян (это я). Мы называли друг друга новыми полными именами в знак уважения и даже учили родителей употреблять пиратские «кликухи». Прошло более пятидесяти лет, а я до сих пор их помню… Это как индикатор памяти, всё ли в порядке с умственными способностями по достижении определённого возраста, как номер машины, пароли к входам в десятки программ на компьютере, как важные памятные даты…

Чем так привязала меня, бунтарку и революционерку, эта длинноногая девочка-подросток? Не подлежит сомнению, что добротой, умом и интеллигентностью, а ещё и физической культурой, к которой были обращены все её стремления! Они вместе с братом Борькой имели выдающиеся атлетические способности, оба были высокие, жилистые, выносливые. Спортивные школы и студии буквально рвали их на части! Валюха очень скоро после появления в наших краях стала чемпионкой по атлетическому многоборью, Борька тоже вышел далеко за пределы города в своих спортивных достижениях! А я… по крайней мере, я старалась. Валя заставляла меня каждое утро ходить с ней на стадион и делать разминку. Их атлетическая группа тренировалась там круглый год при любой погоде, а я в сторонке повторяла то, что было мне доступно: пыталась бегать, прыгать, толкала ядро.

В это же самое время мой брат учился в институте и делал работу по физиологии человека. Он придумывал для меня различные приспособления: обручи с гирьками на больную ногу типа магнитной «звезды» – по образу и подобию модного тогда изобретения профессора Елизарова, гантели, гири, тренировочные стенды. Брат ваял из меня «человека», а я вычитывала и исправляла ошибки в его курсовых работах. Легкоатлетки из меня не получилось, хотя у Валерки были на меня грандиозные планы:

– Мы с Валей сделаем из тебя вторую Ингу Воронину![6] – любил говорить он.

Вы не поверите, но совместные старания начинали приносить свои плоды! Путь в чемпионы был для меня всё ещё закрыт, но в тот период я научилась лучше ходить, подкачала тонкую слабую ногу, бегала по всем законам жанра дистанцию с барьерами, метала ядро и копьё.

Подчёркивая нашу неразлучность с Валюхой, мама пошила нам изумительные блузочки из льна цвета ярких подсолнухов. По жёлтому фону шла чёрными полосками стилизованная украинская ассиметричная вышивка. Вот я стою рядом с длинноногой грациозной девочкой-подругой из моего детства на чёрнобелой фотографии… Где же ты теперь, моя Дадри-Подадри?

Затем я записалась ещё и в студию гребли на байдарках (где я подошла идеально!), но брат меня оттуда срочно «вынул», заметив, как непропорционально развивается и нарастает мышцами мой плечевой пояс! Ещё в тот период я увлекалась стрельбой в тире, продолжала быть бессменным вратарём дворовой футбольной команды, начала ходить в походы… Эти занятия добавляли мне здоровья больше, чем все на свете врачи, вместе взятые!

Здесь надо бы ещё рассказать, что в доме появилось пианино. Оно прибыло с Кубани специальным драгоценным грузом в особом контейнере. Оно было практически неподъёмным, так как его основу составляла литая серебряная плита. Чтобы поставить его в доме, пол для прочности укрепили бетонной подушкой.

Пианино называлось «Кубань» и было сделано по спецзаказу маминым племянником – в то время прокурором Краснодарского края. Это была своеобразная благодарность папе за то, что он выучил парня в институте и поддерживал в первые годы.

Новшества казались увлекательными и интересными, но над моей «пацанской» жизнью нависла угроза быть посаженной за инструмент и изучать бесконечные гаммы и арпеджио. Меня обрядили в капроновое невероятно пышное и глупое платье и повели на подготовительные занятия к старой учительнице музыки. Она была строгой, нудной и требовательной. Скептически осмотрев меня, учительница изрекла свой вердикт:

– На концертную славу