Адмирал Хорнблауэр. Последняя встреча - Сесил Скотт Форестер
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Вот и они, милорд!
Марсели вновь сузились, мачты превратились в одну линию. Теперь бушприты фрегатов указывали точно на «Клоринду». Хорнблауэр неотрывно глядел в подзорную трубу: пушки не выдвинуты, но с такого расстояния нельзя сказать, подготовлены ли корабли к бою. Ближе и ближе. Вот они уже на дистанции дальнего полета ядра. Тут над правой скулой испанца распустился клуб дыма, и Хорнблауэр, как ни старался держать себя в руках, нервно сглотнул. Бриз рассеял дым, и тут же появился второй клуб; как раз в этот миг до слуха донесся грохот первого выстрела. Хорнблауэр ощутил мгновенное искушение предаться забаве устного счета – определить расстояние до фрегата исходя из скорости звука над водой и пятисекундного интервала между приветственными выстрелами, – однако не мог позволить себе такой роскоши.
– Можете вернуть салют брейд-вымпелу, сэр Томас.
– Есть, сэр.
Тринадцать выстрелов контр-адмиральскому флагу, одиннадцать – коммодорскому, всего двадцать четыре, сто двадцать секунд, ровно две минуты; корабли, идущие со скоростью четыре мили в час, будут к концу салюта на кабельтов ближе, то есть на расстоянии пушечного выстрела.
– Сэр Томас, я буду признателен, если вы выберете правый шпринг на несколько оборотов.
– Есть, сэр.
Вновь раздался оглушительный скрип, и «Клоринда» развернулась пушками к приближающимся кораблям, демонстрируя, что, если те замыслили что-нибудь бесчестное, их ждет жаркий прием. Такое предупреждение может уберечь от больших неприятностей в дальнейшем.
– Они убирают паруса, милорд!
Он и сам это видел, однако смолчал. Судя по быстроте, с которой убрали паруса, команда у обоих кораблей была многочисленная. Оба привелись к ветру. Хорнблауэр вроде бы даже различил грохот якорных канатов и уже хотел отметить наступивший решительный момент, резко сложив подзорную трубу, когда увидел, что с испанца спустили шлюпку.
– Скоро у нас будет гость, – заметил он.
Шлюпка словно летела по сверкающей воде. Гребцы работали веслами как безумные – вероятно, из вечного желания любых моряков продемонстрировать иностранцам, на что они способны.
– Эй, на шлюпке! – крикнул вахтенный офицер.
На окрик ответил испанский офицер в эполетах; Хорнблауэр не разобрал слов, но письмо, которым испанец замахал, говорило само за себя.
– Примите его на борту, пожалуйста, сэр Томас.
Испанец, поднимаясь на борт, внимательно оглядывался по сторонам; вот и хорошо, пусть увидит подготовленный к бою корабль и матросов на посту. Он сразу определил, кто тут адмирал и, отдав честь, вручил ему письмо.
Оно было адресовано su exellencia el Almirante sir Hornblower[70].
Хорнблауэр сломал печать и без особого труда прочел по-испански:
Бригадир дон Луис Арготе почтет за честь, если его превосходительство адмирал сэр Хорнблауэр уделит ему время для беседы. Бригадир будет равно счастлив посетить корабль его превосходительства и принять сэра Хорнблауэра на корабле Его Католического Величества.
В испанской флотской иерархии бригадир соответствовал британскому коммодору.
– Я напишу ответ, – сказал Хорнблауэр. – Сэр Томас, пожалуйста, примите этого джентльмена. Идемте со мной, Джерард.
Отыскать бумагу и чернила в каюте корабля, приготовленного к бою, оказалось раздражающе непросто; еще больше раздражала необходимость составлять ответ на испанском, поскольку на письме плохая грамматика и ошибки всегда заметнее, чем в устной речи. По счастью, в послании бригадира нашлись почти все нужные слова и сложные конструкции.
Контр-адмирал лорд Хорнблауэр будет счастлив принять бригадира дона Луиса Арготе на своем флагмане в любое время, какое бригадир сочтет для себя удобным.
Предстояло еще отыскать воск, свечу и печать; в таких делах нельзя пренебрегать формальностями.
– Хорошо, – сказал Хорнблауэр, глядя на второй оттиск (первый получился неудачным). – Берите шлюпку, отправляйтесь на «Абидосскую невесту» и проверьте, не осталось ли там хереса, который Рамсботтом подавал за обедом.
Вслед за бригадиром, которого встретили со всеми положенными почестями, на борт поднялся еще один человек в эполетах и треуголке. Хорнблауэр поклонился, отдал честь и представился.
– Я взял на себя смелость пригласить с собой господина ван дер Мезена, капитана королевского флота Нидерландов, – сказал бригадир.
– С великим удовольствием приветствую капитана ван дер Мезена на борту, – ответил Хорнблауэр. – Быть может, господа соблаговолят спуститься в каюту? Очень сожалею, что там сейчас не очень удобно, однако, как вы видите, я проводил учения.
В кормовой части фрегата быстро поставили ширму, стол и стулья внесли обратно. Бригадир опасливо пригубил вино и тут же, приятно изумившись, сделал второй глоток. Несколько минут ушло на обязательный светский разговор – общим языком у всех троих был только испанский, – прежде чем бригадир перешел к цели своего визита:
– У вас прекрасный корабль, милорд. Весьма сожалею, что вижу его в компании пирата.
– Вы об «Абидосской невесте», сеньор?
– Разумеется, милорд.
– Вы назвали ее пиратским судном, сеньор?
– А как иначе вы ее назовете, милорд?
– Я жду вашего мнения, сеньор.
– Ее действия нуждаются в объяснении, милорд. Было захвачено и ограблено голландское судно. Это можно интерпретировать как акт пиратства. С другой стороны, можно сказать, что ее капитан действовал на основании так называемого патента от венесуэльских мятежников. В первом случае капитан ван дер Мезен арестует
