Я, Шерлок Холмс, и мой грандиозный провал - Надежда Чернецкая

Следующим шагом стала попытка разыскать приятелей Гриффита Флоя, имена которых мне накануне назвала мисс Лайджест. С этой целью я отправился в трактир и выложил перед стоящим за стойкой хозяином сверкающий шиллинг. Через пятнадцать минут мой список пополнился на три пункта, и я получил исчерпывающую информацию о месте проживания всех интересующих меня субъектов, а также некоторые полезные сведения об их жизни и характере отношений с мистером Флоем. Как я понял, большинство этих людей, как и говорила мне мисс Лайджест, действительно когда-то оказывали Гриффиту Флою разные услуги и за это получили его расположение.

Дальнейшие несколько часов я провел в разговорах с указанными лицами и в тщетной надежде узнать у них что-то, хоть сколько-нибудь соответствующее моим подозрениям. Знакомства мистера Флоя не вызвали моего одобрения: почти все посещенные мной молодые люди были ненадежны и подозрительны. Однако категорически никто из них не мог бы являться искомым укрывателем, и для такого вывода были весомые причины: четверо мужчин были женаты и провели интересовавший меня вечер со своими супругами и детьми, что было незамедлительно подтверждено кем-то из последних; один из молодых людей, вообще, находился в отъезде, что явно противоречило бы намерениям Гриффита Флоя относительно своего мнимого свидетеля; двоих из восьми не было дома, но их родные предоставили убедительную информацию о том, как и где эти люди провели вечер десятого августа; и, наконец, последний так называемый приятель быстро увязал мой вопрос со смертью сэра Чарльза и чрезвычайно испугался, тут же предоставив доказательство своего неотлучного присутствия дома в виде недостроенного сарая и велел удостовериться в его правдивости расспросом соседей. Все мужчины, как и следовало ожидать, жили далеко от Голдентрила. Но в любом случае, если кто-то из них все же помогал Гриффиту Флою, по всей логике он должен был сразу рассказать мне о том, что мистер Флой был у него в гостях вечером десятого августа, а не скрывать это, дабы потом не попасть в затруднительное положение.

Прогуливаясь после неудачных розысков по улицам деревни, я раздумывал над тем, что еще мне следовало предпринять. Пытаясь найти изъяны в своей версии и перебирая другие варианты, я решительно не мог понять, где ошибся и ошибся ли вообще. В целом все выглядело вполне логично, но никаких фактических подтверждений найти не удавалось, и это меня беспокоило.

На одной из улиц я увидел лавку старьевщика и, недолго думая, решил в скором будущем воплотить в жизнь старый прием, для которого в этом расследовании пока не находилось места… К немалому удивлению хозяина лавки, я предложил ему не принять старые вещи, а продать их мне. Он с подозрением поглядывал на меня из-под густых бровей, но все же за полсоверена выложил на прилавок несколько потертых штанов и многократно заштопанных сорочек. Услышав, что предложенные вещи слишком новые, он стал смотреть на меня еще менее дружелюбно и тем не менее в итоге нашел среди своего хлама грязный пуловер, имевший когда-то претензию на спортивный стиль, широкие штаны серого цвета с заплатой с одного боку вместо кармана и сюртук с такими швами по бокам, что, казалось, он вот-вот развалится на части. По моей просьбе он дополнил этот ансамбль помятой шляпой и убогими ботинками, которые выглядели еще более убого из-за своего яркого светло-коричневого цвета, над которым не было властно даже время. Видя удовлетворение на моем лице, старьевщик упаковал выбранные вещи в большой бумажный сверток и вручил его мне с видимым нетерпением.

— Ваша теория, Холмс, очень похожа на правду, — сказал мне Уотсон, когда вечером перед обедом мы с ним прогуливались по парку Грегори-Пейдж.

— Во всяком случае, она не грешит против логики и увязывает все факты воедино, — ответил я, раскуривая свою трубку.

— Однако наше расследование остановилось, и я пытаюсь найти тому причину.

— Причина очевидна, Холмс, — вам нужен Гриффит Флой.

— Я это знаю, но, согласитесь, с моей стороны было бы непростительным сидеть сложа руки даже тогда, когда его нет.

— Но что вы можете сделать?

— Я могу на основе логики, здравого смысла и имеющихся фактов предположить, каково алиби мистера Флоя, а затем попытаться это алиби проверить еще до того, как он вернется. Собственно именно этим я и был занят в течение последних дней.

— И что, никаких результатов?

— Абсолютно никаких. Либо что-то ускользнуло от моего внимания, либо я вообще на ложном пути.

— А третьего варианта быть не может?

— Может. Возможно, Гриффит Флой состряпал себе такое алиби, какое мне даже в голову не приходит, и он сам понимает, что оно настолько хорошо, что можно даже поездить по стране в свое удовольствие, а потом в случае чего заявить о нем и не бояться проверки.

— Но ведь, как вы сами говорите, убийство было неумышленным! Как за один или полтора часа можно было не только укрыться от постороннего глаза, но и как-то заполучить такое алиби?

— В том-то и вся загадка! Не зная лично мистера Флоя, я уже невольно проникся к нему своеобразным уважением.

Я рассказал Уотсону о том, что я предпринял в надежде найти хоть что-нибудь, и попросил его попытаться указать на причину моих неудач. Он подумал немного и признался, что не видит в моих рассуждениях никакой ошибки.

— Вот и я не вижу, — сказал я, выпуская дым изо рта, — и поэтому нам остается довольствоваться моей версией, пока не обнаружится что-то такое, что бы явно ей противоречило. В конце концов, вся эта игра наугад — только способ как-то приблизить окончание расследования и освобождение мисс Лайджест. Если мне так и не удастся выяснить, какое алиби себе заготовил мистер Флой, я просто подожду его возвращения и на это время найду себе другие занятия. Я уверен, что в этом деле гораздо больше темных пятен, чем кажется на первый взгляд, и именно ими мне тоже стоит заняться.

— Что вы имеете в виду, Холмс?

— Хотя бы мисс Лайджест.

— А что с ней? Вы думаете, она что-то скрывает?

— Я в этом уверен!

— Но что она может скрывать?

— Я думаю, она знает, почему Гриффит Флой хотел смерти ее отчима и почему он стремился не допустить, чтобы с сэра Джейкоба полиция сняла показания.

— Но Холмс! Это значит, что она знала о готовящемся убийстве, когда была у вас на Бейкер-стрит!

— Нет, Уотсон, я говорю, что она знает о мотивах некоторых поступков Гриффита Флоя и скрывает это от нас, но смерть отчима была для нее неожиданным и трагическим событием.

— Но зачем ей скрывать то, чего Гриффит Флой явно боится и что могло бы, возможно, подорвать его положение? Неужели она все же испытывает какие-то чувства к нему и поэтому его покрывает?

— Что ж, может быть, — согласился я уклончиво, — но я думаю, мисс Лайджест тоже невыгодно, чтобы то, что она скрывает, всплыло на поверхность. В этом их интересы совпадают.

— То есть они скрывают что-то, что объединяет их?

— Да, какую-то общую тайну.

— Господи, Холмс, что это может быть?

— Я не знаю, Уотсон, — ответил я, — но вам предстоит попытаться это выяснить.

— Мне? — удивился он.

— Да, вам. Я хочу, чтобы вы вернулись в Лондон, пошли в какую-нибудь библиотеку с приличным архивом и просмотрели подшивки основных английских и французских газет на несколько лет назад.

— Вы хоть представляете себе, сколько это займет времени, Холмс?

— При терпении и старании не больше двух-трех дней.

— И что я должен искать?

— Я не знаю, Уотсон.

— Вы шутите? Хотите, чтобы я просто полистал газеты за несколько лет в поисках чего-нибудь интересного?

— Нет, вы должны попытаться найти какую-нибудь заметку о мисс Лайджест, которая бы дала возможность приблизиться к их с мистером Флоем тайне. Она принадлежит к высшему обществу, хотя и не вращается в нем регулярно, и любое выходящее из ряда вон событие в ее жизни могло быть отражено в прессе. Может быть, вы и правы, и они были помолвлены… Но вы, разумеется, должны быть готовы вообще ничего не найти.

— Но причем здесь французская пресса?

— Мисс Лайджест училась во Франции и провела там несколько лет. Не волнуйтесь, Уотсон, работы не так уж много: во-первых, во всех газетах вас будет интересовать только светская и хроника, во-вторых, газеты за этот год можете вообще не смотреть — если бы наша клиентка как-то выделилась недавно, об этом бы упомянули сейчас, когда она арестована.

— Но если Гриффит Флой приехал в Великобританию только три года назад, мне можно изучать газеты только за прошлый и позапрошлый года?

— Нет, Уотсон. Кто знает, как образовалась их общая тайна? Возможно, с мисс Лайджест что-то произошло гораздо раньше.

— Тогда это могло произойти и в ее детстве!

— Ну, не будем заходить так далеко. Десяти-одиннадцати последних лет ее жизни вполне достаточно.