Французское наследство - Елена Дорош

Наконец Таняша, сбросив цену втрое, бережно убрала завернутую сначала в тряпочку, а затем в сто слоев бумаги статуэтку в корзину. Продавец вышел из-за столика, чтобы их проводить, и даже помахал вслед.

Потом они купили несколько сувениров для Яниных родителей, игрушки на елку и два огромных пакета всяких лакомств.

«Как при такой любви к сладкому она умудрилась не растолстеть», – думала Яна, глядя на субтильную фигурку Таняши.

Впрочем, кто бы смог удержаться? Одни запахи чего стоят! А на сами прилавки хоть вообще не смотри – не заметишь, как слюной захлебнешься.

Они уже продвигались к оставленным велосипедам, как вдруг Яна почувствовала на себе чей-то взгляд. Машинально оглянувшись, она пошарила глазами, но никого не увидела. Да и кто это мог быть? Разве что Николя, но он бы сразу подошел к ним или окликнул. Наверное, почудилось.

Яна пошла дальше, но неприятное ощущение не исчезло. Кто-то смотрел ей в спину, и этот взгляд не был добрым. Да что такое, в самом деле!

Таняша оглянулась и предложила перекусить в кафе. Яна кивнула и торопливо нырнула в уютное тепло Café-s-hop Cavaillon – кофейню, где, как оказалось, не только угощали, но и торговали чаем и кофе, а также был оборудован бар.

Таняша сразу забралась за столик и потребовала глинтвейна.

– У нас сегодня как раз свежая выпечка, мадам, – сообщил официант и, наклонившись, интимным шепотом добавил: – Особо рекомендую Gateau des Rois.

– Не возражаю, – таким же таинственным шепотком ответила Таняша и подмигнула.

– А это что за выпечка? – спросила Яна.

– Пирог для Епифании. Его делают во Франции повсюду. Только у нас в Провансе не в форме блина, как в других местах, а в виде кольца, приправляют эссенцией апельсиновых цветов, покрывают конфитюром и фруктами.

– А при чем тут Епифания и зачем об этом говорить шепотом?

– Да потому, что праздник будет только через месяц. В России он называется Богоявлением.

– А до этого времени Епифанией торгуют из-под полы?

– Ну что-то вроде того! – рассмеялась Таняша. – Попробуй, ты же вряд ли задержишься до января.

И она посмотрела с надеждой.

– Я очень хотела бы задержаться, но в этом случае мне грозит отчисление. Папа с трудом выпросил у директора две недели. Уж не знаю, как ему это удалось.

– Жаль, что твой отец не захотел приехать. Наверное, до сих пор преисполнен предубеждения, внушенного матерью. Но есть один родственник, который изъявил желание с тобой познакомиться.

– Кто же?

– Машин внук. Его зовут Себастьян. Он живет в пригороде Парижа и преподает в престижном университете. Как только услышал о тебе, решил бросить все и приехать. Нас не так много осталось. Надо дорожить родственниками.

Таняша грустно вздохнула, но тут же задорно вскинула голову и блеснула глазом в сторону приближающегося официанта:

– Красивый парень, не так ли?

– Таняша, ты что! – зашипела на нее Яна.

– А что особенного? Насколько я понимаю, Николя на тебя впечатления не произвел.

– Почему же, произвел. Только…

– Поняла! У тебя уже есть парень! И я, по-моему, догадываюсь кто!

– Да нет у меня никого.

– Не ври бабушке! Когда ты говорила об «одном человеке», у тебя подозрительно блестели глаза.

– Ничего подобного!

– Очень даже хорошо подобрано!

Яна открыла рот, чтобы отпираться до последнего, и неожиданно для себя рассмеялась.

– У меня такое впечатление, что мы с тобой подружки-одногодки! Ты говоришь и думаешь, как моя ровесница!

– Да, я такая! – довольно ухмыльнулась Таняша и придвинула тарелку с пирогом: – Пробуй! Ручаюсь – не пожалеешь!

Яна попробовала и в самом деле не пожалела. К тому же после глинтвейна у нее разыгрался аппетит, поэтому немного погодя они заказали еще молочный пирог Far Breton c черносливом и большую лепешку в дырках с красноречивым названием «Фугас».

Аминь.

Выходя из кофейни, Яна внимательно осмотрела улицу.

Наверняка померещилось. Кто может за ней наблюдать?

Ровным счетом никто!

Пить надо меньше, вот что!

Только в самолете, откинувшись в кресле и закрыв глаза, Он понял, как сильно устал. Так вышло, что две последние недели отдохнуть по-настоящему не удавалось. Он много думал, выстраивал алгоритм действий и глаза смыкал лишь на несколько минут.

В отель Он заселился поздним вечером и о сне мечтал уже как о манне небесной.

Снова не получилось.

По-прежнему мешали мысли о том, что ему предстоит, и не только. Его начинал переполнять уже знакомый мандраж, но не от страха, а как у исследователя, когда перед ним наконец открывается шанс на успех.

Однако зацикливаться на собственных ощущениях было непозволительной роскошью. На чужой территории Он должен работать столь же эффективно, то есть не оставляя следов.

Чтобы не позволить эмоциям испортить все дело, Он решил, что лучшее в этой ситуации – действовать. И первым пунктом в намеченном плане значилось установление точного места пребывания объекта.

С этим повезло. Ситуация сложилась как нельзя лучше – в городе начались рождественские ярмарки, поэтому на улицах было полно народу. Он не ошибся. Через час неспешной прогулки по центру он увидел объект. Женщины были вместе, и это тоже можно считать удачей. Удалось внимательно рассмотреть обеих и сделать первые выводы.

Выводы были вполне позитивными и даже в какой-то степени вдохновляющими. Когда дойдет до главного, с этими хлопот не будет. Типичные курицы, что одна, что другая. Старуху можно вообще в расчет не брать. Ну а девица…

Впрочем, торопиться Он не будет. Надо действовать по ситуации.

Вернувшись в отель, Он решил полежать минут десять, подумать и, конечно же, немного пообщаться со Стариком.

Это давно стало привычкой. Приятной привычкой.

Вот они со Стариком, одетые в придворные костюмы из красного бархата с золотым шитьем при всех орденских звездах и кавалерских лентах, в Тронном зале ждут появления императора. Но что такое? Наполеон прошел мимо, не обратив на своего министра никакого внимания. Взгляды присутствующих так и впились в Старика, однако его ничто не могло смутить.

– Это напоминает мне аудиенцию у королевы Великобритании, – почти не разжимая губ, произнес Старик. – Когда я со всеми церемониями и поклонами в три темпа подошел к ней, ее величество повернулась спиной и ушла.

– И что ты сделал?

Старик едва заметно пожал плечами:

– Не заметил.

Он наклонился к его уху:

– Не волнуйся, мой мальчик. Уже на следующей неделе император назначит меня вице-электором с именованием «светлейшим», титулом «высочества» и окладом в триста тысяч франков золотом.

– Я знаю, Старик.

– Но ты не знаешь, что и тебя в скором времени ждет богатство.

– Это случится?

– Если ты не будешь допускать ошибок.